Охотники на мамонтов - Ауэл Джин Мари Антинен - Страница 2
- Предыдущая
- 2/216
- Следующая
Он с явным удовольствием размышлял об этой загадочной женщине — его интересовало все новое и необычное; таинственное и необъяснимое всегда привлекало его. Но пока Талут не догадывался, сколь сложную загадку представляет собой его новая знакомая… Эйла вдруг громко и пронзительно свистнула. И, точно повинуясь этому свисту, к ней прискакали золотистая кобыла и жеребенок на редкость темной, почти гнедой масти. Животные спокойно стояли среди людей и позволяли Эйле гладить их! Рыжеволосый вождь подавил благоговейный трепет. Такого чуда он еще в жизни не видывал.
«Может, она наделена особыми сверхъестественными силами, как наш Мамут?» — с нарастающим волнением и страхом подумал рыжебородый. Обычно только избранным, только служителям Великой Матери были открыты магические знания, с помощью которых они узнавали, где скрываются животные, и направляли охотников. Но он никогда не видел, чтобы кто-то из них имел такую власть над животными. Лошади послушно явились на ее зов. Значит, она обладает поистине уникальным даром. Конечно, в этом есть нечто пугающее… Однако, подумать только, какую выгоду может принести племени такой дар. Ведь гораздо проще убить послушное животное!
Едва успев оправиться от первого потрясения, Талут вновь был повергнут в трепет. Ухватившись за жесткую золотистую гриву, молодая женщина взлетела на лошадиную спину. Открыв рот от изумления, рыжебородый великан с ужасом смотрел, как Эйла, сидя на лошади, стремительно скачет вдоль берега реки. Соплеменники в полной мере разделяли изумление и страх Талута, но особенно явно это сквозило в округлившихся глазах двенадцатилетней девочки. Она робко подошла к вождю и прижалась к нему, ища поддержки.
— Талут, почему лошади слушаются ее? — спросила девочка тихим голосом, в котором, помимо удивления и страха, слышались нотки восхищения. — Этот маленький жеребенок, он был так близко… Мне тоже захотелось погладить его.
Выражение лица Талута несколько смягчилось.
— Не спеши, Лэти. У тебя будет возможность спросить об этом у Эйлы. Или, может быть, мы узнаем об этом прямо сейчас, — сказал он, вопросительно взглянув на Джондалара.
— Я не уверен, что смогу хорошо объяснить вам это чудо, — ответил он. — Эйла умеет общаться с животными. Она взяла Уинни в свою пещеру, когда та была маленьким жеребенком, и сама вырастила и выкормила ее.
— Уинни?
— Да, примерно так звучит имя, которое она дала кобыле. Оно напоминает конское ржание, и сама Эйла произносит его так, что можно подумать, будто это действительно лошадиное ржание. А жеребенка зовут Удалец. Я сам придумал ему имя по ее просьбе. Так мы, Зеландонии, называем тех, кто быстро бегает и одерживает победу в состязаниях. Впервые я увидел Эйлу в тот момент, когда она помогала появиться на свет этому жеребенку.
— Должно быть, зрелище было потрясающим. Вот уж не предполагал, что кобыла может подпустить к себе кого-то в такой момент, — заметил один из стоявших рядом с Талутом мужчин.
Демонстрация верховой езды возымела желаемый эффект, и Джондалар решил, что настал подходящий момент, для того чтобы высказать опасения Эйлы.
— Мне кажется, Талут, что Эйла с радостью приняла бы твое приглашение, если бы не опасалась за своих питомцев. Ведь вы привыкли охотиться на лошадей, и поскольку Уинни и Удалец не боятся людей, то их можно легко убить.
— Да, правда. Ты словно проник в мои мысли, но это же вполне естественно!
Талут наблюдал за Эйлой, появившейся из-за холма: казалось, навстречу ему скачет некое диковинное создание — получеловек-полулошадь. И он порадовался тому, что не встречал ее на лошади прежде, до их непосредственного знакомства. Такое чудовище могло лишить мужества кого угодно. Талут вдруг подумал о том, какие ощущения может испытывать человек, сидящий на спине лошади. Очень возможно, что подобная поездка окажется не такой уж страшной. И затем он вдруг разразился громким смехом, мысленно представив себе, как сам усаживается на одну из довольно низкорослых, хотя и крепких степных лошадок.
— Пожалуй, мне легче будет подвезти эту лошадь, чем ей меня! — воскликнул он.
Джондалар усмехнулся. Ход мыслей Талута был вполне понятен. На лицах Мамутои заиграли улыбки, и Джондалар понял, что все они представили себе эту скачку на лошади. Ничего удивительного, ведь то же самое представилось и ему, когда он впервые увидел Эйлу, сидевшую на спине Уинни.
Эйла видела глубоко потрясенные лица Мамутои, и если бы Джондалар не ждал ее возвращения, то она не колеблясь отправилась бы прямиком домой в свою долину. Она вспомнила детские годы: сколько упреков и порицаний вызывали у окружающих ее поступки и действия. Но, прожив три года в одиночестве, она наконец почувствовала вкус свободы и не хотела, чтобы кто-то опять ругал ее только за то, что она следует наклонностям собственной натуры. Сейчас Эйла уже готова была сказать Джондалару, что если у него есть такое желание, то он может один погостить у этих людей; она же собирается ехать домой.
Однако, приблизившись к стоявшим на берегу людям, она увидела, что Талут все еще хохочет, воображая, как бедная лошадь сгибается под его тяжестью. И именно его смех побудил ее изменить принятое решение. Смех стал для нее драгоценным духовным приобретением. Когда она жила у людей Клана, ей не разрешали даже улыбаться, а ее смешки вызывали у них страшное беспокойство и тревогу. Только оставаясь наедине с Дарком, она позволяла себе немного посмеяться. Потом Вэбхья и Уинни вновь научили ее радоваться жизни, с ними она жила свободно, не скрывая своих чувств. А Джондалар стал первым человеком, который открыто смеялся вместе с ней.
Эйла невольно улыбнулась, видя, как заразительно смеется вместе с Талутом этот высокий, красивый мужчина. Джондалар поднял голову и встретился с ней взглядом, его невероятно выразительные синие глаза, казалось, излучали магические лучи радости: проникнув в самую глубину ее существа, они разожгли там огонь, воспламенивший каждую клеточку ее тела; живительная, мощная волна любви захлестнула Эйлу, и она поняла, как сильно любит этого человека. Нет, она не сможет одна вернуться в свою долину. Даже сама мысль о том, что они могут расстаться, была настолько нестерпимой, что Эйла почувствовала, как к горлу подступил комок, и ей едва удалось сдержать жгучие слезы.
Возвращаясь со своей короткой верховой прогулки, она подумала, что Джондалар был почти одного роста с рыжебородым, хотя, конечно, не мог похвастаться таким могучим телосложением, зато остальные трое мужчин из племени Мамутои уступали ее другу. «Нет, один из них совсем мальчик, — поправила себя Эйла. — А за спиной Талута, похоже, прячется еще и девочка». Она поймала себя на том, что исподволь внимательно рассматривает и оценивает этих людей.
Привычным жестом молодая женщина приказала Уинни остановиться и, перекинув ногу через круп лошади, легко соскользнула на землю. Талут направился в ее сторону, чем вызвал некоторое беспокойство животных, и Эйла, стоя между ними, успокаивающе погладила Уинни и обняла за шею пофыркивающего Удальца. Знакомое прикосновение успокоило лошадей, а их близость, в свою очередь, помогала Эйле обрести уверенность, и трудно сказать, кто из них троих сейчас больше нуждался в дружеской поддержке.
— Эйла из Неведомого племени, — начал Талут, не слишком уверенный в правильности своего обращения, хотя, впрочем, оно вполне могло подойти для женщины, наделенной таким необыкновенным даром, — Джондалар объяснил мне, что ты боишься, не обидят ли мои люди этих лошадей, пока вы будете нашими гостями. Я, Талут, говорю тебе, что никто не причинит вреда ни кобыле, ни ее приплоду. И будет так всегда, пока я, Талут, буду вождем Львиного стойбища. Я приглашаю тебя вместе с лошадьми погостить у нас. — Широкая улыбка осветила его лицо, и он, усмехнувшись, добавил: — Иначе никто не поверит нашему рассказу.
Слова вождя немного успокоили Эйлу, кроме того, она чувствовала, что Джондалару хочется принять приглашение. Никакой существенной причины для отказа у нее не было, к тому же ее сговорчивости в немалой степени способствовал дружелюбный смех этого огромного рыжеволосого бородача.
- Предыдущая
- 2/216
- Следующая
