Зачем вы, девочки, красивых любите, или Оно мне надо? - Славачевская Юлия - Страница 49

• Предыдущая
• 49/77
• Следующая

— Это скромненькое колье, — просветила меня Маша, с трудом удерживая на весу кованые вериги, достигавшие моей талии.

У меня затряслись все поджилки.

— Ик! Маша, я не хочу видеть нескромненькое! Пойми, если ты на меня это наденешь, я смогу только ползти… по-пластунски и то… на спине.

Маша была непреклонна:

— Престиж правящей семьи в количестве драгоценностей на жене!

Представила себя погребенной в золотом могильнике, и мне окончательно поплохело:

— Маша, меня этим всем просто придавит. И престиж отстаивать уже будет некому! Слушай, а давай я что-то сама выберу, а из остального мы в зале выставку устроим? А? Пусть смотрят. Я Малика попрошу, экскурсоводом поработает. Будет рассказывать, где это все великолепие предположительно у меня должно висеть.

— Не надо! — вовремя спохватилась Маша. — Мне твоего Нового года хватило!

— Ну извини, — ни секунды не раскаиваясь, развела я руками, негромко подхихикивая.

Моя сестричка простонала:

— Все, устала, сдаюсь!

Я чмокнула ее в щеку:

— Маша, я тебя люблю!

В результате наших дебатов я оделась в роскошное, скромно декольтированное золотое платье в стиле ампир. Туфли я выбрала золотисто-бежевые, классическая шпилька и острый носок. Я их нагло вытащила из своего мира, оставив магазину взамен золотой эквивалент. Из драгоценностей согласилась надеть лишь изящную диадему, брачные браслеты и небольшое колье (Маша скривилась, презрительно обозвав его «домашним»).

Последний раз мы поругались из-за прически. Маша с завидным упорством хотела накрутить у меня на голове копну и утыкать ее перьями. Выступать в роли пугала мне не улыбалось, и я настояла на своем варианте. Вспоминая императрицу Жозефину Богарне и прически дам того времени, я накрутила по бокам симпатичные букли и часть волос собрала на затылке, оставив открытой шею.

Маша смотрела, широко открыв глаза. Судя по всему, одобрила. Все, я готова.

Раздался стук, и вошедший Айлонор окинул меня восхищенным взглядом, улыбнулся и опустился на одно колено.

— Разрешите быть вашим сопровождающим, Повелительница.

Я молча подала руку. Мы шли длинными коридорами, я настраивалась на предстоящую беседу с Повелителем.

Мы подошли к двери. Все как тогда перед первым балом. Сейчас я тоже стояла у дверей, только в этот раз почему-то отчаянно трусила. Представляете? Аж коленки дрожали.

— Повелительница Эланиэль! — заорал над ухом глашатай.

Все, глубокий вдох — и вперед! Айлонор ободряюще сжал мой локоть, безмолвно призывая успокоиться, собраться и не бояться. Я вскинула голову и подмигнула. Мы двигались по направлению к трону, пересекая громадный, светлый, заполненный народом зал. Дроу провожали нас заинтересованными глазами, шепотом обсуждая нарушение этикета. В зал я была должна войти с Повелителем, но у меня нынче другой сопровождающий. Теперь для всех я опальная супруга, потому что второй раз появляюсь на балу без мужа. За третьим разом обычно следует развод. За несколько часов я проштудировала и вызубрила этот чертов этикет, не желая снова попасть впросак и усугубить свою вину. Дарниэль, будучи опытным руководителем, все же принял решение исправить ситуацию: он встал и пошел нам навстречу, демонстрируя подданным, что он оказывает мне определенную долю уважения.

Повелитель был невероятно элегантен в бархатном черно-золотом костюме. Черная шелковая рубашка, сверху черно-золотой камзол, расшитый золотой нитью. Мое сердце бухало так, что его, по-моему, можно было услышать в зале. Мы встретились на средине пути. Он кивнул, я присела в реверансе. Его лицо было абсолютно спокойно, и, окинув меня холодным взглядом, он взял меня за руку и повел к трону. Все происходило без слов. Рядом находился будто чужой, незнакомый мужчина.

Дарниэль подвел меня к трону и произнес краткую поздравительную речь. Собравшиеся на праздник дроу ликовали, хлопали и громогласно поздравляли нас.

Когда прозвучала первая мелодия, Повелитель увлек меня танцевать. Ах да! Бал должен открываться вальсом правящей пары. Мы молча кружились на зеркальном паркете. Он упорно смотрел поверх моей головы, и я не могла поймать его взгляд. Мне нужно было хоть что-то сказать, начать разговор, но пересохшие губы не смогли вымолвить ни слова. Танец закончился. Дарниэль подвел меня к трону, почтительно усадил, вежливо кивнул и ушел по-английски, не прощаясь.

Я осталась одна, глядя на полный зал гостей. Чувствовала себя обманутой дурочкой. Как тоскливо!

Незаметно сморгнув слезы, я снова посмотрела в зал. На меня, ободряюще улыбаясь, глядели приятели и знакомые. Спасибо вам всем за поддержку!

Не все приглашенные вели себя дружелюбно. Кто-то смотрел равнодушно. Были откровенно злобные взгляды. Дар отирался около шикарной брюнетки, если не ошибаюсь, той самой, с которой он вел «государственные дела».

«Ну и что мне делать? Напиться с горя? Устроить скандал? Со зверской рожей потаскать эту Лаурку за лохмы? Чего я этим добьюсь? Сама унижусь и его опозорю. Вот же стерва! Смотрит так ехидно, словно наслаждается моментом своего триумфа. Как же с ним поговорить? Скакать за ним по залу и отковыривать от этой дамочки? Не хватало! Дождаться окончания бала и отловить по дороге? А если раньше удерет? Караулить у дверей?»

Воображение тут же нарисовало картину «Я в засаде со скалкой».

«Обхохочешься. Черт, да хватит ее за задн… мягкое место щупать! Все равно не найдешь! Ничего там не выросло! Ой!»

Тут до меня дошло: я ревную. С ума сойти! Я его ревную!

«Ну и какое мы примем стратегическое решение?»

Меня сподвигла правильная мысль: «А пойдем-ка мы в люди». Я сползла с трона и почапала к своей «могучей кучке». В голову пришло «левое звено, правое, центристы». У меня начиналась истерика. Допрыгалась. Раз за разом взгляд возвращался к Дарниэлю.

И что? Мне предстало дивное зрелище: брюнетка настойчиво висла на его руке, наслаждаясь оказанной благосклонностью и между делом пытаясь выпрыгнуть из платья. И ему это, черт побери, нравилось! Стиснув зубы, я пошла дальше. До меня доносились обрывки фраз:

— Красивая…

— Она не в фаворе, не подходи к ней…

— Боги, какое недоразумение…

— Фи, во что она одета…

— Надо навестить Лаурелин, засвидетельствовать ей свое почтение…

«Значит, эту… (нецензурно) зовут Лаурелин. Я запомню это имя».

Наконец я дошла до своих друзей.

— Как ты, девочка? — сочувственно поинтересовался Айлонор.

— Плохо, Айлонор, очень плохо. Совсем не представляю, что мне еще осталось делать, — расстроенно призналась я.

И получила совет:

— Как что? Танцевать, конечно!

Мрачно последовав его совету, я покружилась в нескольких турах, даже не понимая, какой танец и с кем танцую.

Рель подошел и тихо шепнул:

— Рика, сейчас будет перерыв в танцах, спой.

Наступила тишина, прерванная оглушительной просьбой Малика:

— Спойте, Повелительница, просим вас!

Его поддержали другие. Кто-то принес кресло, кто-то — гитару. Дар повернулся в мою сторону и посмотрел с непонятным выражением. Что ж, наверно, это мой шанс. Собравшись с духом, я запела, не отводя от мужа глаз:

Почувствовав, что еще немного — и зареву навзрыд, я встала, поклонилась и пошла к выходу, не глядя по сторонам. По дороге меня пытался остановить Айлонор:

— Куда ты?

Я подняла на него полные слез глаза:

— Все должно решиться сегодня. Либо мы помиримся, либо я так или иначе стану свободной!

В этот миг на мои плечи легли сильные руки.

— Ты никогда не станешь свободной… от меня! Что ты ответишь мне? — требовательно спросил муж, поворачивая меня к себе.

• Предыдущая
• 49/77
• Следующая