Жребий (Жребий Салема) - Кинг Стивен - Страница 76
- Предыдущая
- 76/108
- Следующая
— Хорошо, что вы пришли, отец Каллахэн.
— Рад был придти. Хорошие учителя, как и мудрые жены, подобны бесценным жемчужинам.
— Даже такие старые грубияны-агностики, как ваш покорный слуга?
— Особенно такие, — ответил Каллахэн, с удовольствием возвращая укол. Я мог бы застать вас в минуту слабости. Мне говорили, агностики в интенсивной терапии — редкость.
— Увы, скоро меня отсюда переводят.
— Фу-ты ну-ты, — сказал отец Каллахэн. — Но мы еще услышим от вас «Отче наш» и «Пресвятая дева».
— Это, — сообщил Мэтт, — дело не такого далекого будущего, как вы думаете.
Отец Каллахэн сел, и, пододвигая стул, стукнулся ногой о стоявший возле кровати столик. К нему на колени обрушился каскад небрежно сваленных в кучу книг. Перекладывая их обратно, священник вслух читал названия.
— «Дракула». «Гость Дракулы». «В поисках Дракулы». «Золотой сук». «Естественная история вампиров»… естественная? «Венгерские народные сказки». «Чудовища тьмы». «Монстры в реальной жизни». «Петер Кёртин, Дюссельдорфское чудовище». И… — Он смахнул с переплета последней книги толстую патину пыли, обнаружив призрачную фигуру, угрожающе замершую над спящей дамой. — «Вампир Варни, или Празднество крови». Господи… такое чтиво требуется выздоравливающим сердечникам?
Мэтт улыбнулся.
— Бедный старый «Варни». Я читал его давным-давно — для доклада на занятиях в университете… Романтическая литература. Изрядно шокировал профессора, чье представление о фантастике начиналось «Беовульфом» и заканчивалось «Письмами баламута». Я получил за свое сообщение "Д" с плюсом и письменное распоряжение расширить кругозор.
— Но случай Петера Кёртина достаточно интересен, — заметил Каллахэн. — В эдакой отталкивающей манере.
— Вам известна его история?
— Большая ее часть. В бытность свою семинаристом я интересовался подобными вещами. И оправдывался перед весьма скептически настроенными старшими тем, что нельзя успешно служить Господу, только воспаряя к высотам натуры человеческой и не ныряя в ее глубины. Честно говоря, я хитрил. Мне не меньше прочих нравилось трястись от страха. Если не ошибаюсь, Кёртин, еще будучи совсем юным, отправил на тот свет двух товарищей по играм — утопил их. Он просто захватил небольшой плот, стоявший на якоре посреди широкой реки, и отталкивал ребят от него, пока те не выбились из сил и не ушли под воду.
— Да, — подтвердил Мэтт. — Уже подростком он дважды пытался убить родителей девочки, которая отказывалась гулять с ним. Позже он сжег их дом. Но меня интересует не эта часть его… э-э… карьеры.
— Я догадался — по роду вашего чтения, — Каллахэн отогнул обложку журнала, на которой была изображена невероятно щедро одаренная природой молодая женщина в тесно облегающем костюме, которая пила кровь какого-то молодого человека. Выражение лица этого юноши являло собой тревожное сочетание крайнего ужаса с крайним вожделением. Журнал назывался (очевидно, по имени молодой женщины) «Вампирелла». Заинтригованный, как никогда в жизни, Каллахэн отложил его.
— Кёртин нападал на женщин, — сказал он. — Дюжину с лишним жертв он убил, а еще больше искалечил молотком. Если у них были месячные, Кёртин пил их выделения.
Мэтт Бэрк опять кивнул:
— Еще Кёртин калечил животных, но это не так широко известно, — сказал он. — Когда его навязчивая идея достигла своего пика, он в Дюссельдорфском парке оторвал головы двум лебедям и пил кровь, брызнувшую из шей.
— И все это имеет отношение к причине, по которой вы хотели меня видеть? — спросил Каллахэн. — Миссис Корлесс передала мне, что дело важное.
— Да, так и есть.
— Тогда что же это может быть? Если вы хотели меня заинтриговать, то, несомненно, добились своего.
Мэтт спокойно посмотрел на него. — Мой хороший друг, Бен Мирс, должен был сегодня связаться с вами Но не связался, если верить вашей экономке.
— Да. Сегодня я никого не видел с двух часов дня.
— Сам я не сумел к нему дозвониться. Он ушел из больницы вместе с моим врачом, Джеймсом Коди — с ним мне тоже не удалось связаться. Точно так же, как со Сьюзан Нортон, подругой Бена. Она сегодня ушла из дома после обеда, пообещав родителям вернуться к пяти. Они волнуются.
Услышав это, Каллахэн подался вперед. Он был шапочно знаком с Биллом Нортоном, который однажды приходил к нему по поводу проблемы, касавшейся рабочих-католиков.
— Вы что-то подозреваете?
— Позвольте задать вам один вопрос, — сказал Мэтт. — Отнеситесь к нему со всей серьезностью и обдумайте, прежде, чем отвечать. Вы в последнее время не замечали в городе ничего необычного?
Поначалу Каллахэну показалось, что этот человек ведет дело поистине очень осторожно, не желая спугнуть его тем, что у него на уме. Теперь священник был в этом почти уверен. Разбросанные как попало книги предполагали нечто совершенно вопиющее.
— Вампиры в Салимовом Уделе? —спросил он.
Каллахэн всегда думал, что те из страждущих, кто достаточно много вложил в жизнь — художники, музыканты, какой-нибудь плотник, чьи мысли занимает недостроенный дом — иногда могут избежать той глубокой депрессии, какая следует за серьезной болезнью. Интерес в равной степени может относиться и к безобидному (или не очень) психозу, зародившемуся, возможно, до болезни. Некоторое время назад отцу Каллахэну пришлось беседовать с пожилым человеком по имени Хоррис — того положили в Медицинский центр Мэна с прогрессирующим раком толстого кишечника.
Несмотря на боль, которая должна была причинять ему немалые страдания, Хоррис со множеством ясных подробностей побеседовал с Каллахэном о существах с Урана, внедрившихся в каждое проявление американской жизни. «Сегодня парень, который заливает вам в бак бензин у Сонни Амоко — просто Джо Блоу из Фолмута, — сказал священнику этот ясноглазый говорящий скелет. — А завтра это уранец, который просто выглядит, как Джо Блоу. Он даже думает и разговаривает, как Джо Блоу, понимаете… потому что уранцы едят альфа-волны: чав, чав, чав!» По мнению Хорриса, он страдал вовсе не раком, а запущенным случаем лазерного отравления. Уранцы, встревоженные тем, что ему известно про их махинации, решили его убрать. Хоррис принял вызов и приготовился погибнуть в борьбе. Каллахэн не пытался разубедить Хорриса, оставив это желающим добра, но туго соображающим родственникам. Каллахэн по собственному опыту знал, что психоз, как и добрый глоток «Катти Сарк», может пойти очень и очень во благо.
Поэтому теперь он просто сложил руки и ждал продолжения.
Мэтт сказал:
— Честно говоря, продолжать трудно. Но, если по-вашему у меня из-за болезни развилось слабоумие, мне будет еще труднее.
Каллахэн, ошарашенный тем, что еще не успел додумать мысль, а Мэтт уже вы разил ее словами, с большим трудом сохранил непроницаемое лицо, хотя если бы сквозь эту невозмутимость и пробилось бы какое-то чувство, то не тревога, а восхищение.
— Напротив, мне кажется, вы мыслите чрезвычайно ясно, — сказал он. Мэтт вздохнул.
— Ясность мысли не предполагает здравого рассудка… что вам прекрасно известно. — Учитель подвинулся на постели, перераспределяя лежащие вокруг книги. — Если Господь существует, Он, должно быть, заставляет меня платить пеню за жизнь, полную осторожного академизма — за отказ интеллектуально ступать на всякую почву, не снабженную примечаниями в трех экземплярах. Сейчас, во второй раз за день, я принужден делать дичайшее заявление, подкрепить которое совершенно нечем — нет ни намека на доказательства. Все, что я могу сказать в защиту собственного здравого рассудка, это что мои заявления не слишком трудно доказать или опровергнуть, и что вы, надеюсь, сочтете их достаточно серьезными для того, чтобы проверить, пока не стало слишком поздно. — Мэтт издал смешок. — Пока не стало слишком поздно. Как звучит, а? Точь-в-точь так писали в тридцатые годы дешевые журналы, верно — В жизни мелодрамы хоть отбавляй, — заметил Каллахэн, подумав, что, если оно так, на его долю в последнее время выпадало очень немного.
- Предыдущая
- 76/108
- Следующая
