Пепел - Китаката Кензо - Страница 18
- Предыдущая
- 18/32
- Следующая
Пока что ситуация развивалась по плану. Я выключил свет в салоне и открыл дверцу. Потом сдал машину назад. Свет от фар его автомобиля бил мне в спину. Метрах в трех от моей машины Кайита вдруг осознал, что это я.
От неожиданности он вскрикнул.
– Привет, Кайита. Давненько не виделись. Парень не мог произнести ни слова.
– Ты знаешь, Йосимото попал за решетку. Ему крупно не повезло. И все потому, что он знаком с тобой.
– Брат Танака...
– Ты не имеешь права называть меня так. Зачем позвал? Лучше говори прямо.
– Позвал вас?
– Я приехал, как ты просил. Подумал, ты захочешь покончить с этим. Мне это нравится, я не люблю держать камень за пазухой.
– Покончить? Я?
– Да. Расставить наконец все точки над i в истории с Йосимото. Ты понимаешь, о чем я?
– Бред какой-то...
– Бред не бред, но я собираюсь прикончить тебя.
– Подождите. Это не смешно. Сугимото-сан сказал, что...
Я взглянул ему в глаза. Кайита замер на полуслове. Обстановка накалялась. Я умел напугать человека молчанием. Потом шагнул вперед – Кайита отпрянул. Я продолжал сверлить его взглядом. Отпускать его я не собирался. Думаю, он понял по моим глазам: ему не уйти.
– Ну иди сюда, ублюдок. Один на один.
В глазах Кайиты зажегся слабый огонь. Мы уставились друг на друга. Я был уверен, что сделаю его. Разберусь с сопливым панком.
В моей руке появился нож. Кайита вытащил свой откуда-то из-за спины. Деревянные ножны упали на асфальт. Послышался сухой стук.
Несколько секунд мы следили друг за другом.
Кайита задыхался от страха и возбуждения. Я дышал спокойно. Такие вот дела. Рано тебе заниматься мужской работой. Будь у тебя еще лет десять...
Кайита завопил. Мы одновременно бросились вперед. Все шло по плану. Лезвие прошлось по моим ребрам, свой клинок я всадил глубоко в тело парня.
– Черт побери!
Я глубоко вздохнул. Из раны в боку обильно текла кровь; Кайита, шатаясь, убегал от меня. Я не стал преследовать его.
Как я и предвидел, холодный двигатель его машины завелся не сразу, и он запаниковал. Наконец мотор взревел, и белый автомобиль умчался.
Я был уверен, что на бедре у Кайиты осталась страшная рана. Об остальном позаботится Сугимото.
Вернувшись к машине, я разрезал рубашку ножницами, которые прихватил с собой, наложил на рану вату и принялся промакивать кровь. Рана была не глубокая, но длинная; крови вытекло много.
– Придется зашивать.
К доктору мне идти нельзя, поэтому зашью сам – простой иголкой с ниткой. Сейчас можно наложить повязку. Я взял мобильник и набрал номер.
– Это Танака. Есть там кто-нибудь? Кураучи сразу же подошел к телефону.
– Сано-сан и Кавано-сан на месте? -Да.
– Кураучи-сан, они настроены серьезно, ты к этому готов?
– К чему, брат Танака?
– Они подослали ко мне убийцу. Я ранен в живот. Вовремя увернулся, не то кишки вывернулись бы наружу. Они воспользовались тем, что возникли проблемы с дурью, и натравили какого-то наркомана. Сейчас мои ребята охотятся за ним. Я тоже его порезал; скорее всего они его найдут.
– Убийцу?
– Они не собираются шутить.
– Брат, ты почему не взял с собой своих?
– Кураучи-сан. – Я придал голосу угрожающую интонацию. – Оставайся на месте. Сейчас я приеду и прикончу тебя.
– Что ты, брат Танака? Что я такого сказал?
– Думаешь, я играю? Наркота. Я за нее отвечаю. Вокруг тайные осведомители, переодетые детективы. Только дилетант этого не понимает. Если они найдут у меня что-то серьезнее ножа, то посадят быстро и надолго. Когда дело касается наркоты, надо уважать закон. А ты, Кураучи-сан, спрашиваешь, почему я не взял с собой пушку.
– Брат...
– Сейчас копы поняли, что у нас проблемы, и усилили слежку. Тебя это не интересует, ты только требуешь долю доходов. Кураучи-сан, лучше молчи.
– Минуту, брат Танака. Думаю, я должен перед тобой извиниться. Полагаю, что даже извинений моих будет недостаточно.
– Я только что прикидывал, где бы мне зашить рану на животе. Теперь и сердце мое обливается кровью.
– Брат, давай договоримся о взносах прямо сейчас. С сегодняшнего дня они уменьшаются вдвое. Я позабочусь, чтобы клан воздал тебе по заслугам.
– Танака, это я. Что произошло?
Это Сано взял трубку. Ему исполнился пятьдесят один год, и он был близок к боссу. До того как босс попал в больницу, Сано не проявлял амбиций. Теперь, когда Кураучи вот-вот займет место босса, Сано беспокоила перспектива утратить свою синекуру.
– Ко мне подослали убийцу. О деталях спроси у Кураучи-сана. Меня порезали.
– А в чем это Кураучи был не прав?
– Забудь. Кажется, он все понял. В любом случае готовьтесь к войне. Мы сейчас занимаемся убийцей – это дело чести, – сказал я и дал отбой.
Включив двигатель, я тронулся к шоссе, ведущему в Китасуну. Бок начал болеть. Не стоит платить такую цену, сказал Сугимото. Но если бы я ее не заплатил, Кураучи не поверил бы мне. А может, мне просто захотелось схватиться с кем-нибудь на ножах.
Кураучи сильно опозорился. На такую удачу я не надеялся.
– На девять десятых дело сделано.
Я не спешил и приехал в Китасуну через сорок минут. По пути снял пиджак, сунул его в сумку и надел другой; если кто и видел меня в момент стычки, то опознать не сможет.
Приехав домой, я разделся до пояса, прокипятил в кастрюле иголку с ниткой, потом окунул в кипяток кончики пальцев, чтобы простерилизовать их. Зашил рану, оставляя между стежками около сантиметра. Ощущения были отвратительными – игла и нить, проходящие сквозь мою плоть. Но я выдержал. Сделав шесть стежков, я приложил к ране марлю и закрепил ее бинтом.
От выпивки придется какое-то время воздержаться. Хорошо, что курева это не касается.
Наблюдая, как резвится золотая рыбка, я выкурил четыре сигареты подряд.
– Хочешь наружу, проказница? – спросил я. – Жить ты можешь только там.
Бок все еще болел, и я выпил двойную дозу обезболивающего.
– Если хочешь выбраться оттуда, пораскинь мозгами как. Только зеленые юнцы пытаются достичь того, что для них невозможно. Ничего не добьешься, если сам переворачиваешь телегу, в которой едешь.
Меня переполняло чувство, похожее на раздражение.
– Кураучи ведет себя так, будто ничего не случилось. Рыбка продолжала резвиться в аквариуме.
– Босс еще жив. Но с ним уже кончено. Я возьму Кураучи за горло, – бормотал я снова и снова, но раздражение не уходило.
Раздался телефонный звонок.
– Как дела, Танака? Как твоя рана?
– Рана на боку, сантиметров десять в длину. Я ее зашил.
– Кураучи мне все рассказал. Ты знаешь, рассказывать он умеет – в таких делах. Кураучи силен.
– Не будем об этом.
– В общем, я все подготовил.
– Они меня чуть не прикончили. Думали, это все решит. Ладно, все нормально. Полагаю, во что-то серьезное это все не выльется.
– Полагаешь?
– Они меня взбесили. Когда они узнают, что я взбешен, то отступят.
Сано говорил еще что-то, передавая извинения от имени Кураучи.
Положив трубку, я постоял у аквариума. Раздражение переполняло меня.
Я опустил руку в аквариум.
Рыбка плавала быстро, но я сумел поймать ее. Все еще пытаясь плыть, она трепыхалась в моей ладони. Я медленно сжал ладонь в кулак.
Рыбка замерла. Подержав ее так мгновение, я сжал пальцы еще сильнее и почувствовал, как что-то хрустит под ними. Мягкий комок плоти. Сжал еще. Начисто раздавил то, что было рыбкой, и из кулака в аквариум что-то упало.
Изо рта и отверстия у хвоста вывалились внутренности. Я продолжал сжимать рыбку все сильнее, будто хотел выжать всю воду до последней капли из мокрой тряпки. Внутренности плавали в воде; когда они сталкивались с пузырьками воздуха, то начинали двигаться по причудливой траектории.
Какое-то время я держал раздавленную рыбешку в кулаке.
Потом вынул руку из воды. Кисть онемела.
– Видишь, что бывает, когда проказник пытается перевернуть телегу? Даже и не думай о том, чтобы выбраться.
- Предыдущая
- 18/32
- Следующая
