Седьмая чаша - Сэнсом К. Дж. - Страница 71

— Я чувствую запах тухлой рыбы, — заявил Барак.

— Я тоже. Наверное, с реки потянуло.

И впрямь, аромат мяса смешался с неприятным запахом рыбы.

— Где преподобный Ярингтон? — спросил кто-то. — Он уже должен был прийти.

Сэр Томас схватил меня за раненую руку, и я скривился от боли.

— Харснет сказал, что один из экс-монахов, которых вы посетили, живет на Чартерхаус-сквер.

— Да, послушник по имени Локли. Он живет в расположенной там таверне.

Сеймур нахмурился.

— Я знаю все тамошние дома и таверны. В самом большом доме живет леди Кэтрин Парр. Я бывал там у нее.

— Успокойся, Томас, — проговорил его брат. — Теперь ясно, что убийства никак не связаны с ней.

— Я не хочу, чтобы ей хоть что-то угрожало.

Он выглядел обеспокоенным, и я подумал, чем вызвано это беспокойство: тем, что он любит эту даму, или тем, что она является богатой вдовой, которая, возможно, еще отвергнет притязания короля?

— Есть ли какие-нибудь новости относительно возможного брака короля? — тихо спросил я лорда Хартфорда.

В конце концов, это была главная причина, по которой такие высокопоставленные люди ввязались в это дело.

Он отрезал кусок свинины, отправил его в рот, посмотрел на своего брата и только после этого ответил:

— Леди по-прежнему отказывается дать королю окончательный ответ. Говорит, что ей нужно подумать.

Харснет фыркнул.

— Такую же тактику использовали Анна Болейн и Джейн Сеймур. Они дразнили кроля, не говоря ни «да», ни «нет», от чего он только больше распалялся.

— Тут совсем другое, — улыбнулся сэр Томас, и его белые зубы блеснули на фоне темной бороды. — Леди Кэтрин отвечает отказом потому, что она просто не хочет за него замуж. А кто бы захотел?

— Тише! — зашипел на брата Хартфорд. — Томас, ты обещал мне не посещать больше леди Кэтрин. Если король узнает…

— Я у нее и не был, — огрызнулся сэр Томас.

— Мне бы хотелось уйти, — тихо обратился я к Харснету. — Очень болит рука и хочется отдохнуть.

— Конечно, — кивнул он. — А я еще побуду здесь.

Он огляделся вокруг.

— Странно, что преподобного Ярингтона до сих пор нет. Надеюсь, вы скоро поправитесь.

— Мне уже гораздо лучше.

Коронер улыбнулся.

— Вот и славно. Мы с супругой с нетерпением ожидаем вас завтра к ужину. Заодно посмотрите на моих детей.

— Благодарю, сэр. Сколько их у вас?

— Четверо, и все здоровые и послушные. И — замечательная жена. Вам бы тоже следовало жениться, сэр.

— Боюсь, мне предначертан иной жребий.

— Вы хотите сказать, что у вас никого нет?

Я подумал о Дороти и с грустной улыбкой ответил:

— У меня есть надежда.

— Так проявите настойчивость, брат Шардлейк! Не бойтесь связать себя узами брака! Берите пример с молодого Барака.

— Вот-вот, узами, — прошептал Барак.

— Всего доброго, сэр. — Я пожал Харснету руку и повернулся, собираясь уходить.

Барак двинулся за мной. Я бросил на него недовольный взгляд.

— Что за детская выходка! Для чего понадобилось это язвительное замечание по поводу семейных уз?

Внезапно послышался заполошный женский крик:

— Церковь! Церковь горит!

Все мигом перестали жевать и разговаривать. В одном из трех окон церкви, том самом, в котором сохранились витражи, были видны пляшущие языки пламени. Все люди и предметы во дворе теперь отбрасывали причудливые танцующие тени.

Первым к церкви бросился преподобный Мифон. Он вцепился в дверную ручку и принялся дергать ее.

— Дверь заперта! — закричал он. — У кого ключ?

— У преподобного Ярингтона! — крикнул кто-то в ответ. Все стали крутить головами, но седовласого священника по-прежнему не было видно.

— Бегите за ним! — завопил еще кто-то.

— Он не пускает к себе посетителей, — нервно откликнулся церковный староста. — Боится, что кто-нибудь найдет у него книги Лютера и Кальвина.

— Все равно на это нет времени. Нужно проникнуть внутрь и потушить огонь.

— Тогда ломайте дверь!

Сэр Томас посмотрел на тяжелую дубовую дверь и рассмеялся.

— Чтобы сломать эту дверь, понадобится стенобитная машина!

— Есть боковой вход, — вспомнил один из гостей.

Двое мужчин тут же бросились в обход церкви, но через несколько секунд вновь появились с сообщением о том, что другая дверь тоже заперта.

Я посмотрел на окно. Пламя разгоралось все сильнее. Церковный староста Финч шагнул вперед.

— У меня тоже есть ключ, но я оставил его дома!

— Так отправляйтесь домой и принесите его, дурак вы эдакий! — гаркнул Харснет, толкнув стоявшего в нерешительности старосту.

Тот бросил полный отчаяния взгляд на огонь, бушевавший за цветным стеклом, и заторопился к выходу с церковного двора. Кто-то опустился на колени и принялся молиться, прося Всевышнего пощадить церковь и не подвергать ее испытаниям во второй раз.

К нам подошел лорд Хартфорд. Наклонившись к уху Харснета, он зашептал:

— Я должен удалиться. Помочь я ничем не могу, а тут скоро соберется целая толпа. Как-никак пожар в церкви!

Харснет согласно кивнул.

— Да, милорд, так будет лучше.

— А я остаюсь, — решительно заявил сэр Томас. — Хочу поглядеть на все это.

На его лице был написан чуть ли не восторг. Старший брат с возмущением посмотрел на него, передернул плечами и величаво пошел к воротам.

Харснет смотрел на окно.

— Обратите внимание, — тихо сказал он, — по-моему, горит только в одном месте. И я не чувствую запаха дыма.

— А что это за шум? — негромко осведомился Барак.

За голосами молящихся и испуганным шепотом остальной толпы можно было различить странный звук, доносящийся из церкви. Затем послышалось какое-то приглушенное рычание, больше напоминающее звериное, чем человеческое.

— Боже Всемогущий! — воскликнул Харснет. — Да что там происходит?

На его лице, освещенном пляшущими отблесками пламени, читался испуг.

На церковный двор вбежал Финч с большим ключом в руке. Возле двери сразу возникла суматоха. Староста отпер ее и открыл нараспашку. С полдюжины людей бросились внутрь, но, словно окаменев, застыли на пороге. Раздался вопль ужаса. Сэр Томас Сеймур стал проталкиваться сквозь толпу, Харснет, Барак и я — следом. В нос мне ударила отвратительная вонь сгоревшей плоти и еще кое-что: запах рыбы, который первым учуял Барак. Переступив порог, мы застыли, парализованные кошмарным зрелищем, ожидавшим нас внутри.

Мужчина в белых церковных одеждах был привязан цепью к столбу нефа и пылал, подобно факелу, хотя вокруг него не было ни дров, ни какого-либо другого горючего материала. Кто-то из стоявших в дверном проходе потерял сознание, другие упали на колени и принялись молиться. Барак и сэр Томас прошли вперед, мы с Харснетом последовали за ними. Жар, исходивший от горящего человека, был столь силен, что нам пришлось остановиться футах в восьми. Мне никогда не забыть жуткого зрелища, открывшегося моим глазам.

Горел преподобный Ярингтон. Его сутана обуглилась, и из-под черных лохмотьев проступала багровая обожженная плоть. Из страшных ран в огонь стекала кровь и тут же с шипением закипала. Несчастный уже находился в агонии, широко открытые глаза обезумели от боли и страха. Рот Ярингтона был заткнут кляпом. Это его приглушенное мычание мы слышали, стоя возле церкви.

Выкатившимися глазами он смотрел на своих парализованных ужасом прихожан. Наконец кто-то истерично закричал:

— Воды! Принесите воды!

Трое мужчин бросились наружу, и Ярингтон проводил их взглядом. Однако было слишком поздно. Мы опоздали еще до того, как вошли в церковь. На наших глазах пламя добралось до его головы, и я, замирая от страха, смотрел, как густая белоснежная шевелюра вспыхнула, превратилась в огненный шар, а затем с шипением исчезла. Когда огонь стал пожирать лицо, голова несчастного резко дернулась вперед, и кошмарное мычание прекратилось.

— Дыма нет, — дрожащим голосом проговорил за моей спиной Харснет. — И нет дров. Это работа дьявола.