На улице, где ты живёшь (На нашей улице) - Кларк Мэри Хиггинс - Страница 4

• Предыдущая
• 4/56
• Следующая

— Что касается меня, — продолжал Стаффорд, — вы меня ни о чем не спрашивали, но я вам все равно расскажу. Я родился и вырос в Принстоне, примерно в часе езды отсюда. Мой отец был председателем совета директоров компании «Лайонел фармасьютиклз» в Манхэттене. Они с матерью разошлись, когда мне было шестнадцать лет, и, поскольку мой отец много разъезжал, мы с матерью переехали в Денвер, и там я окончил школу и колледж.

Он с удовольствием доел сосиску.

— Каждое утро я говорю себе, что буду есть только фрукты и овсянку, но три дня в неделю я срываюсь. У вас, очевидно, воля сильнее.

— Вот уж нет! Но я твердо решила, что в следующий раз, когда я буду здесь завтракать, я закажу то же, что сегодня взяли вы.

Уилл взглянул на часы и сделал знак официантке.

— Не хочу вас торопить, Эмили, но сейчас половина десятого. Я никогда не видел более незаинтересованных продавцов, чем Кернаны. Не будем заставлять их ждать, чтобы не дать им возможности изменить свои намерения.

Пока они ждали счет, Уилл продолжал свой рассказ:

— В завершение не слишком увлекательной истории моей жизни: я женился сразу после окончания колледжа. Через год мы оба поняли, что ошиблись.

— Вам повезло, — отозвалась Эмили. — Мне жилось бы куда легче, будь я такая же понятливая.

— Я вернулся на Восток и поступил в фирму «Кэнон и Роудз». Вы, может быть, знаете эту очень солидную компанию по реализации недвижимости. Это была отличная работа, но она требовала большой отдачи. Мне нужно было какое-то местечко для уик-эндов, и я приехал сюда и купил старый дом, сильно нуждающийся в ремонте. Я люблю работать руками.

— А почему именно сюда?

— Когда я был мальчишкой, мы жили здесь в отеле «Эссекс» пару недель каждое лето. Счастливое это было время!

Официантка принесла счет.

Взглянув на него, Уилл достал бумажник.

— А потом, лет двадцать назад, я понял, что жизнь здесь мне по душе и не по душе работа в Нью-Йорке. Вот я и открыл здесь свою юридическую контору. Работы с недвижимостью здесь полно. Кстати о работе, нам пора к Кернанам.

Но Кернаны, оказалось, уже уехали. Их поверенный объяснил, что имеет право завершить сделку. Вместе с ним Эмили обошла вновь каждую комнату, наслаждаясь архитектурными деталями, ранее ею не оцененными по достоинству.

— Да, я абсолютно удовлетворена всеми своими приобретениями. Да, дом в отличном состоянии, — сказала она поверенному.

Эмили старалась скрыть растущее нетерпение — ей хотелось поскорее покончить с делами и остаться в доме одной, побродить по комнатам, переставить мебель в гостиной, чтобы кушетки стояли одна напротив Другой, под прямым углом к камину.

Эмили не терпелось хотя бы немного изменить облик дома, сделать его по-настоящему своим. Она всегда считала дом в Олбэни временным жильем, хотя и прожила в нем три года. Эмили сняла в аренду этот дом после того, как, вернувшись от родителей из Чикаго, она застала мужа со своей лучшей подругой Барбарой Лайонэ. Эмили вытащила чемодан, побросала в него первые попавшиеся вещи, села в машину и поехала в ближайший отель. Неделю спустя она и арендовала дом.

Дом, в котором они жили вместе с Гэри, принадлежал его богатой семье. В нем она никогда не чувствовала себя хозяйкой. Но сейчас, обходя свое новое жилище, она сказала Уиллу Стаффорду:

— У меня такое чувство, будто дом мне рад.

— Вполне может быть. Стоит только взглянуть на ваше лицо. Ну что же, поехали ко мне подписывать договор.

Три часа спустя Эмили вернулась в уже свой дом и остановила машину у подъезда.

— Дом, милый дом, — произнесла она вслух, выгружая из багажника продукты, купленные ею в супермаркете после завершения сделки.

На площадке копали бассейн трое рабочих. Еще в первое посещение ее познакомили с Мэнни Декстером, подрядчиком. Встретившись с ней сейчас взглядом, Мэнни помахал ей.

Шум работавшего экскаватора заглушал ее шаги, когда она шла по вымощенной плитками дорожке к черному ходу.

«Вот уж без чего я могла бы обойтись», — подумала она, но тут же вновь напомнила себе, какое удовольствие доставит бассейн детям, когда братья с семьями приедут к ней в гости.

На Эмили был ее любимый темно-зеленый брючный костюм и белый свитер. Хотя она была и тепло одета, когда, взяв в одну руку обе сумки, вставила ключ в замочную скважину, по телу ее пробежала дрожь. Порывом ветра ей бросило в лицо прядь волос. Откидывая прядь, Эмили тряхнула сумку, из которой выпала упаковка кофе.

Наклонившись, чтобы поднять коробку, Эмили услышала, как Мэнни Декстер крикнул экскаваторщику:

— Останови эту штуку! Кончай копать! Там внизу скелет!

Следователь Томми Дагган не всегда соглашался со своим начальником Эллиотом Осборном, прокурором графства Монмаут. Томми было известно, что Осборн считал его непрекращающиеся попытки расследовать исчезновение Марты Лоуренс навязчивой идеей, которая только и могла, что постоянно держать убийцу настороже.

— Если, конечно, убийца не псих, который выбросил ее тело за сотни миль отсюда, — повторял он.

Томми Дагган работал следователем последние пятнадцать лет из своих сорока двух. За это время он женился, обзавелся двумя сыновьями, наблюдал, как отступает назад его шевелюра, а талия раздается все больше и больше. Добродушный, круглолицый, улыбчивый, он производил впечатление человека беспечного, которому никогда не приходилось иметь дело в жизни с более серьезной проблемой, чем спустившая шина.

На самом деле он был великолепным сыщиком. Коллеги им восхищались и завидовали его способности ухватиться за, по всей видимости, ничего не значащую деталь и разрабатывать ее до тех пор, пока она не оказывалась главной уликой, решавшей, в конечном счете, исход дела.

За все эти годы Томми несколько раз отказывался от весьма выгодных предложений со стороны частных служб безопасности. Он преданно любил свою работу.

Он прожил всю жизнь в Эйвоне, городке на побережье океана, в нескольких милях от Спринг-Лейк. Учась в колледже, он подрабатывал водителем автобуса, а потом официантом в отеле «Уоррен». В отеле он встречал деда и бабку Марты Лоуренс, которые регулярно там обедали.

Сегодня, сидя в своем кабинете во время краткого перерыва, который он отводил себе на ленч, Томми снова просмотрел дело об исчезновении Марты Лоуренс. Он знал, что Осборн не меньше его хотел поймать убийцу. Единственно, в чем они расходились, так это в подходе к расследованию.

Томми смотрел на фотографию Марты, снятую на пляже в Спринг-Лейк. На ней были майка и шорты. Длинные белокурые волосы ласкали ее плечи, на губах играла веселая улыбка. Этой двадцатилетней красавице, казалось, предстояло еще пятьдесят-шестьдесят лет жизни. На самом деле ей было отпущено меньше двух суток.

Покачав головой, Томми закрыл папку. Он был убежден, что, продолжая обходить жителей Спринг-Лейк, он нападет на какой-то важный факт, какую-то ранее недооцененную информацию, которые приведут его к истине. В результате он примелькался всем соседям Лоуренсов и тем, кто общался с Мартой в последние часы ее жизни.

Официанты ресторана, приглашенные обслуживать вечеринку в доме Лоуренсов, не сообщили ничего, заслуживающего внимания.

Большинство гостей на вечеринке были местные люди из тех, кто уже не первый год приезжал сюда на уик-энды. Томми постоянно носил у себя в бумажнике сложенный листок со списком гостей. Он мог запросто в Спринг-Лейк, поговорить с тем, с другим.

Марта исчезла, выйдя утром на пробежку. Некоторые жители городка, совершающие утренние пробежки, утверждали, что видели ее у Северного павильона; каждого из них тщательно проверили, и все подозрения были с них сняты.

Вздохнув, Томми положил папку в верхний ящик стола. Он был убежден, что на Марту не мог напасть человек, случайно оказавшийся в Спринг-Лейк. Он был уверен, что ее похитил кто-то, кому она доверяла.

«А ведь я работаю в свое свободное время», — подумал он угрюмо, созерцая содержимое пакета с ленчем, приготовленным для него женой.

• Предыдущая
• 4/56
• Следующая