Принц полуночи - Кинсейл Лаура - Страница 3
- Предыдущая
- 3/93
- Следующая
Он презрительно улыбнулся.
— Люди давать ему драгоценности, да? Осыпать его золотом.
Она резко выпрямилась, бросив на него горящий взгляд синих глаз.
— Вы не понимаете. — Она, казалось, полностью забыла свою роль мужчины, и ее настоящий голос был сочным, мягким и низким. — Он бы мне помог.
— Как?
— Я хочу, чтобы он меня научил. — Она решительно подняла кружку и опорожнила ее. Ей пришлось держать кружку двумя руками, ведь она уже опьянела. Поставив ее на стол, она машинально стала накручивать на палец выбившуюся прядку волос — и это движение было таким женственным и изящным, что он невольно улыбнулся.
Тихим голосом он спросил:
— Научил чему, ma belle[20]?
Она не обратила внимания, что он обратился к ней как к женщине, а не мужчине.
— Фехтовать, — страстно сказала она.
От неожиданности он чуть не выронил кружку.
— Стрелять из пистолета, — добавила она. — Ездить верхом. Ему нет равных. Нигде, в целом мире. Он может заставить лошадь делать все, что угодно.
Она лихорадочно всматривалась в лицо С.Т., который отрицательно качал головой и вполголоса ругался. Встретившись взглядом с ней, он отвернулся от этих пристально ищущих глаз и, испытывая чувство какой-то неловкости, запустил руку в волосы.
Это было ошибкой. Он и забыл, что надел парик, отправляясь в деревушку Ла Пэр сегодня утром. От этого неосторожного движения парик съехал набок, и ему пришлось стянуть его совсем. Проклиная по-французски это нелепое жаркое сооружение, под которым так чешется голова, он бросил парик на стол. Фехтование! Из самых идиотских идей, будь они прокляты. Он уперся локтями в стол, приглаживая волосы.
Когда он снова поднял на нее глаза, то понял, что совершил даже большую ошибку, чем подумал вначале. Она пристально смотрела на него, и взгляд ее был напряженным и совершенно пьяным.
— Вы и есть этот сеньор. — Казалось, губы плохо повинуются ей. — Я знала это. Я же знала это.
— Allons-y![21] — он встал, рывком поднимая ее на ноги. Она, видимо, относилась к той категории женщин, которые легко пьянеют от кларета. Она уже миновала ту грань, которая сдерживала ее эмоции. Через мгновение она или разрыдается, или что-нибудь еще выкинет, как это водится у женщин. И кем бы она ни была и зачем бы сюда ни пришла, вряд ли было благородно оставить ее здесь, чтобы ее обман раскрылся на глазах у посетителей дешевой таверны. Прихватив бутылку, он нахлобучил свою треуголку и обхватил девушку за талию. Она вся обмякла, прислонясь к нему.
— Безмозглый юнец. Не голова, а кочан капусты, — с презрением сказал он Марку, вытаскивая из таверны своего собутыльника.
Хозяин таверны благосклонно улыбался, вытирая руки о засаленный фартук.
— Не забудьте о портрете моей Шанталь! — крикнул он им вслед.
С.Т. поднял в знак согласия полупустую бутылку, даже не оборачиваясь, и потащил прочь месье Ли Страхана.
Он оставил ее проспаться в амбаре на краю деревни, а сам отправился домой. Он не сомневался, что вскоре снова увидит ее — это было так же неотвратимо, как смерть или уплата налогов.
Солнце уже садилось, когда он, тяжело дыша, поднялся к полуразрушенным башням Коль дю Нуар. Замок прилепился к обрыву у самого края каньона, и силуэт его резко выделялся на фоне ясного неба. Навстречу ему выбежали утки и стали легонько клевать его в ноги, пока он не откупился от них, бросив им кусок хлеба. Он задержался ненадолго в саду и, пошарив среди засохших сорняков, выдернул головку чеснока, чтобы приправить свой обед. Вытирая испачканные руки об штаны, он прошел через арку ворот своего замка по тропинке, буйно заросшей лавандой, во двор.
Он свистнул, и тут же появился Немо, в несколько прыжков добежав из какой-то сумрачной расселины, где прятался до того. Огромный волк скакал от радости, в восторге лизал лицо С.Т., а потом стал ласкаться, чуть поскуливая от нежности, и получил, чего добивался: хозяин потрепал его и дал кусок сыра. Волк описывал круги вокруг С.Т., когда тот поднимался в дом по неровным каменным ступеням.
С.Т. зашел в помещение, служившее некогда складом оружия, и остановился, глядя на огромную картину, еще различимую в последних лучах уходящего солнца. Немо внимательно обнюхивал его сапоги. С.Т. слегка погладил холст в том месте, где от частого прикосновения руки чуть стерся блеск краски на боку сияющего красотой черного коня.
— Вот я и дома, старина, — сказал он. — Я вернулся.
Он еще постоял перед картиной. Немо опять заскулил, и С.Т., резко отворачиваясь от картины, нагнулся к волку и с силой потрепал его. Немо прижался к его ноге, наслаждаясь вниманием, и то рычал, то стонал от восторга.
Обед был простым и быстрым: горшок жаркого из кролика на двоих с Немо, который его и зацапал, и остатки доброго старого вина Марка. Потом С.Т. сидел перед очагом в кухне, отклонясь от стола на двух ножках трехногой табуретки, и неторопливо размышлял, не попробовать ли посадить виноград, а также хочется ли ему сегодня рисовать настолько, что он сможет заставить себя зажечь светильники в зале.
Он решил, что не хочет, и опять мысленно вернулся к загадочному процессу создания вина, который, по словам Марка, был безумно сложным. Одному Богу известно, как придется холить и лелеять лозы. Прополка чеснока и то утомляла его. И какие-то насекомые всегда поедали его перцы в самом их раннем возрасте, если только он не охранял их, днюя и ночуя на грядках.
Он вдохнул. Отблески пламени коснулись гипсовых бюстов и баночек с красками, отбрасывая тени, так, что казалось, будто в комнате полным-полно молчащих людей, а не книг, холстов и небрежных набросков углем.
Сцепив руки на затылке, он подводил итог прошедших трех лет жизни. Неоконченные картины, начатые и брошенные скульптуры: он отдавался каждому новому начинанию с неуемной энергией, но единственное, что он довел до конца, была картина в оружейной комнате.
В темном углу лежала шпага без ножен, под углом прислоненная к стене. Он оставил ее ржаветь, как и пару пистолетов, завернутых в пыльные тряпки. Но седло и уздечку он регулярно чистил и смазывал. Вот и сейчас они аккуратно свисали с крючьев в стене, словно он собирался снова их использовать.
Он потер носком сапога голову Немо. Волк тяжело вздохнул от удовольствия, но даже не шелохнулся, продолжая лежать у ног С.Т., безбоязненно разбросав длинные лапы.
На то, чтобы прийти в себя и явиться в Коль дю Нуар, месье Ли Страхану потребовался целый день. С.Т. был немного удивлен: он ждал, что увидит ее самое позднее к полудню. Он вынес мольберт во двор, чтобы как обычно поймать холодный свет ясных октябрьских дней, и с наслаждением вдыхал ароматы осени: льняное масло, эстрагон, лаванду, пыль, пропитавшую тряпки, о которые он вытирал кисти и руки. Немо негромко пыхтел, лежа под кустом в тени, и его серьезные и умные желтоватые глаза неотрывно следили за С.Т., который то и дело, чтобы лучше видеть перспективу, отходил и вновь подходил к холсту. Но когда волк поднял голову и взглянул на ворота, С.Т. опустил кисть в терракотовый кувшин, до краев наполненный маслом, вытер руки и сел в ожидании на нагретый солнцем камень.
Немо тяжело поднялся на ноги. Тихо произнесенное слово С.Т. заставило его остаться на месте. Утки взволнованно закрякали — С.Т. показалось, что звук этот идет откуда-то слева, где за стеной замка утес круто обрывался вниз. Он повернул голову, стараясь получше уловить звук здоровым ухом, но поняв, что делает, повернулся лицом прямо к воротам, испытывая легкое недовольство собой. Он так и не привык к тому, что глухота, поразившая одно его ухо, нарушает чувство ориентации. Хотя Немо устремил внимательный взгляд в том направлении, откуда надо было ждать непрошеного гостя, С.Т. нелегко было себя убедить в очевидном: его посетитель не подкрадывается к нему слева по воздуху, через каньон. И, что еще хуже, если он закрывал глаза или слишком быстро поворачивал голову, все вокруг начинало кружиться и плыть перед глазами.
- Предыдущая
- 3/93
- Следующая
