Воспламеняющая взглядом (Порождающая огонь) - Кинг Стивен - Страница 61
- Предыдущая
- 61/82
- Следующая
— Да… кажется.
— Они свое получили — ты получаешь свое. Каждый раз. Ничего задаром. — Он вдруг ссутулился. Огонь потух в глазу. Всякий раз, когда он становился таким вот подавленным и разнесчастным, это было для нее тяжким зрелищем. — Не позволяй им обращаться с собой так, как обращались со мной. Я отдал за свою страну четыре года жизни и вот этот глаз. Полгода я просидел в земляной яме, погибал от лихорадки, ел насекомых, весь завшивел, задыхался в собственном дерьме. А когда я вернулся домой, мне сказали: «Спасибо тебе, Джон», — и вручили швабру. Они меня обокрали, Чарли. Поняла? Не давай им себя обокрасть.
— Поняла, — сказала она звенящим голосом. Лицо его немного просветлело, он даже улыбнулся.
— И когда же прозвучит сигнал к бою?
— Завтра я должна увидеться с Хокстеттером. Скажу, что согласна… только чуть-чуть. И скажу ему, чего хочу я.
— Ты поначалу-то много не запрашивай, Чарли. Это как торговая сделка — я тебе, ты мне. Услуга за услугу, верно? Она кивнула.
— Но ты им покажешь, у кого в руках поводья? Покажешь, кто тут главный?
— Покажу.
Он еще шире улыбнулся.
— Так их, подружка!
Хокстеттер был в ярости.
— Что за игру вы затеяли, черт подери! — кричал он на Рэйнберда. Они сидели в кабинете у Кэпа. «Раскричался, — подумал Рэйнберд. — Это в его присутствии ты такой смелый». Но, присмотревшись, как горят глаза Хокстеттера, как побелели костяшки пальцев и заалели щеки, он счел за лучшее во всеуслышание признать, что, пожалуй, переборщил. Осмелился вторгнуться в священные владения Хокстеттера. Одно дело было вытолкать его взашей в день аварии — Хокстеттер допустил грубейший промах и знал это. Но тут разговор другой.
Рэйнберд обдумывал положение. И молча смотрел на Хокстеттера.
— Вы сделали все, чтобы завести нас в тупик! Вам, черт возьми, отлично известно, что ей не видать отца как собственных ушей! «Они свое получили — ты получаешь свое», — в бешенстве передразнил Хокстеттер. — Идиот!
Рэйнберд все так же пристально смотрел ему в глаза.
— Лучше вам не повторять это слово, — произнес он совершенно бесстрастно. Хокстеттер вздрогнул… почти незаметно.
— Джентльмены, — вмешался Кэп; голос у него был усталый. — Я бы вас попросил…
Перед ним лежал магнитофон. Они только что прослушали запись сегодняшнего разговора Рэйнберда и Чарли.
— Судя по всему, от доктора Хокстеттера ускользнул один момент: он и его команда наконец-то приступят к делу, — заметил Рэйнберд. — В результате чего их практический опыт обогатится на сто процентов, если я в ладах с арифметикой.
— Вам просто повезло. Непредвиденный случай, — пробурчал Хокстеттер.
— Что же это у всех вас не хватило фантазии подстроить такой случай? — отпарировал Рэйнберд. — Увлеклись, видно, своими крысами.
— Хватит! — не выдержал Кэп. — Мы собрались здесь не для того, чтобы выслушивать взаимные нападки. Перед нами несколько иная задача. — Он повернулся к Хокстеттеру. — Вам представилась возможность сыграть в свою игру, — сказал он. — Должен вам заметить, что вы могли бы высказать больше признательности.
Хокстеттер что-то проворчал в ответ. Кэп повернулся к Рэйнберду:
— Вместе с тем я считаю, что в роли индийских сипаев вы зашли слишком далеко.
— Вы считаете? Значит, вы так и не поняли. — Он переводил взгляд с Кэпа на Хокстеттера и обратно. — По-моему, вы оба проявляете чудовищное непонимание. У вас здесь два детских психиатра, и если это общий уровень, я не завидую детям с нарушенной психикой.
— Критиковать легко, — подал голос Хокстеттер. — В этой…
— Вы просто не понимаете, как она умна, — перебил его Рэйнберд. — Не понимаете, насколько быстро она ориентируется в цепи причин и следствий. Иметь с ней дело — это все равно что пробираться через минное поле. Если бы я не подал ей идею кнута и пряника, она сама бы до нее додумалась. Сделав это первым, я еще больше укрепил ее доверие ко мне… иными словами, превратил минус в плюс.
Хокстеттер открыл было рот. Кэп остановил его движением руки и обратился к Рэйнберду. Он говорил с ним мягким примирительным тоном, какой не приходилось слышать кому-нибудь другому… но ведь это и был не кто-нибудь, а Рэйнберд.
— И все же факт остается фактом — вы несколько ограничили возможности Хокстеттера и его людей. Раньше или позже она сообразит, что ее главная просьба — увидеться с отцом — не будет удовлетворена. Кажется, мы все сошлись на том, что пойти ей в этом навстречу значило бы навсегда потерять ее.
— Бесспорно, — вставил Хокстеттер.
— А если она действительно так умна, — продолжал Кэп, — она выскажет эту невыполнимую просьбу скорее раньше, чем позже.
— Выскажет, — согласился Рэйнберд, — и это будет конец. Увидев, в каком он состоянии, она сразу поймет, что все это время я ее обманывал. И тут же смекнет, что все это время я был у вас за подсадного. Следовательно, весь вопрос в том, как долго вы сможете протянуть.
Рэйнберд подался вперед.
— Учтите два момента. Первый: вам придется примириться с мыслью, что она не будет зажигать для вас костры. Она не автомат, а просто девочка, которая соскучилась по отцу. С ней нельзя, как с лабораторной крысой.
— Мы и без вас… — взорвался было Хокстеттер.
— То-то и оно, что нет, — не дал ему закончить Рэйнберд. — Так вот, это знает любой экспериментатор. Принцип кнута и пряника. Зажигая костры, Чарли будет думать, что она соблазняет вас пряником и что вы — а значит, и она — шаг за шагом приближаетесь к ее отцу. На самом деле все, разумеется, наоборот. В данном случае пряник — ее отец, и соблазнять ее этим пряником будем мы. Если перед носом у мула держать лакомый кусок, он перепашет вам все поле. Ибо мул глуп. Но эта девочка — нет.
Он сверлил глазом то Кэпа, то Хокстеттера.
— Я готов повторять это снова и снова. Что, легко вогнать гвоздь в железное дерево? Та еще работенка, но вы почему-то постоянно об этом забываете. Рано или поздно она вас раскусит и сыграет отбой. Потому что она не мул. И не лабораторная крыса.
«А ты только и ждешь, когда она выйдет из игры, — подумал Кэп с тихой ненавистью. — Ждешь, когда ты сможешь отправить ее на тот свет».
— Итак, это отправная точка, — продолжал Рэйнберд. — Начинайте эксперименты. А дальше думайте, как максимально протянуть их. Закончатся эксперименты — валяйте, систематизируйте. Если соберете достаточно информации, получите вознаграждение в больших купюрах. Съедите свой пряник. И можете снова впрыскивать ваше зелье разным олухам.
— Вы опять за оскорбления? — голос Хокстеттера задрожал.
— При чем тут вы? Это я про олухов.
— И как же, по-вашему, можно протянуть эксперименты?
— Чтобы ее завода хватило на первое время, будете давать ей маленькие поблажки, — ответил Рэйнберд. — Пройтись по лужайке. Или… все девочки любят лошадей. Пять-шесть костров она вам устроит только за то, чтобы прокатиться на лошадке по верховой тропе — понятно, не без помощи грума. Я думаю, этого вполне хватит, чтобы дюжина бумагомарак, вроде Хокстеттера, еще пять лет потом исполняла победный танец. Хокстеттер рывком встал из-за стола:
— С меня хватит!
— Сядьте и помолчите, — одернул его Кэп. Побагровевший Хокстеттер готов был ринуться в бой, но весь его запал улетучился так же быстро, как возник, даже слезы навернулись. Он снова сел.
— Свозите ее в город за покупками, — продолжал Рэйнберд. — В увеселительный парк — покататься на машинках. Скажем, в компании с Джоном, добрым дядей уборщиком.
— Вы всерьез думаете, — подал голос Кэп, — что этими подачками…
— Нет, не думаю. Долго так продолжаться не может. Раньше или позже она опять спросит про отца. Она ведь тоже человек. И у нее есть свои желания. Она с готовностью поедет куда скажете, ибо считает: услуга за услугу. Но в конце концов опять встанет вопрос о любимом папочке. Она не из тех, кого можно купить. Ее голыми руками не возьмешь.
— Итак, приехали, — задумчиво произнес Кэп. — Все выходят из машины. Проект исчерпан. На данном этапе, во всяком случае. — По разным причинам он испытывал огромное облегчение от подобной перспективы.
- Предыдущая
- 61/82
- Следующая
