Дракула. Последняя исповедь - Хамфрис Крис - Страница 46

• Предыдущая
• 46/113
• Следующая

— Осторожно, Албу! — Влад нахмурился.

На его лице появилось облегчение, когда огромный человек шутовски поклонился всем присутствующим и спустился на пол.

— Наш великий развлекает сам себя.

— А почему бы ему не веселиться? Под твоим покровительством он чувствует себя куда как уютнее, нежели при твоем предшественнике, узурпаторе. Все думали, что его ждет смерть за измену, но ты только сделал его богаче.

— Конечно. Албу сель Маре обладает таким влиянием в этой стране, которое уступает только моему собственному. Подобные люди должны быть…

Он внезапно прервал свою речь, повернулся и спросил:

— Как я выгляжу, Илона?

Ее возлюбленный был одет в камзол столь темного цвета, что можно было бы посчитать его черным, но, когда он поворачивался на свет факелов, расшитый бархат отливал красным. Камзол был сшит намеренно свободным, чтобы скрыть широкие плечи и грудь князя, развившиеся от непрестанных упражнений с оружием, его фалды спускались чуть ниже колена. На ногах Дракулы были толстые чулки с узкой черно-малиновой полоской. Единственным украшением на камзоле был дракон величиной с ладонь, вышитый серебряной нитью на левом плече. Чешуйчатый хвост закручивался вокруг шеи, крест святого Георгия, исполненный красным, виднелся на его спине.

За годы скитаний лицо Влада утратило ту мальчишескую мягкость и открытость, которая была свойственна ему прежде. Густые темные волосы тяжелой волной падали на его плечи и спускались до середины спины. Над крупным длинным носом как изумруды сверкали глаза, но их блеск не мог сравниться с сиянием драгоценного камня, который искрился в середине золотого обруча, украшавшего голову князя. Он переливался искрами посреди трех сотен жемчужин. Илона наверняка знала, что их именно столько, потому что собственной рукой прикрепила эти жемчуга. Шапка, сделанная из того же бархата, что и камзол, дополняла костюм и была украшена пышным страусовым пером.

— Ты выглядишь как князь, даже в самом малом, — сказала она и начала аккуратно вставать, но Влад предупредительно опустился перед ней на колено.

— Ты знаешь, — проникновенно сказал он, — я женился бы на тебе, если бы мог.

— На мне? — Женщина рассмеялась. — На дочери дубильщика? Нет, это невозможно. Ты не можешь так поступить. Брак — это еще одно твое оружие против них. — Она кивнула в сторону гудящего зала. — Князю следует связать себя с благородной дамой, которая находится там, за дверью.

— Ты говоришь о Елизавете? Если уж жениться на лошади, то я взял бы за себя Калафат.

Они рассмеялись.

— Возлюбленная князя должна иметь при себе светскую даму, которая возьмет ее под свою опеку, когда… — Он положил руку на ее живот.

— Да, так и есть. Это правда. Возлюбленная или законная жена — это не имеет значения, особенно если родится мальчик.

— Так и будет.

— Он сможет наследовать твою власть?

— Это закон Валахии. Здесь правили многие люди, которые были незаконнорожденными.

Он улыбался ей только глазами.

Илона рассмеялась за них обоих, потом вздохнула.

— А потом я буду вынуждена примириться с моей… лошадью.

Влад обернулся.

— Ион женится на тебе, — сказал он. — Разве нет, мой друг?

— Да, — кивнул тот. — Я снова предлагал ей это вчера, но она отказала мне в тысячный раз.

— Послушай, ты должна остаться с кем-то, когда меня не будет в живых, — строго заметил Влад.

Улыбка сползла с ее лица.

— Святая Тереза! Не говори так даже в шутку.

Она застонала, схватилась за живот.

Влад снова обратился к Иону:

— Позови ее прислужницу.

Он попытался помочь ей встать, но она остановила его.

— Нет, мой господин. Позволь мне остаться в этом кресле, пока ты не закончишь здесь все свои дела.

Женщина взглянула в сторону большого зала, потом снова перевела взгляд на Влада и увидела, как потемнели его глаза. Илона заметила в них что-то еще, похожее на выражение скрытой страсти, которую они отдавали друг другу наедине, какой-то особый голод, странное вожделение.

— Нет, — строго сказал он. — Я хочу, чтобы ты находилась в безопасности, у себя дома. Если небесам будет угодно, то я приеду к тебе завтра.

— Да будет так. Аминь! — взволнованно произнесла она.

В комнату вошла Елизавета. Она, как всегда, даже не потрудилась скрыть пренебрежение, отражавшееся на длинном, сухом лице, и вправду смахивающем на лошадиную морду.

— Мой господин звал меня?

— Да. — Влад поднялся и помог встать Илоне. — Отвезите госпожу обратно домой.

— Да, князь. — Елизавета присела, потом сделала шаг вперед.

Илона отпрянула, потянулась к нему и прошептала:

— Будь осторожен.

— Конечно, как и всегда.

Елизавета приблизилась, взяла Илону под руку и повела ее к двери. Возле нее дочь дубильщика остановилась. Ее возлюбленный стоял перед другой дверью и поправлял на плечах короткую иссиня-черную накидку.

Потом он обернулся к Иону и приказал:

— Открывай дверь, возвращайся на свой пост и жди моего сигнала.

Мгновение они пристально смотрели друг на друга, потом Тремблак поклонился.

— Да, мой князь.

Влад снова перевел взор на дверь и кивнул. Ион отодвинул три засова. Они были хорошо смазаны и потому открылись беззвучно. Дверь распахнулась, в комнату ворвался шум голосов и жар, точно из кузницы.

Влад прошел в дверь, Ион закрыл ее за ним, правда засовы не задвинул, повернулся и направился к Илоне.

— Я провожу тебя до дома, — предложил он.

— Ты должен остаться на своем посту, — ответила она, стараясь сдержать внезапную дрожь. — Я справлюсь сама.

Тремблак поклонился и отошел.

Елизавета раскрыла дверь, но Илона не торопилась пройти в нее.

— Я останусь, — решила она.

— Но воевода приказал, чтобы вы…

— Я только немного побуду здесь, а потом снова позову вас. Придвиньте кресло к двери так, чтобы было все видно, и оставьте меня.

— Но…

— Делайте так, как я говорю.

— Как госпоже угодно, — холодно произнесла Елизавета.

Она передвинула кресло на другую сторону комнаты. Илона медленно прошла за ней, поблагодарила и села. Когда дверь за Елизаветой закрылась, женщина наклонилась и отодвинула металлическую пластинку. Поначалу за решеткой царил лиловатый сумрак, потом появился свет. Ее князь спускался по ступеням в большой зал.

Люди, собравшиеся в зале, поначалу даже не заметили Дракулу — так тихо он вошел, так поглощены они были пиршеством. Влад заранее знал, что его в любом случае сразу узнают лишь немногие. За те полгода, которые прошли со дня его коронации, он только один раз созывал совет. Это случилось на следующий день после помазания.

Князь отослал бояр зимовать в поместья, оставив лишь смутные воспоминания о темноволосом молодом человеке, который пьет мало, а говорит еще меньше. Он был уверен в том, что они вообще вряд ли думали о нем за все это время, а если и вспоминали, то только сравнивая его с отцом, Драконом, не в пользу сына конечно.

Ион пересказал ему анекдот, который передавался из замка в замок. Мол, тот Дракул даже и без головы на голову превосходил своего отпрыска. В отце уместились бы два его сынка.

Бояре считали, что этим юнцом можно управлять. Если же он окажется упрямым, да еще и неблагодарным, то его вообще можно сместить. В стране, легитимно править которой мог даже незаконнорожденный, найти претендента на трон не составляло труда. Бояре легко отыскали бы какую-нибудь марионетку, которую можно дергать за ниточки, пока большие люди вершат большие дела к собственной выгоде.

Он знал, что его знать думала о нем. Когда князь проходил между столами и наливал в кубки вино из фляги, которую прихватил с собой, он, собственно, ничем не отличался от самого обычного прислужника.

Дракула думал об этой группке людей, которые очень мало беспокоились за свою страну и вообще никак не заботились о своем князе. Они преклоняли колени в церкви, а потом как ни в чем не бывало нарушали все заповеди. Бояре верили в то, что жертва Иисуса, принесенная им как раз в эти дни, — только сказочка для рабов, нужная для того, чтобы они не теряли надежды и вели себя смирно, пока их господа наслаждаются жизнью. Именно этим рабам нужно было то самое распятие в натуральную величину, которое висело в зале над камином.

• Предыдущая
• 46/113
• Следующая