Ловушка для принцессы - Звездная Елена - Страница 50
- Предыдущая
- 50/56
- Следующая
– Так, – я нервно сцепила пальцы, – к чему вопрос?
Динар продолжал смотреть исключительно на меня, а затем на далларийском приказал:
– Встань! И чтобы я больше тебя в пыточных не видел!
Никто из присутствующих, конечно, ничего не понял, но оно и не требовалось – сам факт того, что кто-то смеет приказывать мне, наследнице Оитлона, уже был вопиющим, так сказать. Я встала, обошла и стол, и висящего на дыбе графа, после чего, подойдя вплотную к Динару, на далларийском же ответила:
– Не смей мне указывать!
Он и не стал. Схватил за запястье, причем за то самое, которое от хватки кесаря пострадало, и, пока я сжимала зубы, чтобы не заорать, выволок в мрачный переход между камерами, огляделся, резво прошел вперед и втолкнул меня в пустую допросную, да еще и двери закрыл! Ха-ха, я порталы строить умею!
– Нам стоит поговорить, – начал рыжий.
Я стояла и молча растирала запястье, на котором те синяки, что кесарь оставил, только сходить начали.
– Что? – не понял Динар.
– Больно, – призналась я.
Движение – и в помещении вспыхнули факелы. Не утруждая себя расстегиванием пуговиц, Динар разорвал рукав и ошеломленно уставился на отметины.
– Кат, – простонал даллариец, – это не я...
– Конечно, не ты, – я вырвала руку и опять начала поглаживать, стремясь унять боль, – но ты схватил за то же место.
Айсир Грахсовен перестал смотреть на мою руку и взглянул на меня.
– Красавчик? – последовал его вопрос.
– Наемники могут шутить, и шутки порой бывают обидны, но ни один и пальцем не прикоснется к принцессе Оитлона. – Я рассмеялась, вспомнив, что как раз Красавчик к одной принцессе не только прикасался. – Динар, чего ты хочешь? У меня на сегодня еще работы край непочатый, плюс отец эту проблему с Мрано скинул на мои хрупкие плечи, у меня нет времени на разговоры, честно.
Рыжий скрестил руки на груди и ледяным тоном спросил:
– Откуда синяки?
– Поверь, претензий к человеку, их оставившему, у меня нет и никогда не будет, – честно ответила я.
Не отреагировав на сказанное мной, Динар прошел к имевшемуся здесь столу, присел на край и продолжил допрос:
– Что у тебя с Аршханом?
Я прошла и села рядом с рыжим, устало сгорбившись, и честно ответила:
– Вождь Та Шерр сказал интересные слова: «Пройдет время, и ты перестанешь злиться. Аршхан любит тебя, ты лишь женщина и не в силах сопротивляться магии тела. Влечение к ракарду станет любовью. Через месяц ты не захочешь уйти!»
Я помолчала, подкидывая носком туфельки край юбки и глядя, как ткань опадает обратно, потом продолжила:
– Аршхан удивительный, прекрасный и благородный ракард. Но ракард и сын степей. Если Аршхан скажет «нет», он не услышит моих доводов. Мне это не нравится. И сказанное Та Шерром не нравится. «Ты лишь женщина и не в силах сопротивляться магии тела...» Он мне этой фразой открыл глаза на происходящее... И я достаточно умна, чтобы сделать соответствующие выводы.
Динар молчал, позволяя мне выговориться, я была ему за это благодарна. Было бы замечательно сохранить вот такие отношения с будущим родственником. Кстати, теперь о неприятном:
– Когда ваша помолвка? – Я заставила себя улыбнуться.
А вот рыжий не улыбался совсем.
– С кем?
– Что значит с кем? – Я оттолкнулась от стола и фразу продолжила, идя к двери: – С прекрасной принцессой, которую ты спас от гибели!
Замечательно, что в этот момент у меня была возможность скрыть выражение своего лица от рыжего. Но плохо, что, подойдя к двери, я так и осталась стоять к нему спиной, держась за ручку и не в силах заставить себя ни вернуться к разговору, ни просто уйти.
– Кат... – такой уставший голос, – ты у сестры когда последний раз была? Ты к ней даже не заходишь! И к ней никто не заходит, кроме матери и отца. По королевству слухи один другого ужаснее бродят, доходит до того, что Лориану упырем называют. Служанки, перед тем как войти, на себя амулеты навешивают в таком количестве, что разогнуться не могут, придворные дамы «болеют» все и поголовно! Лориана без помощи встать не может, потому что ослабла сильно, и даже поговорить ей зачастую не с кем.
Я даже не интересовалась этим вопросом. Я даже не спрашивала у отца о Лориане. И будь я проклята, но я не смогу зайти к ней и сегодня... потому что Лоре досталось все, а мне только Оитлон и его величие, которое нужно постоянно оберегать!
– Хорошо, – я кивнула, все так же находясь спиной к Динару, – я займусь этим вопросом.
– Займись, – отозвался даллариец, – а в допросной чтобы я тебя больше не видел!
И вот после этих слов я развернулась к айсиру Грахсовену и вежливо осведомилась:
– Кто вы такой, чтобы указывать наследнице Оитлона?!
В ответ – грустная усмешка.
– Никто, Кат... никто...
У меня дыхание перехватило от этой обреченности в его голосе, однако на этом он не остановился:
– Я никто, Кат, но в допросной ты больше появляться не будешь! Иначе гарантирую, что вместо допрашиваемых получишь обугленные останки!
Он спрыгнул со стола, подошел к двери, отодвинул меня с пути и ушел. И почти сразу вопли графа Мрано заполнили подземелье. Я не просто ушла оттуда, я сбежала, зажимая уши. А потом еще долго сидела в кабинете и тщетно пыталась вслушаться в сказанное секретарем Райхо, потому что мне всё слышался крик истязаемого графа. Свейтис появился спустя час, а то и меньше. Бледный и издерганный. На мой стол легла запись допроса – Мрано сдал все! И местоположение картографических схем, и имена семей заговорщиков, и даже факты, касающиеся неудачного покушения на меня три года назад... А я тогда все гадала, кто же был столь любезен, что прислал мне отравленное платье.
– Ваше высочество, – Свейтис оторвал меня от молчаливого созерцания исписанных строк, – ваше высочество, что с вами?
– Все хорошо...
Я сравнила список, продиктованный графом, и список уже арестованных дворян. Новых имен не наблюдалось, что радовало. Террор нужно устраивать быстро и жестоко, но затем желательно столь же резко прекращать. Тогда у народа формируется идея о том, что виновные наказаны, а корона милостива и справедлива. И я была рада, что новых арестов не потребуется. Этот змеиный клубок мы размотали в максимально короткий срок. Теперь можно заняться и другими важными делами:
– Секретарь Райхо, будьте любезны, вызовите мне офицера Хантра.
Я отодвинула в сторону все бумаги по заговорщикам и взяла девственно-белый лист.
– Что будете писать? – полюбопытствовал Свейтис, которому явно не хотелось возвращаться в подземелье, он предпочел бы написать что-либо под диктовку.
– А я буду писать сказку, – честно созналась и так и написала – «Сказка».
– О чем? – Свейтис был заинтригован, вернувшийся Райхо, услышав окончание моей фразы, тоже.
– О чем сказка... – Я на мгновение задумалась. – О чудовище и красавице...
– Вы серьезно? – не поверил Райхо.
– Более чем.
– И что будет в этой сказочке для доверчивого народа? – Свейтис был значительно старше нас с Райхо, и это чувствовалось.
– А в сказке будет дивная история о любви, преданности и самопожертвовании. О том, что жили-были две принцессы, одна была уродливая и злая, вторая – прекрасный утренний цветок и с добрым сердцем... – Я начала записывать эти ключевые фразы.
– Все было наоборот, – Свейтис неодобрительно смотрел на меня.
– Правда – вещь эфемерная, мой драгоценный секретарь Свейтис, – я грустно улыбнулась, – а сказка... это сказка. И вот жили они поживали, но тут прекрасная принцесса встретила... кого же она встретила... Кто у нас добрый и справедливый?
– Мать Прародительница, – подсказал Райхо.
– Точно! Снизошла к ней Мать Прародительница и говорит: «Дочь моя, прекрасна ты душой и телом...»
– Телом – это как-то не в духе Матери Прародительницы.
– Ладно, – миролюбиво согласилась я, – «Дочь моя, красота твоя затмевает свет солнца, но истинная красота в доброте твоего сердца, и потому поведаю я о том, как можешь спасти сестру твою, что столь уродлива и жестока».
- Предыдущая
- 50/56
- Следующая
