Охотники на мамонтов - Ауэл Джин Мари Антинен - Страница 13
- Предыдущая
- 13/216
- Следующая
Тихим и низким грудным голосом старец затянул грустный монотонный напев в строго определенной тональности. Вскоре звуки барабана и голоса сплелись в причудливую мелодию, и постепенно к ним стали присоединяться другие голоса, доносившиеся из разных концов просторного помещения; многоголосый хор тихо подтягивал мелодию, привнося в нее новые вариации, но выдерживая единую тональность. Ритм главного барабана был подхвачен другими инструментами. Оглянувшись, Эйла увидела, что Диги играет на втором костяном барабане. А затем Торнек начал постукивать роговым молоточком по другому костяному инструменту, сделанному из мамонтовой лопатки, которая была покрыта рядами красных зигзагообразных линий. Низкие голоса черепных барабанов соединялись с более высоким голосом лопатки, порождая мощное резонирующее созвучие, и весь земляной дом наполнился звуками этой удивительно красивой ритмичной мелодии. Эйла невольно стала раскачиваться в такт музыке и заметила, что в это ритмическое движение вовлечены и остальные участники ритуального действия. Внезапно мелодия оборвалась, и все замерли.
Тишина была заполнена напряженным ожиданием, но это кратковременное безмолвие быстро закончилось. Ведь сегодня не ожидалось никакой официальной церемонии, просто обитатели стоянки собрались вместе, чтобы провести приятный вечер в общении друг с другом, посвятив его интересным разговорам — излюбленному человеческому занятию.
Тули начала с объявления о том, что согласие сторон достигнуто и Брачный ритуал Диги и Бранага будет совершен следующим летом. Несмотря на то что это известие не было неожиданностью, Мамутои возбужденно загомонили, высказывая слова одобрения и поздравления. Молодая пара светилась от счастья. Затем Талут попросил Уимеза поведать собравшимся о своей торговой миссии, и они узнали, что ходовыми товарами будут соль, янтарь и кремень. Джондалар с интересом слушал многочисленные вопросы и комментарии, а Эйла ничего не могла понять и решила, что позже все выяснит у Джондалара. Далее Талут спросил об успехах Дануга, чем вызвал крайнее замешательство подростка.
— У него есть талант — чуткая рука и острый глаз. Еще несколько лет работы, и он станет отличным мастером. Его с сожалением отпустили домой. Дануг многому научился, этот год не прошел для него даром, — доложил Уимез.
И вновь собравшиеся одобрительно загудели, бурно высказывая похвалы в адрес юного мастера. Затем наступило относительное затишье, заполненное разговорами между собой вполголоса, но наконец Талут повернулся к Джондалару, и шелест голосов стал гораздо громче и возбужденнее.
— Поведай же нам, человек из племени Зеландонии, каким ветром занесло тебя к очагу Львиного стойбища племени Мамутои? — спросил он.
Джондалар, отхлебнув сладковатой браги из коричневого бурдючка, окинул взглядом затихших в ожидании людей и улыбнулся Эйле. «Ему уже приходилось рассказывать о своих странствиях!» — подумала она, с легким удивлением осознавая, что он решает, каким путем повести свой рассказ. Устроившись поудобнее, она тоже приготовилась слушать.
— Это долгая история, — начал он. Люди одобрительно закивали. Именно такую историю им и хотелось послушать. — Земли моего племени находятся очень далеко отсюда, далеко-далеко на западе, и даже если вы дойдете до истока реки Великой Матери, что несет свои воды в море Беран, то путь до моей земли все еще будет не близким. Мы живем у реки, так же как и вы, но наша река течет к Великой Воде с запада. Племя Зеландонии объединяет много людей. Подобно вам, мы — Дети Земли. Вы называете Ее Мут, мы называем Дони, но так или иначе, Она есть Великая Земная Мать. Мы занимаемся охотой и торговлей, и порой наши люди отправляются в долгие Путешествия. Мой брат и я решили отправиться в такое Путешествие. — Джондалар на мгновение закрыл глаза и болезненно нахмурил брови. — Тонолан… мой брат… был очень веселым и любил приключения. Он стал любимцем Великой Матери.
Его боль явно была неподдельной. Каждый понял, что это не просто хитрый ход для привлечения внимания к своему рассказу. И хотя он еще ничего не объяснил, все догадались, что произошло с его братом. У них тоже обычно говорили в таких случаях, что Мать раньше забирает к себе тех, кого любит. Джондалару вовсе не хотелось выставлять свои чувства напоказ, горькие воспоминания навалились на него внезапно, и сейчас он испытывал легкое смущение. Однако такая утрата, как правило, встречает всеобщее понимание. Его непритворное горе вызвало у слушателей сочувствие, и они стали относиться к нему с гораздо большей теплотой, выходившей за рамки простой вежливости и любопытства, которые обычно проявляли Мамутои к миролюбиво настроенным чужакам.
Глубоко вздохнув, Джондалар собрался с мыслями и продолжил прерванный рассказ:
— Это далекое Путешествие задумал Тонолан, мне просто захотелось немного проводить его до стоянки, где жили несколько наших родственников, однако потом я передумал и отправился странствовать вместе с ним. Мы пересекли небольшой ледник, возвышающийся к югу от Донау — реки Великой Матери, и решили пройти по ней до самого моря. Никто не верил, что нам удастся осуществить задуманное, да я и сам в общем-то не был уверен в этом, но мы упорно продолжали путь, пересекая приток за притоком и встречаясь с множеством разных людей. Однажды, это случилось в первое лето, мы удачно поохотились и спокойно сидели у костра, заготавливая мясо впрок, как вдруг нас окружили воины незнакомого племени. Они стояли плотным кольцом, направив на нас свои копья…
Голос Джондалара вновь обрел уверенность, увлекательная история его приключений привлекла всеобщее внимание. Он был искусным рассказчиком и умел поддерживать неослабевающий интерес к своей истории. Сопереживание слушателей было достаточно очевидным, люди пораженно покачивали головами, издавали одобрительные возгласы, а зачастую и взволнованные восклицания. «Странно все-таки ведут себя эти говорящие на языке слов люди, они не могут молчать, даже когда слушают», — подумала Эйла.
Она, как и остальные, была захвачена рассказом Джондалара, но в какой-то момент поймала себя на том, что наблюдает за собравшимися у очага людьми. Маленькие дети устроились на коленях взрослых, а те, что постарше, сидели отдельной группой и не сводили горящих глаз с обаятельного странника. Больше других, похоже, увлекся Дануг. Он сидел не шелохнувшись и, подавшись вперед, с явным восхищением внимал рассказчику.
— …Тонолан спустился в это глубокое ущелье, рассчитывая, что львица ушла и ему ничего не угрожает. Но вдруг раздался рев пещерного льва…
— И что случилось потом? — спросил Дануг.
— Остальное вам должна рассказать Эйла. Я мало что помню об этом.
Все глаза устремились на нее. Эйла потрясено молчала. Она не ожидала этого; прежде ей никогда не приходилось говорить перед такой большой аудиторией. Джондалар ободряюще улыбнулся ей. Мысль предоставить ей слово не случайно пришла ему в голову — ведь ей надо привыкать общаться с людьми, а это можно сделать не иначе, как заставив ее говорить на их языке. Ее жизнь очень заинтересовала Мамутои, и ей не раз еще придется рассказывать о своих приключениях. И сейчас, когда в памяти каждого еще свежи воспоминания о ее удивительной власти над лошадьми, история о пещерном льве будет выглядеть более правдоподобной. Джондалар понимал, что после этой потрясающей истории покров тайны, окутывающий Эйлу, станет еще плотнее, но надеялся, что они удовлетворятся этим рассказом, и тогда у нее не будет возможности поведать им о своем более отдаленном прошлом.
— Так что же случилось потом, Эйла? — опять спросил Дануг, мечтая скорее услышать продолжение. Шестилетняя Руги с молчаливой робостью взирала на своего большого брата, который целый год не был дома, однако, вспомнив прежние времена, когда они, усаживаясь плотным кружком, рассказывали разные истории, она немедленно решила забраться к нему на колени. Обняв сестру, Дануг отрешенно улыбнулся ей, но его напряженный взгляд был по-прежнему устремлен на Эйлу.
- Предыдущая
- 13/216
- Следующая
