«Белая чайка» или «Красный скорпион» - Кирицэ Константин - Страница 32
- Предыдущая
- 32/64
- Следующая
— Я помню все, — прошептал он. — Я только и делаю, что вспоминаю и вспоминаю. Каждую секунду, каждую долю секунды. Воспоминания, словно стрелы, вонзаются в душу. Зачем я потащился в порт? Если бы я остался с Раду и остальными…
— Кончай самобичевание, — прервал его Владимир Энеску. — С тобой или без тебя, Раду все равно бы не спасся.
— Ты с ума сошел! — Пауль Соран вмиг оказался на ногах. — Намекаешь, что это был не несчастный случай или я ошибаюсь?
— А ты ни минуты не думал о чем-то другом за те пятнадцать тысяч секунд, что ты находишься здесь?
— Почему же, думал… — чуть слышно произнес Пауль Соран. — Я почти все время думал о самоубийстве… Но иногда мелькала и другая мысль, куда более ужасная. Боюсь, что это всего лишь кошмарная фантазия… Может быть, все гораздо проще. Знаешь, что пришло мне в голову? Я представил себе, что читаю в газете сообщение о случившемся. Будто сам этого не видел, а теперь читаю, и передо мной не образы, а строки. Закончив чтение, я наверняка бы сказал: «Нелепый случай! Такой хороший пловец!» И все. А больше никаких мыслей на этот счет у меня не возникло бы. Если бы я не знал Раду, если бы не любил его, если бы все не произошло на наших глазах, я легко бы поверил и забыл!
— Хорошо, что у тебя есть силы взять себя в руки, — позавидовал Владимир Энеску. — Хорошо, что ты свалился там, на пляже, и закрыл глаза, а открыл их только здесь, чтобы не видеть ничего в этой темноте.
— Вряд ли твои слова помогут прояснить дело, — сказал Пауль Соран. — Оно темнее мрака или, как говорил поэт, таинственнее тайны мрака…
— Тогда тебе лучше снова сомкнуть веки, пока ты окончательно не придешь в себя…
— Пожалуй, последую твоему совету, — согласился Пауль Соран. — Чувствую себя как на ящике с динамитом, когда малейшее сотрясение может вызвать взрыв. Просто-напросто хочу поберечься, наверное, я трус… Не могу избавиться от одной навязчивой идеи: где Дан?
— Я уже давно сам себя об этом спрашиваю… И нахожу лишь один ответ: в Мангалии, у своей безымянной красавицы.
Еще до того, как журналист закончил фразу, Пауль Соран сделал протестующий жест рукой.
— Нет! — уверенно произнес он. — В Мангалию он не поехал. Во-первых, потому, что попросил бы у меня мотоцикл…
— Твое «во-первых» звучит неубедительно, — перебил его журналист. — Зачем ему было просить мотоцикл? Можно поехать на такси…
— Согласен… — кивнул Пауль Соран. — Но есть еще и «во-вторых». Утром, до того, как мы расстались, то есть до того, как я пошел в театр, Дан просто-напросто потребовал, чтобы я был вечером, после семи, на полчаса в его распоряжении… Я сказал, что у меня спектакль, и тогда он взял с меня честное слово, что я его подожду в театре во время антракта. Раду был свидетелем. Больше он ничего не захотел мне сказать. И даже просил ни о чем не спрашивать. Он был тверд и решителен, таким я его раньше не знал…
— Тогда его опозданию есть объяснение, — сказал Владимир Энеску. — Видимо, в городе его застигла буря…
— Не спеши! — остановил его Пауль Соран. — Перед обедом я говорил с Раду по телефону и попросил его сказать Дану, что спектакля не будет и что вечером я буду ждать его в пансионате.
— А если Раду не передал ему?
— Я тоже задавал себе этот вопрос, — ответил Пауль Соран. — Но ты-то сам можешь себе представить, чтобы Раду забыл или сделал вид, что забыл о просьбе?
— Ты прав, — признал Владимир Энеску.
— Более того, — продолжал Пауль Соран. — Я еще попросил Раду передать хозяйке, что мы будем ужинать все вместе, втроем, из-за отмены спектакля, а хозяйке сообщил об этом Дан, так что…
— Веско! — сказал Владимир Энеску. — Но в этом случае задержка Дана становится несколько странной… А он тебе ничего не сказал относительно встречи в антракте?
— Абсолютно ничего! Впечатление у меня об этом смутное. Скорее это результат самого поведения Дана. Можно было подумать, что речь шла не о каком-то романтическом тайном свидании, а о какой-то крайне необходимой встрече. Не знаю, понимаешь ли ты меня… Я же тебе уже сказал: он буквально потребовал, словно приказ мне отдал… Не хочешь глоток коньяку?..
— А я-то думал, что ты не слышал мой рассказ про бутылку и слезы сицилийца! — слегка поддел друга Владимир Энеску. — Один я в любом случае пить не буду, и, честно говоря, вообще не хочется…
Пауль Соран бесцельно взглянул на часы, затем растянулся на кровати, уставив лицо в потолок:
— Мне тоже ничего и никого не хочется…
Владимир Энеску было подумал, что его выставляют вон, но, когда увидал, что Пауль Соран лежит без движения с закрытыми глазами и с плотно стиснутыми губами, выражавшими бессилие и боль, он пожал плечами и сам решил его оставить в покое. Лишь на пороге задержался на несколько секунд в уверенности, что и в третий раз услышит просьбу остаться. Ему хотелось ее резко отклонить. Но на этот раз просьба не прозвучала, и он покинул пансионат.
0.20
Одиночество и особенно убийственный мрак, к которому, казалось, Ион Роман был приговорен, угнетали его. Не получалось даже намека на какую-то здравую мысль. В голове роились кошмарные видения, которые, тягуче растворяясь, заставляли его открывать глаза. Возвращение Владимира Энеску показалось ему благом.
— Нашли Дана Ионеску? — сразу же забросил удочку сыщик. — Он вернулся?
— Нет, представьте себе! — ответил журналист и подробно рассказал о своем разговоре с Паулем Сораном.
— Невероятно! — окончательно очнулся Ион Роман. — Мне совсем не нравится эта несостоявшаяся встреча. Почему он ее назначил и не пришел? И какого черта его понесло в город? Кто его вызвал? Ведь он совершенно не собирался никуда ехать, а потом вдруг вскочил в такси к сицилийцу, и готово…
Владимиру Энеску пришла в голову новая мысль:
— А что если у него в городе было свидание с безымянной девушкой? Пошли в кино, а когда закончился сеанс, разразилась буря. Они укрылись в каком-нибудь ресторанчике и позабыли обо всем на свете. Возможно он пытался дозвониться…
— Очень возможно, — перебил его Ион Роман, — но почему он отправился в город так неожиданно? Пара секунд для поездки в город значения не имеет. Может быть, его эта девушка вызвала по телефону или кто-нибудь еще?.. Надо узнать в бюро обслуживания.
Дежурный припомнил, что во время обеда Дана спрашивал по телефону какой-то мужчина. Услышав, что в холле Дана нет, он сразу же попросил Раду. Больше никто ни до, ни после его не спрашивал.
— Это был Пауль! — воскликнул Владимир Энеску. — Он хотел сообщить, что спектакль отменен и что в театр заходить за ним не надо… Следовательно, у него была другая встреча в городе, заранее назначенная… Но мне вообще-то пора идти…
Владимир Энеску показал рукой в окно, в котором появился свет стремительно приближающихся фар. Когда капитан Винтила вошел в холл, там уже был только Ион Роман, понуро застывший в оазисе блеклого света. Журналист без особого сожаления покинул его.
— Есть новости? — спросил Ион Роман. — Важные?
Капитан медлил. Наконец он произнес:
— Не знаю, как их классифицировать… Причина смерти официально засвидетельствована: острая сердечная недостаточность. Как и время смерти — время, которое отметили и вы— 19 часов 4 минуты…
— Это что, совершенно точно? — сурово спросил Ион Роман.
— Совершенно точно, — ответил капитан Винтила. — Врач сказал, что причина смерти неотделима от выражения лица. Они относятся к одному и тому же времени, какое указывали и вы. Смерть наступила в момент, когда вы в бинокль увидели его лицо, заверил меня судмедэксперт, а весь процесс длился всего несколько секунд. По этой части не может быть никакой ошибки…
— Следовательно, Пауль Соран уже не мог его спасти, — заключил Ион Роман. — Как бы ни спешил.
— Даже если бы его немедленно вытащили из воды, сказал врач. Конечно, если бы в тот момент на берегу оказалась «скорая помощь» с самым современным реанимационным оборудованием и если бы спасать его начали сразу же, как только он оказался на берегу, тогда, может быть, и был бы какой-то шанс. Но это, сказал врач, из области чудес.
- Предыдущая
- 32/64
- Следующая
