Под куполом - Кинг Стивен - Страница 65
- Предыдущая
- 65/269
- Следующая
- Ты не имеешь права! - вскрикнула она. - У меня есть рецепт!
Большой Джим начал кротко.
- Единственный рецепт, который тебе сейчас нужен, это держаться людей, которые знают этот город лучше всего, Эндрия. Сейчас это единственная разновидность рецепта, от которого тебе будет хоть какая-то польза.
- Джим, мне нужны мои пилюли, - она услышала, как дрожит ее голос, точно, как у ее матери в последние, самые худшие годы, когда она уже не вставала с кровати, и Эндрия ненавидела себя за это. - Я в них очень нуждаюсь!
- Знаю, - сказал Большой Джим. - Бог подвергает испытанию тебя большой болью. («Не говоря уже о гадостной зависимости от наркотика», - подумал он.)
- Просто делай, как нужно, - включился Энди. Глаза его с темных кругами под глазами были печальными и убедительными. - Джим лучше всего знает, что надо нашему городу, и всегда знал. Не нужно, чтобы какой-то чужак рассказывал нам, как делать наше дело.
- Если я так буду делать, буду ли я получать эти таблетки против боли?
Лицо Энди просветилось улыбкой:
- Безусловно! Возможно, я даже под свою ответственность немного увеличу дозу. Скажем, на день на сто миллиграммов больше? Разве тебе не пойдет на пользу? Вид ты имеешь крайне нездоровый.
- Наверное, мне следовало бы немного увеличить дозу, - глухо ответила Эндрия. Голову она наклонила. Она не пила алкоголя, ни бокала вина после выпускного бала, когда ей там стало так плохо, никогда не выкурила ни одного косяка, сроду не видела кокаина, кроме как по телевизору. Она была замечательной женщиной. Очень приятной личностью. И каким образом она попала в такую ловушку? Когда упала, идя за почтой к своему ящику? И одного этого достаточно, чтобы превратить кого-то в зависимое от наркотика существо? Если это так, то как же это несправедливо. Как ужасно. - Но только на сорок миллиграммов. На сорок, и не больше, этого мне будет предостаточно, думаю я.
- Ты уверена? - спросил Большой Джим.
Но она совсем не была в этом уверена. Тут-то и притаился дьявол.
- Ну, может быть, на восемьдесят, - сказала она, вытирая слезы с лица. А потом шепотом: - Вы меня шантажируете.
Это шепот был едва слышен, но Большой Джим расслышал. Пододвинулся на шаг ближе к ней. Эндрия отшатнулась, однако Большой Джим только взял ее за руку. Нежно.
- Нет, - произнес он. - Это был бы грех. Мы тебе помогаем. А взамен хотим только одного: чтобы ты помогала нам.
10
Послышался стук.
И Сэмми сразу проснулась в кровати, хотя, перед тем как упасть в десять часов вечера, выкурила полкосяка и выпила три Филовых пива.
Она всегда держала в холодильнике пару шестибаночных коробок и до сих пор думала о них, как о «Филовом пиве», хотя сам Фил ушел от нее еще в апреле. До нее долетали слухи, что он и сейчас где-то в городе, но она не верила. Наверняка, если бы он крутился неподалеку, она его, вероятно, хотя бы где-то, но и увидела на протяжении последних шести месяцев, так же? Это маленький город, прямо как поется в той песенке. Бах!
Она села в кровати, прислушиваясь, не скулит ли Малыш Уолтер. Он молчал, и она подумала: «О Господи, наверное, развалился этот чертовый манеж! А он даже не заплакал…»
Она откинула одеяло и поспешила к дверям. И тут же врезалась в стену левее их. Едва не упала. Проклятая тьма! Проклятый Фил, который убежал и оставил ее в таком состоянии, и не кому за нее заступиться, когда такие, как Фрэнк Делессепс ее обижают и пугают и…
Она ощупала руками верх шкафа и нашла фонарик. Включила и поспешила к дверям. Не успела она свернуть налево, к спальне Малыша Уолтера, как вновь послышался бух. Не слева, а прямо впереди, от дальней стены захламленной гостиной. Кто-то бухал во входные двери. Теперь оттуда послышался еще и приглушенный смех. Кто бы там не был, звучало это пьяно.
Она бросилась через комнату, майка, в которой она спала, скомкалась на ее рыхлых бедрах (с той поры, как ушел Фил, она немного потолстела, фунтов на пятьдесят, но когда этот сраный Купол исчезнет, она собиралась сесть на «Нутрисистем»[178], чтобы вернуться к своему школьному весу), и настежь распахнула двери.
Фонари - четыре, и все мощные - вспыхнули ей прямо в лицо. Те, кто прятался за светом фонарей, вновь засмеялись. В одного из хохотунов его и-го-го выходило точь-в-точь, как у Кучерявчика из Трех Комиков[179]. Она узнала, чей это смех, потому что хорошо помнила его еще со школы: это хохотал Мэл Ширлз.
- Не, ну ты прикинь! - воскликнул Мэл. - Наша краля легла спать, потому что не у кого отсосать.
Еще более громкий смех. Сэмми подняла руку, прикрывая ладонью глаза, но без толку, люди с фонарями оставались безликими фигурами. Один из голосов был женским. Это уже к лучшему, как ей показалось.
- Выключите фонари, пока я не ослепла. И заткнитесь, вы разбудите ребенка!
В ответ ей грохнул еще более громкий хохот, однако три из четырех фонарей потухли. Посветив из дверей на гостей своим фонарем, она не обрадовалась увиденному: Фрэнки Делессепс и Мэл Ширлз, а рядом с ними Картер Тибодо и Джорджия Руа. Та самая Джорджия, которая днем наступила ботинком на грудь Сэмми и обозвала ее лесбиянкой. Женщина-то она женщина, но опасная женщина.
Все они были со своими значками. И все, по-видимому, пьяные.
- Чего вам надо? Уже поздно.
- Надо догнаться, - сказала Джорджия. - Ты же продаешь кайф, продай и нам.
- Хочу я добраться до красного неба, как это подобает патриоту города[180], - пропел Мэл и засмеялся: и-го-го-го-го.
- У меня ничего нет, - ответила Сэмми.
- Не говори глупостей, здесь все дурью провоняло, - сказал Картер. - Продай нам немного. Не будь сукой.
- Вот-вот, - добавила Джорджия. Ее глаза серебристо отблескивали в луче фонаря Сэмми. - Не смотри на то, что мы копы.
На это они все вместе взорвались хохотом. Ну, точно, разбудят ребенка.
- Нет! - попробовала закрыть двери Сэмми. Тибодо толчком вновь их приоткрыл.
Толкнул всего лишь тылом ладони, довольно легко, но Сэмми подалась назад. Она перецепилась о чертов игрушечный поезд Малыша Уолтера и второй раз за сегодняшний день села на сраку. Майка на ней вспорхнула вверх.
- Bay, розовые трусы, ждешь какуюто из своих любовниц? - спросила Джорджия, и все вновь зашлись хохотом.
Отключенные фонари вновь вспыхнули, осветив ее, словно на сцене.
Сэмми резко одернула на себе майку, едва не порвав горловину. Лучи фонарей танцевали по ее телу, пока она неуверенно поднималась на ноги.
- Где твоя гостеприимность, приглашай нас в дом, - произнес Фрэнки, вваливаясь в двери. – Премного благодарю, - обвел он лучом фонаря гостиную. - Что за свинарник?
- По свинье и свинарник, - подхватила Джорджия, и вновь все вместе захохотали. - На месте Фила я бы рискнула прийти сюда вновь только для того, чтобы надрать тебе сраку! - подняла она кулак. Картер Тибодо церемонно стукнулся с ней костяшками.
- Он все еще прячется на радиостанции? - спросил Мэл. - Прется по мету? Тот же самый бред на тему Иисуса?
- Я не понимаю, о чем ты… - ее уже это не злило, ей уже было страшно. Так беспорядочно говорят в своих кошмарах люди, накурившись перед этим травы, притрушенной ангельской пылью[181]. - Фил ушел от меня!
Ее незваные гости переглянулись между собой и рассмеялись. Идиотское и-го-го Ширлза перекрывало остальные голоса.
- Ушел! Драпанул! - веселился Фрэнки.
- Типа, съебался! - откликнулся Картер, и они все вместе стукнулись костяшками кулаков.
Джорджия сгребла с верхней полки кучку книжек в мягких обложках и листала их.
- Нора Робертс? Сандра Браун? Стефани Меер?[182] Ты это читаешь? Ты что, бля, не знаешь, правило Гарри Поттера? - протянув руки перед собой, она разжала пальцы, и книжки посыпались на полу.
Ребенок все еще так и не проснулся. Это было просто чудо.
- Вы уйдете прочь, если я продам вам травы? - спросила Сэмми.
- Конечно, - заверил ее Фрэнки.
- И давай быстрей, - сказал Картер. - Нам утром рано на службу. Обеспечивать э-ва-ку-а-цию. Итак, шевели своей жирной сракой.
- Предыдущая
- 65/269
- Следующая
