Братство порога - Корнилов Антон - Страница 3
- Предыдущая
- 3/77
- Следующая
На семейные склоки Константину было глубоко наплевать, но эти мечты о будущей свободе подвигли Катариса на совершеннейшее пренебрежение своей половиной и зародили в ее душе опасные сомнения и сильную подозрительность. А это уже ставило под угрозу все их дело. Потому что своими подозрениями, подкрепленными частыми отлучками торговца по делам, связанным с их тайной, она поделилась со всеми окрестными кумушками. И теперь о Катарисе начали ходить чрезвычайно подозрительные слухи, вполне способные закончиться застенком городской стражи. А уж там из него вытрясут все. И тогда о тайне можно будет забыть. А тайна — это единственное, что может помочь им всем не только победить, но даже просто остаться в живых до того времени, пока не наступит срок…
Константин много чего еще мог прочитать в головах у этих двоих, но не стал этого делать, отмахнулся от мелких никчемных мыслей и мыслишек, крепко поймав в воображаемый кулак только две, нужные ему сейчас. Какие разные эти двое! Но объединяет их одно. Оба они родом из тех мест, что века и века тому назад с лютой и бессмысленной жестокостью были опустошены ими.Не так уж и много в мире подобных мест, где еще жива память о прошлом. Немного осталось и людей, в сердцах которых еще тлеют переданные от отцов и дедов страх и ненависть.
Это особый страх и особая ненависть. Это подспудные, неосознанные, потаенные чувства. Есть такие люди, которые боятся пауков или каких-либо других гадов, хотя эти гады никогда не причиняли им ни малейшего вреда. С отвращением, вяжущим лица, они стремятся уничтожить тварей, где только их увидят. Откуда взялся страх? С тех давних времен, когда их предки жили в местностях, кишащих этими тварями, смертельно опасными и коварными.
Страх и ненависть перед ними— почти сродни такому страху. Почти — потому что они во сто крат сильнее.
И пожалуй, все люди, в чьей крови разлита древняя ненависть к тем-кто-смотрит,собрались здесь, в громадном подземном зале, в самом сердце Дарбиона, под резиденцией архимага Сферы Жизни Гархаллокса. Ну, конечно, не все до одного… Только те, кто может обладать определенным влиянием. Для большого дела такие люди гораздо важнее каких-нибудь простых солдат, грязных нищих или темных крестьян.
Константин ненадолго задумался: какую участь избрать для Гига и Катариса? Он открыл глаза, которые тут же почернели в прорезях колпака, словно наполнились темной водой. Для уровня заклинаний, которые он собирался применить, ему уже не требовалось ни дополнительной концентрации, ни произнесения тайных слов вслух. Движением мысли он создал канал для передачи энергии и, разделив его, освободил малую часть магической силы…
Абсолютная тишина стояла в зале. Лишь с легким шорохом люди в черных плащах расступились, оставив два небольших участка пространства, на которых медленно и безвольно зашевелились с опустевшими лицами гвардеец и торговец, снимая с себя одежду. Константин шевельнул бровью, и движения его жертв ускорились. Спустя десять вдохов и выдохов они стояли на каменном полу посреди разбросанной одежды полностью обнаженными.
А потом плоть их тел заходила волнами. Едва держась на ногах, несчастные начали извиваться, точно их, погруженных в жидкость, били струи стремительного течения. Под кожей Гига и Катариса вздулись громадные пузыри темной крови — это каждая косточка в их телах, подчинившись воле Константина, захрустела суставами, поворачиваясь вокруг своей оси. Гиг заревел диким быком, но из его горла плеснул фонтан крови, и рев, сменившись бульканьем, стих. С посиневших губ Катариса вместе с нитями слюны вырвался лишь тихий сип. И те, кто только что были людьми, словно два багровых мешка, сшитых в форме человеческих тел, с отвратительным чавканьем опустились на каменный пол.
Изуродованные тела еще подергивались, испуская клокочущее хриплое дыхание — казнь свершилась так быстро, что жизнь не успела покинуть Гига и Катариса. Никто из находящихся в зале людей не произнес ни слова, не издал ни звука. Взгляды присутствующих оторвались от агонизирующих полутрупов и снова вонзились в неподвижную фигуру Константина.
«Только двое, — подумал Константин, оглядывая толпу, — всего только двое. Остальные чисты. Конечно, маги чисты, в них-то я был уверен, ведь они лучшая часть человечества, маги всегда видят дальше и больше, чем обычные люди… Но кроме них… Только двое! Это кажется невозможным, но это так… Великие боги, как сильна и страстна ненависть, пронесенная через века!.. Онипосеяли эту ненависть, имтеперь и пожинать ее плоды… Да, это сам Светоносный свел меня с Гархаллоксом…»
Все смотрели на него. И Константин, повинуясь безотчетному импульсу, сорвал с головы колпак. Довольно долго он стоял совсем неподвижно. Затем резко повернулся и скрылся за портьерами.
Опустившись в кресло, он счастливо выдохнул. Радость, какая бывает при удачном завершении очень большого дела, дела всей жизни, пузырилась в нем, будто королевское вино. Искры пробегали меж его пальцев чаще, чем до посещения зала, и среди голубых вспыхивали алые и желтые. Энергетическое потрескивание, источаемое его телом, стало громче. Через некоторое время к Константину присоединился Гархаллокс. Уверенное торжество упокоилось на его сытом лице. Взглянув на него, Константин вдруг решил: одного кивка достаточно, чтобы выразить свое отношение к его работе.
— Итак, — продолжая прерванный разговор, произнес Константин, — я слушаю тебя. Говори.
Гархаллокс моментально понял, что от него хотят услышать.
— Не все наши люди находились сегодня в зале, — начал он.
Константин досадливо покривил губы.
— Слишком опасно для них было бы — даже инкогнито — прибыть сюда из своих королевств, отложив дела, которые нельзя откладывать, не наведя на себя подозрений, — поспешил объяснить Гархаллокс— Каждый из тех, кто не имел чести предстать перед тобой, — знатная и влиятельная особа при своем дворе. Герцог Уман Уиндромский из Марборна, князья Лелеан и Гиал из Крафии, воевода Парнан из Кастарии, придворный ювелир Гавар из Линдерштейна — последний хоть и не знатен, но очень богат; он обязан каждый день находиться при дворе, и его отсутствие вызвало бы ненужные толки…
— Они преданы нашему пути? — спросил Константин, внимательно выслушав пять имен, широко известных в пяти близлежащих королевствах.
— До последнего вздоха. Как и те, кого ты сегодня видел. Они осведомлены о том, что время Великих Перемен близко. Они готовы, и они ждут условного сигнала.
— Сегодняшнее собрание лишено смысла, если хоть один из наших людей на нем не присутствовал, — сказал Константин. — Разве ты не мог этого понять? Среди тех, кто был в зале, я нашел двоих, на кого нельзя положиться. А если таковые есть среди тех пятерых?
— Ты уверен во мне? — выпрямился в своем кресле Гархаллокс.
— Да.
— И я так же уверен в них. Ты доверял мне все эти долгие годы, почему же теперь сомневаешься?
— Потому что мы воздвигаем новое здание, и в основание его должны лечь скальные камни, а не глина…
Договорив, Константин закусил губу. Неужели то, к чему он шел всю жизнь, вскоре осуществится? Старый порядок подспудного страха и беспечной слепоты уйдет навсегда… Короли и князья — заплывшие жиром представители одряхлевших династий, не видящие дальше бородавок на собственных носах, полетят вверх тормашками с насиженных мест. Короли и князья, живущие по заветам тех-кто-смотриттак давно, что уже забыли об этом, величаво полагающие властителями человека себя, а не их, в одночасье покинут этот мир. А престолы, с которых горячая кровь смоет тысячелетнюю вонь замшелых задниц, займут те, кто по праву должны властвовать. Знающие истину.Знающие право людей решать все за себя, а не быть тупыми животными, исподволь ведомыми ими,потаенными пастырями…
Несомненно, такого крупного переворота еще не знала история мира, и вряд ли когда узнает. Скоро, скоро грядет событие, равное по значению легендарной Великой Войне… А может быть, даже превосходящее ее.
- Предыдущая
- 3/77
- Следующая
