Пепел розы - Кларк Мэри Хиггинс - Страница 2
- Предыдущая
- 2/52
- Следующая
Вдобавок последние месяцы доктор держался отстраненно, даже отчужденно. Порой, когда Кейт обращалась к нему, он смотрел на нее пустым взглядом, словно мысленно был где-то очень далеко.
Кейт взглянула на часы. Как она и думала, закончив осмотр Барбары Томпкинс, последней пациентки, получившей «особую» внешность, доктор заперся в своем личном кабинете.
Чем он там занимается? — недоумевала она. Должен бы понять, что опаздывает. Та девочка, Робин, уже полчаса сидит одна в холле, а в приемной собралась длинная очередь пациентов. Но Кейт заметила, что после того, как доктор принимал кого-то из своих «особых» пациенток, ему всегда требовалось время побыть одному.
— Миссис Карпентер…
Вздрогнув, медсестра подняла голову. Рядом с ней стоял доктор Смит, его глаза за стеклами очков казались колючими льдинками.
— По-моему, мы заставили Робин Кинеллен слишком долго ждать, — обвиняющим тоном бросил он.
— Мне совсем не понравился этот доктор Смит, мамочка, — заявила Робин, когда Кэрри выехала с парковки на 9-ю улицу рядом с Пятой авеню.
— Почему? — она взглянула на дочь.
— Он меня напугал. Вот доктор Уилсон у нас дома всегда шутит. А доктор Смит не улыбнулся ни разочка. Все время будто злился на меня. Сказал, что… одни добиваются красоты всю жизнь, а другим она достается даром, но никогда нельзя растрачивать ее попусту. Кажется, так.
Робин внешне походила на отца и была по-настоящему красива. И в один прекрасный день это действительно могло стать тяжкой ношей. Но почему доктор говорит такие странные вещи ребенку? — недоумевала Кэрри.
— Зря я ему проболталась, что не застегнула до конца ремень безопасности, — добавила Робин. — Тогда-то он и принялся читать мне наставления.
Кэрри посмотрела на дочь. Та всегда тщательно застегивала ремень безопасности, и, если в тот раз не успела, значит, Боб тронулся с места, не дав ей на это времени.
— Может, папа слишком быстро выехал со стоянки? — Кэрри постаралась, чтобы голос прозвучал спокойно, хотя на самом деле она кипела от возмущения.
Но Робин почувствовала, что мать сердится, и кинулась на защиту отца:
— Он просто не заметил, что я не успела защелкнуть пряжку.
Кэрри стало жаль ее. Боб бросил их, когда Робин была совсем маленькой. Теперь он женат на дочери своего партнера, у него двое детей — девочка пяти лет и трехлетний мальчик. Робин безумно любила отца, который, в свою очередь, баловал ее, когда они встречались. Но при этом он часто расстраивал дочь, отменяя встречу в последнюю минуту. Его второй жене не нравилось, когда ей напоминали, что у Боба есть еще ребенок. Они никогда не приглашали Робин в гости, поэтому сводных брата и сестру она знала только понаслышке.
А когда наконец он пошел куда-то с Робин, чем все закончилось? Кэрри изо всех сил сдерживала гнев и быстро сменила тему:
— Ладно, поспи немного, пока едем к дяде Джонатану и тете Грейс.
— Хорошо, — Робин закрыла глаза. — Спорю, у них есть для меня подарочек.
Джонатан и Грейс Хуверы пили мартини в гостиной своего дома в Олд-Таппан, стоявшего на берегу озера. С минуты на минуту должны были приехать Кэрри с Робин. Спокойная прозрачная вода озера искрилась в лучах заходящего солнца, аккуратно подстриженные деревья ярко полыхали осенней листвой, которую скоро сбросят.
Джонатан разжег камин, поскольку Грейс сказала, что этим вечером обещали первые заморозки.
Обоим супругам было немного за шестьдесят. Красивая пара, женаты уже почти сорок лет и связаны узами более крепкими, чем любые привязанности и привычки. За эти годы они даже внешне стали похожи: у обоих — тонкие, аристократичные черты лица, густые волосы. Джонатан, правда, совсем поседел, а в коротких кудряшках Грейс еще темнели каштановые пряди.
Но было и отличие: Джонатан, стройный, подтянутый, прямо сидел в плетеном кресле, а Грейс могла только полулежать, беспомощные ноги прикрывал плед, скрюченные руки неподвижно лежали на коленях. Рядом с ее диваном стояло инвалидное кресло. Грейс много лет страдала артритом, а в последнее время заметно сдала.
Все эти годы Джонатан был предан жене. Партнер большой юридической фирмы в Нью-Джерси, занимавшейся крупными гражданскими исками, вот уже почти двадцать лет он был также сенатором штата. И уже несколько раз упорно отказывался баллотироваться в губернаторы.
— Я и в сенате могу принести много пользы. Или вреда, — часто повторял он. — К тому же вряд ли мне удастся победить.
Но все, кто хорошо его знал, не верили этим возражениям, понимая, что настоящая причина отказа — Грейс. Многие задавались вопросом, не страдает ли Джонатан из-за того, что инвалидность жены связывает ему руки. Но даже если он страдал, то никогда этого не показывал.
Отпив мартини, Грейс вздохнула:
— Все-таки осень — мое любимое время года. Осенью так красиво, правда? Помнишь, как мы ездили в Принстон на футбол, а потом шли обедать в «Нассау-Инн»?
— И ночевали в доме твоей тети. Она всегда нас дожидалась, чтобы удостовериться, что с нами ничего не случилось, — со смехом подхватил Джонатан. — А я молился, чтобы эта старая летучая мышь хоть раз заснула пораньше. Но нет, она всегда была на страже.
Грейс улыбнулась.
— Стоило нам подъехать к дому, фонарь над крыльцом начинал мигать. — Она обеспокоенно взглянула на часы на каминной полке. — Что-то они запаздывают. Как подумаю, что им пришлось ехать в самый час пик, да еще после того, что случилось на прошлой неделе…
— Кэрри отлично водит машину, — заверил ее Джонатан. — Не волнуйся. Скоро приедут.
— Да, конечно. Но просто… — Она не договорила, но Джонатан все понял. Пятнадцать лет назад юная Кэрри пришла к ним работать сиделкой и сразу стала, будто приемная дочь. Все эти годы Джонатан помогал ей с карьерой. Поддерживал, подсказывал, а недавно пустил в ход все свое влияние, чтобы ее имя включили в губернаторский список кандидатов в судьи.
Десять минут спустя приятный перелив дверного колокольчика возвестил о приходе гостей. Как Робин и предвкушала, ее ждал подарок: книга и компьютерная игра. После обеда девочка отправилась с книгой в библиотеку, где стояло ее любимое кресло, а взрослые засиделись за кофе.
Когда Робин вышла, Грейс тихонько спросила:
— Кэрри, эти шрамы на лице Робин исчезнут?
— То же самое я спросила у доктора Смита. Он не только пообещал, что следов не останется, но и дал понять, что я оскорбила его, усомнившись.
У меня такое чувство, что у этого доктора непомерное самолюбие. Но на прошлой неделе врач «скорой» заверил меня, что Смит — настоящий волшебник пластической хирургии.
В этот момент Кэрри вспомнила женщину в приемной доктора Смита.
— Пока я ждала Робин, случилось нечто странное, — она посмотрела на Джонатана и Грейс. — Я увидела женщину, которая показалась мне знакомой, и даже спросила у секретаря, как ее зовут. Ее имя я слышала впервые, но до сих пор не могу отделаться от ощущения, что мы когда-то встречались. Почему-то у меня осталось от нее зловещее впечатление. Правда, любопытно?
— А как она выглядела? — поинтересовалась Грейс.
— Просто красавица и очень сексапильная. Думаю, дело в ее губах. Они у нее такие пухлые, капризные. Может, это кто-нибудь из бывших подружек Боба, и у меня просто всплыло загнанное поглубже воспоминание о ней. — Кэрри пожала плечами. — Теперь буду мучиться, пока не вспомню.
— Доктор Смит, вы подарили мне новую жизнь, — сказала сегодня Барбара Томпкинс.
И он знал, что это так. Изменив внешность девушки, он изменил и ее жизнь. Из неприметной серой мышки, выглядевшей старше своих двадцати шести лет, доктор Смит превратил ее в юную ослепительную красавицу. Ее характер тоже стал совсем другим, исчезла неуверенность в себе. Не осталось и следа от той робкой особы, которая год назад вошла в его кабинет.
Тогда Барбара работала в Олбани, в какой-то захудалой конторе.
- Предыдущая
- 2/52
- Следующая
