Новая жизнь - Мяхар Ольга Леонидовна - Страница 13
- Предыдущая
- 13/62
- Следующая
Пятый уровень. Максимально допустимый для нас — шестой.
Активировать.
Щелк. Щелк.
Он оборачивается. Черные глаза смотрят спокойно, чуть сощурившись.
Щелк…
Ветер приподнял волосы и швырнул назад. Склонил голову набок, жгуты вновь скользят из рук на волю.
Щ-щел…
Шестой уровень активирован. Тело готово к использованию.
Он прыгнул первым. Я улыбнулась и прыгнула второй.
Давай поспорим?..
Удар, перехватить руку, сломать, врезать ногой в грудь и оттолкнуться всем весом своего тела. Хруст его ребер. Сжимающиеся вокруг лодыжек, шеи и запястий жгуты. Раскрутилась так, что обматываюсь вся. Врезаться в его тело, почувствовать руки, обхватывающие за талию. Глаза сверкнули, он улыбнулся. А в следующий миг я уже вырвалась — вся в ошметках удавок на горле и руках, — чувствуя, как оголяются контакты под срезанной и содранной кожей.
Отпрыгнуть, опустившись на обе ноги и правую руку. Уклониться от удара телепатической волны, оставившей еще одну воронку в теле арены. Еще вбок. Вверх и влево. Столкнуться с ним, успеть заметить оскал довольной усмешки. Вляпаться в загустевший плотный воздух, зависнуть, словно муха в паутине.
Сила воздействия… предельная. Предельная.
Нет.
А он стоит внизу, смотрит, щурясь от яркого света огней арены, и улыбается мне. Ласково, мягко и так нежно.
После чего меня сминает, сжимает, как консервную банку под каблуком бомжа, как старую бумагу в руке писателя… ломая ребра, руки, шею и выжимая из горящих легких последние капли воздуха.
Опасность. Опасность! Повреждения — шестьдесят процентов. Семьдесят. Восемьдесят…
Надо что-то делать.
— Держись, — слева, тихо.
После чего в тело врезается мощный ветвистый разряд шаровой молнии, заряжая батареи на максимум, воздух всего на миг становится прежним, а тело падает вниз, корчась и дергаясь от боли и количества повреждений.
Он подходит. Садится на корточки и смотрит на меня.
Бледные окровавленные пальцы осторожно касаются моих губ. Жгуты я вырвала с корнями, точно помню.
А он смотрит. Все еще смотрит, не отрывая взгляда от моих расширенных застывших зрачков.
— Кто ты?
Голос тихий. Холодный и жесткий, как металл. Мне нравится. Так нравится.
Повреждения — девяносто.
Голоса нет — связки отказали.
— Кто ты? — настойчивее. Чуть хмурясь и охватывая горло тонкими пальцами.
Сжимает, позвонки входят в мышцы, в трахею, пережимая ее и пищевод. Не давая дышать.
— Поломалась, — отворачивается, сжав зубы и явно разочарованный.
Встает, засовывает руки в карманы куртки и молча уходит от сломанной окровавленной фигурки девушки, застывшей на песке арены.
— Феф, что делать? Она не выкарабкается.
— Я…
— Только не реви!
— Я не реву, — сквозь всхлипы, — но она же…
— Можешь вылечить?
— Нет!
— Ты только не волнуйся. Давай так: сначала я, а потом ты. Хорошо?
Нечистик стоит возле меня, смотрит на мою грудь и хмурится. Ему тоже больно смотреть на меня. Заплаканный анрел сидит неподалеку и отворачивается. Он потратил все силы на то, чтобы разредить воздух, и теперь просто не может ничем помочь.
Нечистик прикладывает к моей груди маленькие ладошки. Тоже на пределе. Тоже шатается, но упрямо сжимает зубы и пытается пропустить через меня разряд.
— Иревиль…
— Не мешай. Я смогу. Смогу! — упрямо. Сжимая зубы.
— Давай вместе?
Оборачивается, удивленно смотрит на подошедшего анрелочка, хмуро кивает:
— Давай.
И они, взявшись за руки и приложив ладошки к коже хозяйки, отдают последнее. Разом и стараясь войти в резонанс. Анрел вспыхивает белым светом, сжимает зубы и упрямо стоит. Иревиль тяжело дышит, почти уткнувшись в меня. Оба рухнули на колени, оба дрожат от боли, но раз за разом прогоняют через меня волны своих сил.
А тихий голос в глубине сознания мягко продолжает отсчитывать: повреждения — восемьдесят девять процентов. Восемьдесят. Семьдесят пять. Семьдесят один…
Тихий стук упавших тел. Замершие на песке анрел и гэйл потеряли сознание и больше ничем не могут помочь неуверенно зашевелившейся девушке…
Она привстала на руках.
Он остановился у ворот, еще не веря.
Она встала на колени. Потом на ноги. Голову не поднимает. Кулаки сжаты, тело слушается с трудом.
Он резко поворачивается, глаза сужены, из горла вырывается рык.
— Да кто же ты? — шепотом.
После чего прыгнул на предельной скорости, выбрасывая всю ту энергию, что все еще была, превращая воздух вокруг нее даже не в камень — в сталь! И врезаясь в нее на пределе, на максимуме, выпуская жгуты — обрывки, сверкая глазами и сжимая зубы.
Кто?!
Она уже подняла голову, улыбнулась и резко, с разворота, врезала ногой, ломая воздух, ребра парня — и без того треснувшие — и откидывая его далеко назад. Так, что тело впечаталось в створки ворот, выбило их и исчезло в глубине ниши. Девушка же снова рухнула на песок и затихла. Рядом с лежащими неподалеку анрелом и гэйлом. И наконец-то отключая режим боя.
ГЛАВА 7
Очнулась я на грязном вонючем матрасе в полной темноте, чувствуя, как кто-то лазает по моей ноге.
Крысы?
Нога резко врезалась в стену, впечатав в камень отвратительное животное.
— А-а-а-а!! — завопил грызун, кусая за ногу.
— Иревиль?! — удивленно.
— А-а-а-а-а-а!!!
— Иля, немедленно отпусти его. Он тебя лечить пытался! — возмущенно у уха.
Киваю и отвожу ногу назад. Тихий шмяк и тишина убедили меня в том, что Рёве легче.
— Добейте, — попросили тихо и грустно.
— Я сейчас! — анрел.
— Так и знал, что меня прибьет кто-то с нимбом, — угрюмо.
— Не говори ерунду. На, жуй.
— Опять таблетка? А антидот? — капризно.
— Сначала таблетку.
— У меня хвост отвалится, — шепотом.
— Вырастет, не волнуйся. Ешь.
— И зубы, — трагически.
— Не откроешь рот — я тебе их выбью, — мрачно.
— Садист.
— Рёва!
— Ладно, давай свою пилюлю.
— На.
Тихое хрумканье.
— О, нимб вылез.
— Вот антидот.
— Не, погоди… а что, если я так побуду. Не помру?
— Зачем?
— Ну… я на небе таких девочек видел…
Сдавленные звуки.
— Фы мве фее фубы выфил!
— Зато ты антидот проглотил.
Рычание.
— Иля, ты как?
Феофан склонился к моему лицу, и я сощурилась от света его небольшого нимба. Также я увидела алые глазки крыс, не рискующих подойти ко мне именно из-за анрела, которого грызуны явно побаивались.
— Что я тут делаю?
К анрелу подошел Иревиль, угрюмо наматывающий на кулак хвост и тяжело вздыхающий.
— Ты победила, — улыбнулся Феофан мягко и ласково. — Но после победы тебя оттащили сюда и заперли.
— За что?
— Будешь новой игрушкой Теней, — раздался голос откуда-то сбоку.
Сажусь, стиснув зубы от сильной боли в шее, и осторожно поворачиваю голову в сторону, откуда донесся звук. Зрачки расширились до максимума, поглотив радужки. Темнота превратилась в полумрак, спектр сменился на инфракрасный. Он. В соседней камере за решеткой сидит он. И смотрит на меня. Спокоен, мягкие и уже достаточно отросшие жгуты скользят по камням пола у его ног, сам же парень прислонился спиной к стене, откинув назад голову и положив кисть на согнутую в колене ногу.
Решетки его и моей камеры разделяет небольшой коридор. Я привстала и подползла к двери, обхватив прутья изувеченными пальцами и чувствуя сильную слабость во всем геле.
— Сколько я спала?
— Двадцать восемь дней.
Вздрагиваю и неуверенно усмехаюсь. Но он смотрит все так же холодно и спокойно. Не шутит, гад.
— А… почему ты здесь? Не можешь сбежать?
Он поднял вверх левую руку и показал небольшой серебристый браслет на ней.
— Это контролирует мои способности. С ним я не сильнее обычного человека.
Смотрю на собственную кисть, застывшую на решетке. Браслет. И не один, а три. Перестраховщики хреновы.
- Предыдущая
- 13/62
- Следующая
