Гулы - Кириенко Сергей - Страница 14
- Предыдущая
- 14/247
- Следующая
Доминик свернул на узкую улочку, носящую романтичное название виа Роза, и покатил к пьяцца дель Фуоко. Ехал он медленно, думая о том, куда все-таки мог запропаститься Пепе Сборца.
Проехав половину виа Роза, он еще раз набрал номер радиотелефона Пепе, но тот молчал. Доминик положил трубку собственного телефона, и в этот момент на дорогу выскочил парень.
Он появился из подворотни дома, стоящего на правой стороне улицы, и бросился наперерез машине. Пальоли успел нажать педаль тормоза и вывернуть руль. «Форд» развернуло поперек дороги, бросив передними колесами на тротуар. Доминик подпрыгнул когда колеса машины перескочили придорожный бордюр а в следующую секунду заметил, как мчавшийся по встречной полосе «опель» налетел на человека, секунду назад увернувшегося от его собственной машины. Парень перевернулся в воздухе и упал на асфальт. «Опель» издал кучу пугающих звуков и остановился, едва не наехав на упавшее тело.
«Мертвец», — отрешенно подумал Доминик.
Отстегнув ремень безопасности, он обернулся посмотреть на сбитого человека. После подобных ударов не выживают… Но какого дьявола он выскочил на дорогу прямо под колеса машин? Может, самоубийца?
Немного подумав, он взялся за трубку радиотелефона и принялся набирать номер дорожной полиции…
В половине десятого большой ярко-синий автобус с белыми полосами на боках, следовавший рейсом из Милана, остановился на юго-восточной окраине Террено. Из автобуса вышел человек, одетый в пятнистый армейский комбинезон. На плече у него болталась сумка, похожая на небольшой чемодан. Он поднял правую руку и улыбнулся водителю — словно благодарил его за приятную поездку. Водитель махнул рукой в ответном приветствии, огромная дверь пятидесятиместного автобуса плавно закрылась, и гигантская машина, мерно урча двигателем, направилась к центру Террено.
Когда автобус отъехал метров на двадцать от стоящего на обочине человека, улыбка исчезла с его лица. Глаза потухли, уголки губ опустились вниз, и на коже проступили явственно очерченные морщины. Еще секунду назад никто не дал бы этому человеку больше сорока лет, теперь же он выглядел на все шестьдесят — словно огромная тяжесть, на мгновение отпустившая тело, снова легла на плечи. Человек вздохнул.
Некоторое время он стоял на месте, оглядывая улицу. Потом заметил расположенную невдалеке лавки торговца газетами и двинулся к ней. Сумка на его плече словно застыла, слившись в единое целое с грязно-зеленым комбинезоном, легкие кроссовки мягко ступали по тротуару…
Вскоре он остановился перед прилавком, заваленным газетами и журналами, и принялся рассматривать броские заголовки газет.
Хозяин лавки, взглянув на человека в армейском комбинезоне, спросил:
— Что вы желаете, синьор?
Человек промолчал. У него было странное лицо, не похожее ни на одно из виденных хозяином лавки за всю его жизнь, — не европейское, но и не азиатское. Что-то среднее. Раскосые глаза на округлом лице, чуть приплюснутый нос, толстые губы. Волосы, выжженные солнцем, похожие на сухую солому…
— Есть у вас карта города? — спросил наконец человек и перевел взгляд на хозяина лавки.
Глаза у него были глубокие, как лесной омут, и в них светилась усталость.
— Да, синьор. Самая полная карта с названиями всех улиц, церквей и ресторанов. — Продавец нырнул под прилавок и вытащил на свет огромную карту-схему Террено. — Всего десять тысяч лир, синьор. Специально для вас!
Человек взял протянутую ему карту, просмотрел ее и, достав деньги, заплатил требуемую сумму. Вскоре, с картой в руке, он уходил в сторону автобусной остановки.
Через минуту он опустился на лавку, вся поверхность которой была испещрена всевозможными надписями — сделанными губной помадой и аэрозольными красками, выжженными спичками и выцарапанными перочинным ножом… Здесь было все: от откровенных пошлостей типа «Анна дает всегда» и телефонных номеров уличных шлюх до вполне приличных любительских четверостиший. Человек не обратил на надписи ни малейшего внимания. Он давно уже перестал замечать все проявления слабости человеческой природы: от циничных надписей на стенах общественных туалетов и подъездов домов до опустившихся алкоголиков и наркоманов, валяющихся на улицах всех городов планеты. Человек изначально слаб — он знал это. Мир предпочитает порок добродетели. Девять человек из десяти предпочтут бокал вина стакану воды. Девять мужей из десяти не удержатся от соблазна и изменят женам, если им представится шанс. От зарождения мира люди воруют и грабят, насилуют и убивают. Так стоит ли обращать внимание на такую мелочь, как надписи на стене?..
«В мире существует гораздо большее зло, чем все человеческие пороки вместе взятые, — учил его в свое время отец. — И для того чтобы бороться с ним, тебе понадобятся все твои силы… Не отвлекайся на мелкое. Не растрачивай силу по пустякам».
Человек вздохнул и принялся изучать карту города…
Спустя десять минут он поднялся со скамейки и направился к центру Террено. Можно было воспользоваться автобусом, но он решил пройти этот путь пешком. Ему необходимо было присмотреться к городу, увидеть его улицы и людей, населяющих Террено, попытаться понять, есть ли в этом городе Зло, и не ошиблись ли те, кто его позвал.
Легкие кроссовки мягко ступали по мостовой, черные глаза скользили по витринам магазинов, вывескам банков, рекламным плакатам… Город жил своей жизнью. Человек смотрел на снующие по улицам автомобили, в лица людей, идущих по тротуару. Казалось, в них не было ничего необычного. Но чем дольше он шел по этой улице, тем большая тоска нарастала в нем, подавляя все остальные его чувства…
Через двадцать минут он добрался до маленькой гостиницы под названием «Стелла д’Ардженто», расположенной в двух кварталах от пьяцца дель Пополо. Сняв комнату и получив ключи, поднялся на второй этаж, открыл двери номера и прошел к окну, из которого открывался вид на высокую гору. Несколько минут он смотрел на Кальва-Монтанья, отрешившись от мира…
Внезапно он почувствовал, как отчаяние затапливает все его существо, и испытал огромную боль. Он понял, что не выберется из этого города живым, — ему суждено умереть на этой высокой горе.
На мгновение захотелось все бросить и убежать.
Человек отошел от окна и опустился на кровать. Пальцы рук дрожали. Он вытащил из кармана тонкую, Длинную сигарету, похожую на жало стилета, и закурил… Но кто остановит Зло, если не он?
Сладковатый дым анаши попал в легкие, всосался в кровь и успокоил возбужденный мозг человека… Это фатум. Судьба. Если суждено умереть ему в этом городе, он умрет, и ничто не в силах изменить предначертанного судьбой. Таков закон. Сколько раз он предсказывал смерти другим и убеждался в непреодолимости фатума?..
Докурив сигарету, он полностью успокоился и осмотрел комнату. Узкая деревянная кровать, стоящая у стены, тумбочка у окна, стенной шкаф и голая лампочка, висящая под потолком. Комната для спартанца. Впрочем, и цена — соответствующая.
Поставив сумку в шкаф, он вышел из номера и запер за собой дверь. Вскоре он оказался на улице.
Теперь весь его багаж составляли карта, купленная им час назад, пачка сигарет в правом кармане куртки, половина из которых была с анашой, зажигалка и маленькая записная книжка с единственным адресом в заднем кармане брюк.
Человек в армейском комбинезоне дошел до автобусной остановки, сел в первый же подошедший автобус и проехал шесть кварталов в сторону Кальва-Монтанья. Выйдя из автобуса, увидел пустырь и двинулся по тропинке, ведущей к белой ограде кладбища.
Через минуту он остановился у ворот чимитеро ли Джованни. Заплатив сумму, взимаемую на содержание могил, смотрителю, сидящему в маленькой будке у входа, прошел за ограду и на мгновение замер, испытав хорошо знакомое чувство тревоги, не раз посещавшее его во многих уголках Европы и Азии, — здесь оно было необычайно острым и сильным. Он окинул опытным взглядом раскинувшиеся перед ним ряды могил и вздохнул.
- Предыдущая
- 14/247
- Следующая
