Сад Рамы - Кларк Артур Чарльз - Страница 11
- Предыдущая
- 11/108
- Следующая
Я преподала Симоне короткий урок истории, познакомила дочь с Алиенорой и миром, каким он был в XII веке. Слушала она с необычным вниманием. Даже Кэти, не способная просидеть на одном месте больше пяти минут, не мешала нам и почти все утро занималась своими игрушками. В конце концов Симона спросила меня, от чего умерла королева Алиенора. Я ответила, что от старости, и моя трехлетняя дочка задала еще один вопрос: «На небо ли отправилась королева?»
— Откуда ты знаешь о небе?
— От дяди Майкла. Он сказал мне, что хорошие люди после смерти отправляются на небеса, а плохие — в ад.
— Некоторые люди считают, что небеса существуют, — поразмыслив, ответила я, — другие верят в то, что называется перевоплощением душ, когда люди после смерти возвращаются обратно на землю и проживают новую жизнь животным или человеком. А некоторые полагают, что чудо жизни конечно и что смерть прекращает существование каждой личности, — улыбнувшись, я погладила ее по головке.
— А во что веришь ты, мама? — спросила меня дочка.
Я ощутила нечто вроде паники. И ограничилась некоторыми комментариями, пытаясь сообразить, что сказать. Выскочила строчка из любимого моего Т.С.Элиота — «чтобы вести тебя к огромному вопросу»… К счастью, тут явилось спасение.
— Приветствую вас, молодая леди, — вступив в комнату, объявил МБ, облаченный в некое подобие средневековой дорожной одежды. Он объяснил Симоне, что является Генрихом Плантагенетом, королем Англии и мужем королевы Алиеноры. Симона просияла улыбкой. Кэти подняла на него глаза и ухмыльнулась.
— Мы с королевой создали огромную империю, — проговорил робот, широко разводя короткие ручки, — включавшую тогда всю Англию, Шотландию, Ирландию, Уэльс и половину нынешней Франции. — МБ выступал с большим вкусом, развлекая Симону и Кэти жестами и подмигиваньем. Потом, опустив руку в карман, он извлек оттуда миниатюрные нож и вилку и сообщил, что ему-то «варварская Англия» обязана умением пользоваться этими предметами.
— А почему же ты тогда заточил королеву Алиенору в тюрьму? — спросила Симона, когда робот закончил. Я улыбнулась. Она действительно слушала внимательно. Голова робота обратилась к Ричарду, тот поднял вверх указательный палец, требуя перерыва, и выскочил в коридор. Через какую-то минуту МБ, сиречь Генрих II, вернулся. Робот направился прямо к Симоне.
— Я полюбил другую женщину, — сказал он, — и королева Алиенора разгневалась. И чтобы сквитаться, восстановила против меня моих же собственных сыновей…
Мы с Ричардом завели легкий спор относительно истинных причин заточения Алиеноры, — нам уже неоднократно случалось обнаруживать, что каждый из нас изучал англо-французскую историю в различном истолковании, — когда сверху донесся ясный крик. Буквально через какие-то секунды мы впятером уже оказались наверху. Крик повторился.
Мы поглядели в небо над головой. В нескольких сотнях метров над крышами небоскребов летала птица. Мы поспешили к набережной — оттуда, от берегов Цилиндрического моря было лучше видно. Три раза огромное существо облетело вокруг острова, издавая громкий крик в конце каждой петли. Ричард махал руками и кричал, однако его как будто не слышали.
Через час девочки заскучали, и мы решили, что Майкл отведет их в подземелье, а мы с Ричардом останемся наверху, пока сохраняется возможность контакта. Птица летала как и прежде.
— Как ты думаешь, она ищет что-нибудь? — спросила я Ричарда.
— Не знаю, — ответил он и вновь принялся махать и кричать. Птица оказалась почти над нами. На этот раз она изменила курс и начала опускаться, изящно скользя по винтовой линии. Когда она оказалась поближе, мы с Ричардом заметили серо-бархатное брюшко и два ярких вишнево-красных кольца на шее.
— Помнишь — это наш друг, — шепнула я, узнав в ней предводительницу птиц, которая четыре года назад помогла нам перебраться через Цилиндрическое море.
Но это было уже не прежнее могучее создание, возглавлявшее тройку, уносившую нас из Нью-Йорка. Птица казалась тощей и изможденной, бархатистое оперение взлохматилось и взъерошилось.
— Она больна, — заметил Ричард, когда птица приземлилась метрах в двадцати от нас.
Она что-то неразборчиво пробормотала и нервно повела головой, словно ожидая кого-нибудь увидеть. Ричард шагнул к ней и птица, взмахнув крыльями, отпрыгнула на несколько метров.
— Что у нас есть из еды? — негромко поинтересовался Ричард. — Не найдется ли чего-нибудь наподобие манно-дыни?
Я покачала головой.
— У нас нет ничего, кроме вчерашнего цыпленка… — я перебила себя. — Постой, есть еще тот зеленый пунш, который нравится детям. Он похож на жидкость, заполнявшую середину манно-дыни.
Ричард исчез прежде, чем я договорила. Он вернулся минут через десять, тем временем мы с птицей молча разглядывали друг друга. Я попыталась думать о том, что птица вызывает во мне дружеские чувства, надеясь, что мои добрые намерения отразятся хотя бы во взгляде. Насколько я могла видеть, выражение глаз птицы однажды переменилось, однако я не представляла, что все это значило.
Ричард вернулся с одной из черных чаш, наполненных зеленой жидкостью. Поставил ее на землю и показал птице, мы же с ним отступили метров на шесть-восемь. Птица приближалась к чаше короткими осторожными шагами и наконец остановилась перед сосудом. Опустила клюв в жидкость, прихлебнула ее, откинула голову назад, чтобы проглотить. Напиток подошел — чаша опустела буквально в минуту. Покончив с питьем, крылатое создание отступило на два шага, широко расправило крылья и совершило полный оборот.
— А теперь и мы поприветствуем, — проговорила я. Взяв Ричарда за руку, мы повернулись кружком, как делали это четыре года назад, а потом отвесили птице легкий поклон.
И Ричарду, и мне показалось, что птица улыбнулась, однако подобное несложно и домыслить. Потом серо-бархатное существо расправило крылья и поднялось в воздух над нашими головами.
— Куда, интересно, она направилась? — спросила я Ричарда.
— Умирать, — ответил он негромко. — Прощается со всем своим миром.
6 января 2205 года
Сегодня мой день рождения. Мне теперь сорок один год. Вчера мне приснился еще один из моих ярких снов. Я была старухой: волосы мои поседели, а лицо покрылось морщинами. Я жила в замке, где-то возле Луары, неподалеку от Бовуа, с двумя взрослыми дочерьми (во сне ни одна из них не была похожа на Женевьеву, Симону или Кэти) и тремя внуками. Это были подростки, крепкие и здоровые на вид, но что-то в них было не так. Они казались тупыми, какими-то несообразительными. Помню, однажды во сне я объяснила им, как молекула гемоглобина переносит кислород от легких к мышцам. Никто ничего не понял.
Проснулась я в унынии. Была середина ночи и все семейство спало. И как часто это делаю, вышла в коридор, чтобы проверить, не вылезли ли девочки из-под легких одеял. Симона ночью и не пошевелится, но Кэти, как всегда, разметавшись, сбросила одеяльце. Прикрыв ее, я опустилась в одно из кресел.
Что же так тревожит меня? — думала я. Зачем мне снятся эти сны о детях и внуках? На прошлой неделе я как бы шутя завела речь еще об одном ребенке, и Ричард, находящийся в очередной депрессии, едва не выпрыгнул из собственной кожи. Мне кажется, он жалеет, что я уговорила его на Кэти. Я немедленно оставила тему, не желая выслушивать очередную нигилистическую тираду.
Неужели я и впрямь хочу ребенка? Какой в этом смысл, учитывая наше положение? Помимо личных мотивов в новых родах была насущная биологическая необходимость. Даже в лучшем случае нельзя надеяться на новую встречу с человеческой расой. И будучи последними, мы должны учесть один из основных принципов эволюции — максимум генетического разнообразия повышает шансы на выживание в меняющихся условиях.
Я проснулась полностью и принялась обдумывать, что будет дальше. Предположим, что Рама никуда не прилетит, во всяком случае, в ближайшее время, и жизнь нам доживать придется в этих самых условиях. Тогда скорее всего Симона и Кэти переживут нас троих. А что дальше? — спросила я себя. Если не сохранить каким-то образом семенную жидкость Майкла или Ричарда (невзирая на все возникающие при этом биологические и социологические проблемы), мои дочери не смогут родить. Быть может, окажутся в истинном раю, в нирване, просто в другом мире, но они умрут, а вместе с ними и гены.
- Предыдущая
- 11/108
- Следующая
