Только во имя любви - Росс Кэтрин - Страница 4
- Предыдущая
- 4/28
- Следующая
— Я не вернусь. И моя мать, кстати, могла быть и беременна, когда вышла за отца, но они любили друг друга — тебе не понять этого чувства.
— О, я прекрасно понимаю! Твоя мать увела у меня единственного мужчину, который что-то значил для меня, привязала его к себе беременностью…
Горькие слова и тишина, последовавшая за ними, объяснили холодное отношение Норин к Виктории, ее презрение и завуалированные оскорбления.
Виктория больше не видела тетю. Через два месяца после своего двадцать первого дня рождения она получила уведомление от стряпчего, что может забрать страховые деньги, которые хранились для Виктории после смерти ее матери. Она расплакалась, получив письмо. Это был очень ценный последний дар от матери, пришедший как раз вовремя, и она решила, что использует эти деньги, чтобы обеспечить достойную жизнь себе и ребенку. Она знала, что, если просто откроет счет в банке, деньги очень быстро кончатся, значит, надо сделать так, чтобы они работали на нее, — она решила запустить свой бизнес. Девушка арендовала маленькое кафе, где начала подавать чай, кофе и домашнюю выпечку. К рождению Натана она уже могла позволить себе нанять помощницу. Через шесть месяцев она смогла расширить свои владения, и при помощи банка кафе превратилось в процветающий ресторан с парой комнат для нее и Натана.
Виктория написала Норин, сообщая, что у нее все хорошо, и даже послала несколько фотографий Натана, но тетя не ответила и ни разу не приехала, наверное опасаясь, что ее попросят о помощи. Виктория поклялась себе, что никогда не окажется в таком бедственном положении, чтобы просить помощи у тети. Она была достаточно сильной, чтобы справиться самой, обеспечить Натана всем необходимым, любить его и заботиться о нем.
Натан хотел сам катить коляску, и она улыбнулась, глядя, как он неуверенно, но упорно шагает. Ему только что исполнилось два года, и он был полон упрямого желания достичь цели, чем очень напоминал ее саму.
Зазвонил телефон Виктории, и она поспешно выудила его из кармана. Может быть, это Антонио Кавелли, может быть, он прочитал ее план и передумал?
— Мисс Харт, это Том Робертс из «Лансье энтерпрайзис». Хотел напомнить вам о встрече сегодня в четыре тридцать.
Разумеется, это не Антонио: он же сказал, что не заинтересован. Виктория с трудом сглотнула. Она не готова сдаться и отдать свой бизнес, особенно «Лансье»!
— Да, мистер Робертс, я оставила сообщение вашему секретарю, что не смогу присутствовать: к сожалению, у меня нет няни для сына. Мы можем перенести встречу на конец недели?
— Нет, мисс Харт, не можем! — Голос Робертса звенел от ярости. — Вы можете взять ребенка с собой, нам нужно все обсудить сегодня, иначе я не смогу гарантировать, что мы не отзовем выгодное для вашего бизнеса предложение.
— Как дела? — лениво спросил Антонио, и бухгалтер, только что положивший трубку, вздрогнул: он не заметил, что босс стоит у двери.
— Все под контролем. — Голос Тома звучал уверенно, но сам он не выглядел как человек, контролирующий ситуацию, напротив, он выглядел очень обеспокоенным.
— Я вижу, мисс Харт все еще старается увильнуть.
Антонио вошел в офис.
— Она уклончива, но я справлюсь.
— Хм…
Антонио вдруг вспомнил, как Виктория Харт подошла к нему, неотрывно глядя на него своими большими умными зелеными глазами.
Он не знал, почему думает о ней, а не о насущных делах. Подойдя к факсу, он взял документы, которые ему прислал его адвокат. Чем скорее доля отца в компании окажется в его руках, тем лучше, сердито подумал он, просматривая бумаги. Старик, очевидно, совсем сошел с ума или издевается над ним! Притворяться, что он ставит сына перед выбором, потому что заботится о нем и хочет, чтобы он остепенился и перестал так много работать, было просто смешно. Люк Кавелли никогда ни о ком не заботился, кроме себя. Теперь его гипертрофированное чувство собственной важности и надменность трансформировались в одержимость идеей обеспечения семьи Кавелли новым поколением.
Антонио покачал головой. Он уже говорил отцу, что не собирается жениться. Обрастать семьей и хозяйством было совсем не в его характере, он слишком дорожил своей свободой. В этом отношении он был похож на отца, однако, в отличие от него, думал о последствиях и считал, что нужно быть честным с самим собой и женщинами, с которыми он встречается. Беспорядочный брак его родителей был плохим примером для подражания. Что же до того, чтобы выменять отцовскую долю на бедного невинного ребенка, просто чтобы потешить самолюбие отца… Старику придется еще раз подумать. Ребенок — самая большая ответственность на свете, которая точно не входила в планы Антонио. Отец, должно быть, и правда обезумел, если думает, что он способен на нечто настолько безответственное!
Но если старик действительно не в себе, как это скажется на будущем компании? Если сам Антонио мог уйти в свой собственный бизнес, то что делать служащим множества отраслей компании Кавелли?
— В любом случае я довел до ее сведения, — самодовольно говорил тем временем Том, — что завтра будет поздно.
Антонио едва слушал, стоя к нему спиной и читая послание отца и сопутствующую документацию.
«Я не молодею, Антонио. Все, чего я прошу, — чтобы ты женился и подарил мне внука. Как только ты сделаешь это, я с радостью передам тебе бразды правления».
— Так или иначе, она поняла, что к чему. Она знает, что наше предложение чертовски щедрое.
Голос Тома звучал раздражающим жужжанием.
— Отлично, — рассеянно пробормотал Антонио.
Он оторвался от бумаг и выглянул в окно. Из такси выходила Виктория Харт. Похоже, Том прав. Что ж, одной проблемой меньше. Он уже собирался отвернуться, когда заметил, что она пытается вытащить с заднего сиденья легкую коляску, держа на руках ребенка. Он нахмурился:
— Я не знал, что у мисс Харт есть ребенок.
— Да, она мать-одиночка. Я навел справки, когда только начинал это дело. Она не была замужем, с отцом ребенка связи не поддерживает, алиментов не получает, — насмешливо сказал Том. — Еще один повод принять наше предложение.
Антонио замер.
— В любом случае оставьте это мне, — оживленно заявил Том. — Через час у вас будет подписанный договор.
— Я передумал.
— Простите?
Том изумленно уставился на него.
— Передумал. Скажите ей, что предложение больше не действует, и пусть секретарь проводит ее ко мне.
— Но… — Том залился свекольной краской. — Но…
Улыбаясь, Антонио вернулся в свой кабинет. Он нашел идеальное решение проблемы, навязанной отцом, и этим решением была Виктория Харт.
— Как это — больше не действует?
Побледневшая Виктория с ужасом смотрела на бухгалтера.
Она думала, что ничего хуже продажи бизнеса «Лансье» быть не может, но оказалось, что отмена этой сделки намного страшнее: она означала неотвратимое банкротство.
— Мой босс передумал. — Том пожал плечами. — Я предупреждал, чтобы вы не тянули.
Виктория перехватила вырывающегося Натана другой рукой. Она изо всех сил старалась сохранять спокойствие, но не могла, глядя, как равнодушно Том перебирает бумаги.
— Но мы только что говорили по телефону!
— От меня теперь ничего не зависит. — Том снова пожал плечами. — Разговаривайте с хозяином, он сказал, что вы можете зайти к нему. — Он закрыл папку и посмотрел на нее. — Дверь в конце коридора. Я попрошу секретаря проводить вас.
Не успел он договорить, как Виктория выскочила из комнаты. Она не собиралась дожидаться секретаря. Ей нужно было выяснить все немедленно.
Без стука ворвавшись в освещенный солнцем кабинет и встретившись взглядом с человеком, сидящим за столом, она подумала, что попала в параллельную реальность.
Антонио Кавелли.
Что он здесь делает? Смущенная, она пыталась переварить это, цепляясь за ребенка как за последнюю защиту от безумия. Антонио, напротив, выглядел очень расслабленным. Он откинулся в кресле и разговаривал с кем-то по телефону по-итальянски.
- Предыдущая
- 4/28
- Следующая
