С первого взгляда - Спаркс Николас - Страница 14
- Предыдущая
- 14/54
- Следующая
— В общем, мне все равно… Скажем, человека, чье имя известно… Пусть весь город охает и ахает, пусть посмотреть собираются целые толпы.
— А если я кого-нибудь найду? В качестве ответной любезности вы поможете нам получить разрешение?
— Да, это хорошая идея. Удивительно, как я сам не догадался? Дайте-ка подумать… — Геркин постукивал пальцами по подбородку. — Что ж, полагаю, у нас все получится. Разумеется, если ты найдешь нам правильного человека. Кого бы ты мог предложить?
— За эти годы я брал интервью у многих. Ученые, лауреаты Нобелевской премии…
Мэр качал головой, а Джереми продолжал:
— …физики, химики, математики, путешественники, астронавты…
Геркин оживился:
— Ты сказал — астронавты?
Джереми кивнул:
— Ну да, парни, которые летают в космос. Пару лет назад я писал большую статью про НАСА и кое с кем подружился. Я мог бы им позвонить…
— Договорились. — Геркин прищелкнул пальцами. — Представляю себе афиши: «Праздник Цапли — космос у вашего порога!» Мы сделаем это темой на все время фестиваля. Не просто соревнование по поеданию пирогов, но «Соревнование по поеданию лунных пирогов». Еще можно будет сделать плоты в виде ракет и спутников…
— Ты снова докучаешь Джереми своей ерундой про сомов, Том? — поинтересовалась Дорис, возвращаясь в комнату с тетрадью под мышкой.
— Ничего подобного, — возразил Геркин. — Джереми был так любезен, что предложил помочь подыскать нам маршала для парада. Он обещал договориться с настоящим астронавтом. Как тебе космическая тематика?
— Впечатляет, — ответила Доррис. — Гениально.
Мэр раздулся от гордости.
— Да, ты абсолютно права. Мне нравится твой образ мыслей. Итак, Джереми, когда ты планируешь устроить свадьбу? Летом график довольно напряженный, столько туристов…
— В мае.
— В конце или в начале?
— Подойдет любая дата. Но конечно, чем раньше, тем лучше.
— Торопитесь, э? Ну, считай, что решено. С нетерпением жду от тебя вестей насчет астронавта.
Быстро развернувшись, Геркин вышел.
Дорис села и тихонько рассмеялась.
— Снова к тебе приставал?
— Лекси беспокоится насчет этого разрешения.
— Но в остальном все идет как положено?
— Надеюсь. У нас возникли кое-какие разногласия — она хочет, чтобы свадьба прошла в узком кругу, а я говорю, что если приедут одни лишь мои родственники, в Бун-Крике не хватит места, чтобы всех их поселить. Я хочу, чтобы приехал Нат. Это мой агент. А Лекси говорит: если приглашаешь одного друга, нужно пригласить всех. Ну и так далее. Но мы договоримся. Моя семья меня поймет вне зависимости от того, что мы придумаем, братьям я уже объяснил ситуацию. Они, конечно, не в восторге, но…
Дорис собиралась что-то ответить, и тут в кухню влетела Рейчел с заплаканными глазами. Она шмыгнула носом, когда заметила Джереми, застыла на мгновение и тут же нырнула в дальнюю комнату. Джереми увидел на лице Дорис тревогу.
— Думаю, она хочет поговорить, — заметил он.
— Ты не возражаешь?
— Нет. Займемся нашими свадебными планами в другое время.
— Хорошо… спасибо. — Дорис протянула ему тетрадь. — Возьми. Обещаю, не пожалеешь. Не найдешь ни одного обмана, поскольку их там нет.
Джереми взял тетрадь, все еще сомневаясь, собирается ли он ее читать.
Через десять минут Джереми наслаждался вечерним солнцем по пути в «Гринлиф коттеджес», а потом, после недолгого колебания, завернул к Джеду и толкнул дверь. Хозяина нигде не было видно — возможно, это означало, что Джед в лачуге на дальнем конце участка. Именно там он совершенствовал свое искусство таксидермиста. Джереми помедлил. Сказал себе — почему бы и нет? Он попробует сломать лед. Лекси поклялась, что Джед умеет говорить.
Он зашагал по тропке к хижине. Запах смерти и разложения донесся до него задолго до того, как Джереми вошел.
В центре комнаты стоял длинный деревянный верстак, покрытый пятнами (видимо, крови) и заваленный плоскогубцами, ножами и десятками других жутковатого вида инструментов. Вдоль стен, на полках и по углам стояли бесчисленные образчики мастерства Джеда, и всем им, от опоссума до оленя, была придана характерная атакующая поза. Слева, в углу, кипела работа. Там тоже все было запачкано кровью, и Джереми ощутил возрастающую тошноту.
Джед в мясницком фартуке, возившийся над тушей кабана, взглянул на Джереми, и тот замер.
— Привет, Джед. Как дела?
Хозяин промолчал.
— Вот решил зайти и посмотреть, где ты делаешь все эти чучела. Кажется, раньше я тебе не говорил, но твои работы просто удивительны.
Джереми подождал ответа. Джед просто уставился на него — точь-в-точь как на жука, разбившегося о ветровое стекло.
Джереми предпринял еще одну попытку, стараясь не думать о том, что Джед огромен и космат, что у него не самое лучшее настроение, а в руках нож. Он продолжал:
— Скажи, как тебе удается придать им такой вид? Они рычат, скалят клыки, вот-вот бросятся… Я ничего подобного прежде не видел. В Музее национальной истории в Нью-Йорке большинство животных выглядят дружелюбно. А твои совсем как бешеные.
Джед нахмурился. Джереми подумал, что его инициатива ничем хорошим не кончится.
— Лекси сказала, ты любишь охотиться, — проговорил он. Ему показалось, что внезапно в лачуге стало очень жарко. — А я никогда не был на охоте. В Квинсе мы охотились разве что на крыс. — Он засмеялся. Джеф молчал. Джереми понял, что нервничает. — То есть по городским улицам не бегают олени. Но даже если бы бегали, я бы, наверное, не стал в них стрелять — после «Бемби» и всего остального…
Глядя на нож в руках Джеда, Джереми поймал себя на том, что начинает бормотать и ничего не может с собой поделать.
— Впрочем, это лишь мое мнение… Не то чтобы я был против охоты, конечно… Национальная стрелковая ассоциация, билль о правах, вторая поправка. Я обеими руками за. Охота — это американская традиция, так ведь? Поймал оленя на мушку и выстрелил, зверюга летит вверх тормашками…
Джед переложил нож в другую руку; Джереми сглотнул, мечтая поскорее убраться подальше.
— Ну, я просто зашел поздороваться. И пожелать удачи… чем бы ты тут ни занимался. Очень хочу увидеть результат. Писем для меня нет? — Он переступил с ноги на ногу. — Пока. Приятно было поболтать.
Джереми устроился за столом в своей комнате и уставился на пустой экран, пытаясь забыть о том, что видел. Он изо всех сил старался сочинить хоть что-нибудь, но постепенно пришел к выводу, что источник иссяк.
Конечно, такое случается со всеми писателями время от времени, и от этого нет лекарства просто потому, что каждый пишущий человек берется за дело по-своему. Один пишет утром, другой днем, третий вечером. Один включает музыку, другой нуждается в абсолютной тишине. Джереми знал журналиста, который, по слухам, полностью раздевался, запирался в комнате и строжайше воспрещал возвращать ему одежду до тех пор, пока он не просунет под дверь пять готовых страниц. Джереми знал и тех, кто смотрел один и тот же фильм по десять раз, и тех, кто не мог писать без алкоголя или непрерывного курения. Сам он не был настолько эксцентричен; в прошлом он писал когда угодно и где угодно, поэтому теперь нуждался в чем-то ином, нежели простая смена обстановки.
Хотя до паники было еще далеко, Джереми начал беспокоиться. Прошло более двух месяцев с тех пор, как он написал последнюю статью, но, поскольку план издательства обычно составлялся на полтора месяца вперед, Джереми уже сдал восемь статей и мог не волноваться до конца июля. Это значило, что еще оставалось время — а затем его ждали серьезные неприятности с «Сайентифик американ». Так как большую часть доходов Джереми приносила подработка в других журналах — а он уже практически истощил свой брокерский счет, после того как купил дом, уплатил по счетам и затеял этот бесконечный ремонт, — он сомневался, что времени много. Деньги текли, как будто их выкачивали насосом.
Джереми начал думать, что исчерпал себя. Дело было не в том, что у него много дел или жизнь изменилась, как он говорил Элвину и Дорис. В конце концов Джереми не утратил способности писать после развода с Марией. Тогда он писал, просто чтобы не думать о проблемах. В прошлом работа была спасением, а теперь? Что, если он так и не оправится?
- Предыдущая
- 14/54
- Следующая
