Боги ждут жертв - Кинжалов Ростислав Васильевич - Страница 35

• Предыдущая
• 35/51
• Следующая

К юноше подошел запыхавшийся Цуль.

– Владыка, – начал он, поклонившись. – Я разузнал для тебя все…

Хун-Ахау обнял старика.

– Что ты, Цуль, – сказал он смущенно, – какой же я владыка? Уж ты-то знаешь, что я такой же раб, как и ты, и они. Может быть, завтра они будут свободны, – он показал на отряды, – а может быть, все мы падем в битве еще этой ночью. Так что ты узнал?

Старик сообщил ему, что након и его войска еще не возвратились в Тикаль. Где они находятся – неизвестно. Во дворце правителя жрецы молятся около тела умершего. Большинство воинов, оставшихся в городе, сейчас находятся около дворца Ах-Меш-Кука – новый владыка бережет себя. Там еще не спят; Ах-Меш-Кук послал своих соглядатаев выслеживать, куда девались након и Кантуль. В городе ходят усиленные наряды стражи…

Хун-Ахау, услышав новости, на минуту задумался. Избранный маршрут оказался верным, он пролегал вдали от дворца Ах-Меш-Кука. Очень хорошо, что након еще не возвратился. Но усиленные наряды стражи обеспокоили его. Одна или две стычки с ними – и весь Тикаль будет поднят на ноги. Надо быстрее выступать! Но крадучись по спящему городу могут идти десять человек, а не три сотни… Что же делать?

Его размышления были прерваны каким-то шумом. С той стороны, откуда пришел Цуль, вдруг донеслись громкая брань, звуки ударов, стоны. Юноша подозрительно взглянул на старика. Неужели он предал их и привел сюда воинов Ах-Меш-Кука? Нет, старый раб тоже повернулся в сторону странных звуков и прислушался; на его лице были написаны откровенное недоумение и страх. Шум оборвался так же внезапно, как и начался, и через минуту около Хун-Ахау появился торжествующий Укан. За ним смутно виднелась небольшая группа рабов, плотным кольцом окружившая какого-то человека.

– О наш предводитель, – напыщенно сказал Укан, – боги всегда милостивы к тебе! Смотри, какой подарок они шлют тебе этой ночью!

И, повернувшись к рабам, он повелительным жестом приказал подвести пленника поближе.

– Огня сюда! – крикнул копанец.

Поднесенные факелы озарили красноватым дрожащим светом тучную фигуру и искаженное ужасом лицо Экоамака. Рот его был забит тугим кляпом, руки связаны за спиной.

– Ты узнаешь в этом трясущемся куске жира того напыщенного индюка, который привел нас сюда? – спросил Укан, не в силах сдержать буйный восторг. – Милостивый бог ишима, сколько раз я мечтал о встрече с Экоамаком! И как удачно она состоялась! Сейчас я покажу ему, что провел время в Тикале не даром. – Он вытащил дротик. – Шбаламке не будет стыдиться своего ученика!

Экоамак замотал головой, замычал, затрясся. Хун-Ахау перехватил отведенную для броска руку с дротиком. Забавная мысль мелькнула в его голове.

– Подожди, Укан, не торопись! Экоамак привел нас в Тикаль, он нас и выведет отсюда. Позови сюда Шбаламке и Ах-Миса, а своих воинов отпусти!

Копанец молча повиновался; он уже не решался возражать Хун-Ахау. Пока Укан отсутствовал, юноша вытащил кляп изо рта Экоамака, заранее предупредив его, что если он закричит, то тотчас же умрет. Купец послушно закивал головой.

Подошли Шбаламке, Укан и Ах-Мис; копанец уже успел рассказать им, кого поймали люди из его отряда. Шбаламке злорадно смеялся, Ах-Мис был спокоен.

– Слушайте, друзья, – сказал, отведя их в сторону, Хун-Ахау. – Сейчас мы пойдем по Тикалю. Встреча со стражей неминуема. Шум от стычки вызовет тревогу, а это еще больше усложнит наше положение. Укан прав, сама судьба послала нам в руки Экоамака. Он привел нас сюда, он нас отсюда и выведет. Ты, Шбаламке, возьмешь его за руку и пойдешь во главе нашего отряда. Если мы встретимся со стражей, то купец скажет, что это его новый караван и что он направляется в…

– В Цибильчальтун[40], за солью, – быстро подхватил заулыбавшийся Укан. – Ты прав, Хун-Ахау, тебе пришла в голову очень хорошая мысль!

Хун-Ахау, вернувшись к Экоамаку, сказал ему, что он будет сопровождать отряд. На вопросы стражи торговец будет отвечать, что это его караван, по приказанию нового повелителя, владыки Ах-Меш-Кука, отправляющийся в Цибильчальтун за солью. Если он поднимет тревогу – его убьют, если отряд благополучно выберется из Тикаля, его отпустят на все четыре стороны.

При имени Ах-Меш-Кука Экоамак вздрогнул – очевидно, он не ожидал, что такие новости уже известны рабам. Он, жалостно всхлипывая, поклялся поочередно всеми божествами неба и земли, что будет вести себя примерно и выполнит все, что ему приказывают. Торговец попытался незаметно всунуть в руку Хун-Ахау мешочек с бобами какао, но тот гневно отшвырнул его. Впрочем, практичный Укан, заметив это, нагнулся и подобрал деньги, спрятав их за набедренную повязку.

Но время не позволяло больше медлить, надо было выступать. Отряд быстро построился; во главе его шел Шбаламке, державший за руку Экоамака, за ними Хун-Ахау и Ах-Мис. Укан командовал подразделением, замыкавшим отряд. Сразу был взят очень быстрый темп – для рабов, закаленных на строительстве пирамиды, это не составляло труда, но привыкший к носилкам тучный Экоамак стал задыхаться и хвататься за сердце.

Прошло всего несколько минут, и впереди вдруг послышались крики: «Стой! Что за люди?» Дорогу преграждал небольшой отряд стражи – всего около десяти человек; снять их было бы не трудно, но тревога в городе, конечно, поднялась бы. И здесь Хун-Ахау и его товарищи убедились, насколько полезным оказался для них плен Экоамака.

– Приветствую тебя, почтенный Куч, – сказал торговец начальнику стражи, подойдя к нему вместе с Шбаламке. – Я иду по приказанию нашего нового повелителя в Цибильчальтун со своим караваном. Это – мой новый помощник. – Он указал на Шбаламке.

– А где же Хун-Кех, твой прежний? – поинтересовался Куч. – И почему ты не на носилках? Это вредно для твоего здоровья!

– Хун-Кех заболел, – нервно ответил Экоамак. – Мне пришлось так быстро выступить, поэтому я не захватил носилок. Не беда, в дороге я раздобуду их!

– Зачем в дороге? – удивился начальник стражи. – Я могу дать их тебе сейчас же. Эй, вы, – обратился он к Хун-Ахау и Ах-Мису, стоявшим в отдалении, – идите к тому дому и возьмите там носилки.

Хун-Ахау и Ах-Мис поспешно двинулись в указанном направлении и скоро возвратились, таща носилки.

– Я вижу, у тебя в отряде много вооруженных, – сказал Куч, оглядывая отряд. – Почему ты взял так много людей?

– На этот вопрос, почтенный Куч, – сказал Экоа-мак, с явным удовольствием усаживаясь в носилки, – я отвечу лишь одно: наше дело выполнять приказания трижды великого Ах-Меш-Кука, светоча Тикаля, а не обсуждать их! Спасибо за носилки. Но мы торопимся, прощай!

– Счастливого пути, почтенный Экоамак, да будут милостивы к тебе боги, – ответил начальник стражи и жестом приказал своим воинам освободить дорогу каравану.

С заметным чувством радости Хун-Ахау и его товарищи быстро двинулись вперед. Через сотню шагов вместо Хун-Ахау и Ах-Миса были поставлены другие носильщики, и движение возобновилось. Все молчали. В тишине раздавался лишь мерный топот сотен босых ног.

Но начальник стражи был опытным и наблюдательным воином. Хотя он много лет знал Экоамака и доверял ему, все же некоторые обстоятельства ночной встречи показались ему странными. Почему Ах-Меш-Кук в столь трудный день нашел время, чтобы послать торговца в новую экспедицию, да еще с таким количеством носильщиков и воинов? Почему он отправился в далекий путь без носилок? Кроме того, вспомнил Куч, он же сегодня видел в городе Хун-Кеха, и тот не казался больным. Чем больше размышлял над всем этим начальник стражи, тем больше все происходящее казалось ему подозрительным.

А вдруг Экоамак, воспользовавшись неожиданной смертью повелителя Тикаля, похитил что-нибудь ценное и торопится скрыться? От этой догадки начальника стражи бросило в пот. С каким же видом он предстанет перед новым правителем, если это дело обнаружится и выяснят, что он, Куч, лично пропустил злоумышленника? С возрастающей тревогой начальник стражи вспомнил нервную речь Экоамака и его странную торопливость. Да, что-то в этом происшествии было необычным. Но, с другой стороны, мало ли могло быть у Ах-Меш-Кука тайных замыслов, выполнение которых он мог поручить такому пронырливому и хитрому человеку, как Экоамак? Поднять тревогу и потом оказаться всеобщим посмешищем? Нет, такая неосмотрительность недостойна его, опытного воина. Куч мучительно путался в противоречивых догадках. Наконец его осенила, как ему показалось, спасительная мысль. Он пошлет во дворец Ах-Меш-Кука воина с сообщением, что Экоамак благополучно выступил в путь. Если все сказанное торговцем соответствует истине, то такое сообщение никому не повредит. Если его подозрения правильны, то он получит приказания из дворца. И, стряхнув тяжелое бремя сомнений, Куч успокоился. Он послал воина во дворец, договорившись с ним о месте встречи, и приказал продолжать обход.

• Предыдущая
• 35/51
• Следующая