Счастливчик - Спаркс Николас - Страница 36

• Предыдущая
• 36/70
• Следующая

Элизабет открыла мороженицу и положила мороженое в каждую тарелку.

— Надеюсь, тебе понравится, — сказала она, подавая ему тарелку.

Она погрузила ложку в мороженое и попробовала немного, а потом повернулась к нему с серьезным выражением лица.

— Я хочу извиниться, — заявила она.

— За что?

— За то, что сказала раньше… Когда спросила, почему ты выжил, а мой брат — нет.

— Это справедливый вопрос. — Он кивнул, чувствуя себя неуютно под ее пристальным взглядом.

— Нет, — не согласилась она. — И я была не права, когда спросила тебя об этом. Поэтому прости меня.

— Все в порядке, — ответил он.

Она съела еще одну ложку, поколебавшись, прежде чем продолжить.

— Помнишь, я сказала, что не хотела тебя нанимать из-за того, что ты служил в морской пехоте?

Он молча кивнул.

— Это не то, что ты мог бы подумать. Я не хотела тебя брать не потому, что ты напомнил мне Дрейка. А из-за того, как Дрейк погиб. — Она постучала ложкой о тарелку. — Дрейка подстрелили свои же.

Тибо отвернулся, когда она продолжила:

— Разумеется, сначала я этого не знала. Мы получали уклончивые ответы вроде «Расследование продолжается» или «Мы занимаемся этим вопросом». Что-то вроде того. Ушли месяцы на то, чтобы выяснить, как Дрейк был убит, и даже после этого мы не узнали, кто понес за это наказание. — Она подбирала нужные слова. — Просто казалось, что… это неправильно, понимаешь? То есть я знаю: это был несчастный случай. Кто бы его ни подстрелил, он не желал ему смерти. Но если бы нечто подобное произошло здесь, в Штатах, кому-то было бы предъявлено обвинение в убийстве. А если такое случается в Ираке, никто не хочет, чтобы выплыла правда. И она никогда и не выплывает.

— Почему ты рассказываешь об этом мне? — тихо спросил Тибо.

— Потому что это истинная причина, по которой я не хотела брать тебя на работу. После того как узнала, что произошло, каждый раз, когда видела морского пехотинца, я словно спрашивала себя: не он ли убил Дрейка? Или не прикрывает ли он того, кто его убил? Я знала, что это несправедливо, знала, что это неправильно, но ничего не могла с собой поделать. Через некоторое время эта злость прочно обосновалась в моей душе, как будто это был для меня единственный способ жить с этим горем. Мне не нравилось то, кем я стала, но я не могла вырваться из этого ужасного порочного круга вопросов и обвинений. А потом, как гром среди ясного неба ты вошел в кабинет и попросил взять тебя на работу. И Нана, которая знала, что я чувствую, а может, именно потому, что знала, решила тебя принять. — Она отставила тарелку в сторону. — Вот почему мне особенно нечего было тебе сказать первые пару педель. Я не знала, что говорить. Я подумала, что, может, и не надо ничего говорить, потому что, вероятнее всего, ты уволишься через пару дней, как и другие. Но ты остался. Напротив, ты работаешь изо всех сил, задерживаешься допоздна, прекрасно относишься к Нане и моему сыну… и ни с того ни с сего ты представляешься мне не столько морским пехотинцем, сколько просто хорошим человеком. — Она умолкла, словно потеряв нить, а потом толкнула его коленом: — И не только это. Ко всему прочему ты еще и мужчина, который позволяет эмоциональным женщинам болтать, не прерывая их на полуслове.

Он толкнул ее в ответ, чтобы показать, что все в порядке.

— Сегодня день рождения Дрейка.

— Да, правда. — Она подняла тарелку. — За моего младшего брата Дрейка, — сказала она.

Тибо чокнулся с ней своей тарелкой.

— За Дрейка, — повторил он.

Зевс заскулил и взволнованно уставился на них. Несмотря на напряжение, она протянула руку и погладила его по шерсти.

— Тебе не надо произносить тост. Это момент Дрейка.

Пес озадаченно склонил голову набок, и она рассмеялась:

— Бла-бла-бла! Он не понимает ни слова из того, что я говорю.

— Это так, но он видит, что ты расстроена. Поэтому он от тебя не отходит.

— Он удивительный. Думаю, я никогда не видела собаку с такой развитой интуицией и настолько хорошо выдрессированную. Нана сказала то же самое, а, поверь мне, это много значит.

— Спасибо, — поблагодарил он. — Это хорошая родословная.

— Ладно, — сказала она. — Теперь твоя очередь разговаривать. Ты знаешь почти все, что можно обо мне знать.

— Что тебя интересует?

Она взяла тарелку, положила в рот еще мороженого и спросила:

— Ты когда-нибудь влюблялся?

Когда он поднял брови, удивившись небрежному тону, которым был задан вопрос, она отмахнулась:

— Даже не думай, что я лезу в твою личную жизнь. После всего, что я тебе рассказала… Сознавайся.

— Однажды, — признался он.

— Недавно?

— Нет. Много лет назад. В университете.

— Какая она была?

Казалось, он ищет подходящее слово.

— Приземленная, — сказал он.

Бет ничего не ответила, но по выражению ее лица стало ясно, что она ждет большего.

— Ладно, — продолжил он. — Она специализировалась на исследовании проблем женщин, предпочитала ортопедические сандалии «Биркеншток» и крестьянские юбки. Она презирала косметику. Она писала статьи для студенческой газеты и поддерживала почти каждую социальную группу, за исключением белых мужчин и богатых. О, еще она была вегетарианкой. Бет внимательно посмотрела на него:

— Почему-то я не могу представить тебя с таким человеком.

— Я тоже не смог. Как и она. Во всяком случае, надолго. Но какое-то время нам с удивительной легкостью удавалось закрывать глаза на явные различия между нами. Что мы и делали.

— И долго это продлилось?

— Немногим больше года.

— Ты хоть раз получал от нее весточку с тех пор?

Он покачал головой:

— Никогда.

— И все?

— За исключением пары увлечений в средней школе, все. Но имей в виду, что последние пять лет не располагали к началу новых отношений.

— Да, вполне понятно.

Зевс встал и уставился на подъездную аллею, его уши подергивались. Он насторожился. Через мгновение Тибо услышал слабый шум мотора, и на расстоянии за ветвями деревьев показался широкий луч рассеянного света, который постепенно начал сужаться. Кто-то ехал по подъездной аллее. Элизабет озадаченно хмурилась, пока седан медленно огибал угол и подъезжал к дому. Хотя фонари с веранды не освещали подъездную аллею, Тибо узнал автомобиль и выпрямился. Это был либо шериф, либо один из его полицейских.

Элизабет тоже узнала машину.

— Это не есть хорошо, — пробормотала она.

— Как ты думаешь, что им нужно?

Она встала с лестницы, ведущей к веранде.

— Это не они. Это он. Мой бывший муж. — Она спустилась по ступенькам и махнула ему рукой. — Просто подожди здесь. Я сама со всем разберусь.

Тибо жестом приказал Зевсу лежать на месте, когда машина остановилась рядом с машиной Элизабет у дальнего конца дома. Через кусты он увидел, как открылась пассажирская дверь и из машины вылез Бен, волоча за собой рюкзак. Он направился к матери, опустив голову. Когда открылась дверь водителя, из машины выбрался полицейский Кит Клейтон.

Зевс издал угрожающий грудной рык, он был готов наброситься на этого парня. Элизабет удивленно смотрела на Зевса, пока Бен не вышел на свет. Тибо заметил, что у него нет очков, а один глаз окружают черно-синие кровоподтеки в тот же самый момент, что и Элизабет.

— Что случилось?! — воскликнула она, бросившись к сыну. Она присела на корточки, чтобы ей было лучше видно. — Что ты с ним сделал?

— Ничего, — ответил Клейтон, приблизившись к ним. — Это всего лишь синяк.

Бен отвернулся, не желая, чтобы она смотрела на него.

— А что с его очками? — пожелала знать Элизабет, все еще пытаясь понять, что произошло. — Ты его ударил?

— Нет, не ударил. О Боже! Я не поднял бы на него руку. Ты за кого меня принимаешь?

Элизабет, казалось, не слышала его и обратила все свое внимание на сына.

— Как ты? Что случилось, солнышко? Твои очки разбились?

Она знала, что сын ничего не скажет, до тех пор пока не уйдет Клейтон. Приподняв подбородок Бена, она увидела, что у него в глазу лопнули сосуды.

• Предыдущая
• 36/70
• Следующая