Море сумерек - Мясоедов Владимир Михайлович - Страница 41
- Предыдущая
- 41/61
- Следующая
Армии людей и сумеречных эльфов, которых, правда, по сравнению с наемниками из человеческого племени было совсем немного, сходились все ближе и ближе. А между ними на свободном пока еще пространстве замерли два существа, к которым термин «простые смертные» подходил с большим трудом.
Верховная жрица Нарады Животворящей Алия Мессе стояла на сотканной из чистого белого пламени колонне, буквально купаясь в потоках света, который изливался на нее с небес. Тело женщины прикрывали необычайно легкие и вместе с тем прочные доспехи из мифрила, равные по стоимости небольшому герцогству в одном из людских государств. Лицо ее скрывал глухой шлем, в котором глазные щели были прикрыты пластинами горного хрусталя. Из-за них тем не менее пробивалось режущее глаза сияние. Служанка богини воззвала к покровительнице, и теперь энергия, щедро даруемая небожительницей, изливалась во внешнюю среду, будучи не в силах удержаться слабой плотью и сильной волей.
Но куда большее внимание привлекал к себе правитель сумеречных. Облик слившегося с духами Михаэля разительно изменился. Он больше не напоминал аморфное облако, а стал похож на гигантского эльфа. Скрещенного с демоном. Фигура, вне всякого сомнения обладающая парой рук, ног, крыльев и одной головой, была скрыта темной тучей, от которой буквально разило Злом и Бездной. От стоящих на песке ступней разбегалось в стороны ярко-зеленое пламя.
«Это не настоящее, — решил Келеэль, рассматривая облик подопечного. — Обманка, правда, искусно созданная. Собственно, сам подобные делать и научил полгода назад. По его просьбе. Думал, он хочет всерьез заняться некромантией и добавить нежити способности распугивать нестойких духом солдат. Или снабдить подобным свойством „Буратинаторов“. А оно вон как обернулось».
— Уходи, — разнесся над полем, где медленно сходились в битве армии, голос существа, в котором опознать обычного эльфа, пусть и владеющего некоторыми оригинальными методиками колдовства, а не кого-то из повелителей инфернальных планов, мог лишь сильнейший маг мира, не одну тысячу лет изучавший демонологию. — Между нами нет вражды. Пока нет. И потому я предлагаю договориться.
«Идиот, — констатировал Келеэль. — На фанатиков признаки слабости и неуверенности оппонентов, считаемых заклятыми врагами, действуют как ведро крови на голодного вампира. А верховная жрица является им по определению».
В подтверждение его слов Алия Мессе вскинула вверх правую руку, и в ней как будто возник луч солнца, принявший облик короткого копья. Дротик, способный пробить скалу, устремился к Михаэлю. Песок, над которым он пролетал, спекался в однородную массу, а редкая трава вспыхивала, словно сухая солома от поднесенного факела. Выпад высшей жрицы сложно было назвать обычной магией, скорее уж это была чистая божественная сила, самое надежное оружие против нежити и демонов. Подобным ударом можно было с одного маха упокоить слабенького костяного дракона или недавно поднявшегося из могилы лича, стереть в порошок стаю демонов или изгнать в родной план не успевшее набраться силы воплощение темного божества. Но на Михаэля он впечатления не произвел, исчезнув в облаке, укутывающем слившегося с духами шамана от ступней до кончиков крыльев, и распавшись на сонм упавших вниз безобидных искорок.
— У тебя еще есть возможность передумать, — произнес правитель сумеречных эльфов, разводя в стороны руки, между которыми зловеще заполыхала медленно разрастающаяся багровая точка.
Жрица, по-прежнему не разомкнувшая губ, ответила очередным воплощенным в реальность гневом божества. На этот раз ее заклинание приняло вид тысячи мелких светящихся фигур, каждая из которых размерами едва ли уступала ребенку, но была вооружена длинной шпагой. Крыльев у созданий не было, но в воздухе они определенно чувствовали себя как дома, устремившись к противнику стаей рассерженных шершней. Вдогонку им понеся огненный шар размером с дом. За ним облако молочно-белого тумана. Следом очередное световое копье, сменившее почему-то колер на нежно-сиреневый. Алия Мессе использовала различные типы чар, чтобы проанализировать защиту врага и, найдя в ней слабое место, раздавить его неослабевающей волной божественной силы. Кроме того, свою госпожу поддержали идущие в составе войска жрецы и маги, отправившие в далекую, но грандиозную цель, мимо которой промахнуться было сложно, свои заклинания.
Михаэль отразил все атаки. Раздавшееся в стороны черное облако просто задушило в своих объятиях светящиеся фигурки, которые не смогли рассечь шпагами обволакивающую их тьму. Огненный шар перехватила на половине пути созданная из льда сосулька, вызвавшая преждевременную детонацию заклятия. А сиреневый туман, прошедший сквозь облако, Михаэль просто втянул себе в рот и ноздри, словно гном-курильщик табачный дым.
«Надо разобраться, что там происходит», — решил Келеэль, шпионы которого едва справлялись с тем, чтобы проанализировать защитную магию шамана и не выдать своего присутствия. Это было сложно. Очень. Для кого-то, кроме него и богов, вообще невозможно. Даже высшая жрица, пользующаяся поддержкой покровительницы, но отнюдь не являющаяся ею самой, смогла понять, что делается, но не как именно делается. Ей с разделяющего их с шаманом расстояния было видно лишь, как ее чары бьются в построенную на тьме защиту непонятного создания, чьим учителем считался сильнейший черный маг мира. Заклинания же, способные собрать о противнике информацию и передать ее по назначению, в битвах высших магов почти не использовались. И это было известно обоим врагам. Правителю сумеречных эльфов из бесед с архимагом, а высшей жрице из личного опыта. Поскольку обратно волшебство должно было вернуться через охранные чары своего создателя, оно неминуемо будет содержать подсказку, как его прикончить, миновав все щиты до единого. Если провести аналогию с обычной схваткой, можно было сказать, что рискнувший сделать такой шаг в единый миг оказывался без брони против закованного в латы противника. Ударить врага становилось легче, но воспользоваться подобным преимуществом мало кто успевал. А потому дуэли высших магов и жрецов по сути сильно напоминали фехтовальный поединок между двумя рыцарями: выиграет тот, кто первым обрушит на соперника удар, превышающий прочность его брони и направленный в уязвимое место.
«Неплохо», — оценил наконец защиту Михаэля архимаг, все-таки разобравшийся с тем, как она устроена.
Внешнюю границу ее составляли настоящие эманации тьмы, которые держали в себе недовольные таким соседством, но все же подчиняющиеся воздушные элементали. Но были они по сути дела маскировкой, призванной ввести жрицу в заблуждение. Дальше начинались щиты, в которых слившиеся разумом с Михаэлем сущности всего лишь держали в воздухе измельченный уголь, от души напитанный разными видами энергий. В результате защита шамана стала слоистой, словно пирог, приготовленный искусным кулинаром. Вуаль из вытянутого с нижних планов зла чередовалась с вполне нейтральной пленкой обычной черной пыли, за ней шла весьма широкая перемычка, заполненная перемолотыми в труху кристаллами, содержащими тем не менее ману воды, завершающуюся еще одной полностью безобидной перемычкой. Собранное в единое целое, это поддерживал дух-сервер, один из тех, что шаман поставил следить за источником магической энергии — меллорном, сделав, таким образом, нематериальную сущность фактически богатым дворянином среди себе подобных. Возможность сохранить привилегированный статус, очевидно, оказалась сильной приманкой, чтобы заставить эти создания участвовать в бою против служанки божества. Они тоже частично слились с сознанием шамана, но определенно обладали большей автономностью, помогавшей им не только противодействовать вражеским чарам, но и помогать друг другу. К примеру, сейчас тот из них, что был крайним, отступал внутрь защиты вместе со своими слоями из более мелких духов сквозь создаваемые другим прорехи. А за спиной оказавшегося будто бы в случайном месте Михаэля находилось несколько кучек заряженного разными силами угля, немного присыпанных песком. Громадные черные крылья, как и разбегающееся от ног зеленое пламя, были всего лишь бутафорией, призванной ввести в заблуждение. Роль первых играли гигантские куски окрашенных тряпок, не иначе служивших парусами какому-нибудь невезучему пирату, зеленое пламя создавалось слабенькой огнесмесью, сварить которую мог любой алхимик. Горела она не жарко и не особо ярко, но долго. А несколько мелких духов, невидимых из-за окутывающего гигантскую фигуру темного облака, ее периодически подливали.
- Предыдущая
- 41/61
- Следующая
