Томминокеры - Кинг Стивен - Страница 58
- Предыдущая
- 58/71
- Следующая
Они с Бобби едва прикоснулись к остывшей пицце, приготовленной Гарднером на ужин.
— Мне бы хотелось пива, — сообщила Бобби. — А ты будешь?
— Спасибо, я пас.
Она удивленно подняла брови, но ничего не сказала. Достав из шкафчика банку и открыв ее, она некоторое время сидела молча, глядя в окно.
Он нарушил тишину:
— Ты и я, Бобби, мы провели много времени вместе.
— Да. Много времени. И такой странный конец!
— Почему ты так сказала — конец?
Бобби пожала плечами и отвернулась:
— Ты сам знаешь. Конец фазы. Так нравится больше?
— Во всяком случае, звучит не так безнадежно.
Они опять помолчали. Бобби допила пиво и вытерла губы рукавом своей рубашки. Затем она сказала:
— Я всегда любила тебя, Гард. И, что бы ни случилось, помни, пожалуйста, об этом. — Теперь она посмотрела ему прямо в глаза, и ее лицо под коркой грима было жалкой пародией на лицо прежней Бобби. — И я надеюсь, ты помнишь, что я никогда не принуждала тебя помогать мне. Все, что ты делал, было совершенно добровольно. Свобода волеизъявления — это немаловажный фактор, как сказал однажды кто-то из великих.
— И ты сама избрала для себя эти раскопки, — Гарднер говорил тихо, а в душе его был страх. К чему она говорит о свободе волеизъявления? Готовит его к близкой кончине?
Прекрати, Гард. Прекрати подозревать ее.
Бобби грустно рассмеялась:
— Делая выбор, ты ведь не задумываешься, принесет это тебе пользу или нет. Люди всегда выбирают знание, не обращая внимание на возможные последствия.
— Исходя из этой логики я участвовал в пикетировании атомных электростанций, — пошутил Гарднер.
Бобби мотнула головой:
— Люди всегда начинают выкапывать то, что находят и про что ничего нельзя сказать с первого взгляда. Резон один: а вдруг это окажется полезным?
— Но Питеру это не понравилось.
— Да. Питеру это не понравилось. Но не корабль убил его, Гард.
Я уже давно подозревал, что не корабль.
— Питер умер по самым естественным причинам. Он был стар. Эта штука в лесу — корабль из другого мира. Не ящик Пандоры и не райская яблоня. И никакого змея-искусителя не было.
Гард улыбнулся:
— Это корабль знаний, верно?
— Да. Мне тоже так кажется.
Бобби вновь посмотрела на дорогу.
— Когда ты ожидаешь их? — спросил Гарднер.
Как бы отвечая на вопрос, Бобби кивнула в сторону дороги. К воротам подъехал «кадиллак» Киля Арчинбурга, за ним — старенький «форд» Эдли Мак-Кина.
— Что ж, пойду спать, — Гарднер встал и потянулся.
— Если хочешь, можешь прогуляться с нами к кораблю.
— С тобой — пожалуйста. Но с ними?! — Он отвесил шутливый поклон в сторону приехавших. — Благодарю покорно. Они и так считают меня сумасшедшим и ненавидят, потому что не могут читать мои мысли.
— Если я говорю, что ты можешь пойти с нами, значит, так оно и есть.
— И все же нет, — твердо сказал Гарднер, вновь усаживаясь на стул. — Они мне не нравятся. Более того, они раздражают меня.
— Мне очень жаль.
— Мы пойдем. Только… завтра. Мы с тобой, Бобби, верно?
— Верно.
— Передавай им мой привет. И напомни, что я немало помог тебе.
— Напомню. — Но ее глаза смотрели в сторону, и Гарднеру это не понравилось. Совсем не понравилось.
Гард думал, что сперва они пойдут в сарай, но ошибся. Посовещавшись, они дружной толпой направились в лес, к кораблю. По дороге они разговаривали — Бобби, Френк, Ньют, Дик Аллисон, Хейзел, остальные. Все отчетливо выделялись на фоне пурпурного заката, и у многих были с собой карманные фонарики.
Гард проводил их взглядом. Вот теперь, пожалуй, пришло время заглянуть в сарай и посмотреть, что же там такое…
Только где же ключ? Он обследовал связку ключей, висящую в чулане, но подходящего так и не нашел. Но, видно, он родился везучим, потому что, перерыв карманы многочисленных нарядов Бобби, он все же наткнулся на ключ в кармане старого халата.
Оставалось собраться с духом и открыть дверь.
Они могут вернуться. В любое время. И тогда они поймают меня буквально за руку.
О, как же они обрадуются!
Обрадуются, если вернутся и застанут тебя. Но они не вернутся раньше чем через пару часов.
Иди смело, Гард. Не бойся.
Я не хочу идти туда. Я боюсь…
Брось. С тобой ничего не случится. Ты должен увидеть своими глазами, что там происходит. Отбрось сомнения.
— Боже правый, — прошептал Гарднер и осторожно вставил ключ в замок.
Ключ повернулся в замке, издав легкий скрип — крак!
Гарднер двигался, будто во сне. Он подумал, что нужно взять себя в руки.
Когда он заходил в сарай в день своего приезда, там был хороший свежий воздух. Теперь же, когда во всем Хейвене с воздухом происходило что-то странное, в сарае пахло просто как в помойном баке.
И все же он рискнет. Он перевел дыхание и начал считать шаги. Три. Ты не сможешь сделать больше трех шагов. Только глянешь одним глазком — и назад. Как можно скорее.
Он приоткрыл дверь. Из сарая вырвались струи зеленого света. Гарднер, которому этот свет резал глаза, вспомнил о том, что в кармане у него лежат солнцезащитные очки, но очки мало чем помогали. Зеленый свет был, пожалуй, даже ярче солнечного.
Сперва он не увидел ничего. Слишком слепил свет. Потом, когда глаза привыкли, он услышал слабый шум. Шшшшшшшшшш… Слева! Он взял курс на этот шум, но тут же остановился. Он боялся всего, к чему мог прикоснуться.
Гард увидел в зеленых лучах темнеющие тени. Это призраки, нет… Это какие-то отражения на стене.
Боже, это же стиральная машина!
Да, это была стиральная машина, усовершенствованная, как и все механизмы в Хейвене, но шум издавала не она. А что же?
Рядом стоял вакуумный пылесос «Электролюкс» — один из самых лучших. Он тоже был выключен…
Еще левее. Это должно быть там.
У Гарда перехватило дыхание. К горлу подкатил комок: в дальнем левом углу сарая на стальных крюках висели Ив Хиллмен, Анна Андерсон и старый добрый бигль Бобби Питер. Они висели, как туши в лавке мясника. Но они все еще были живы.
Толстый черный провод, из тех, которые используются на высоковольтных линиях, проходил через центр затылка Анны Андерсон. Такой же провод был выведен из правого глаза старика. А с собакой было нечто особенное: пучок проводов пронизывал мозг бигля.
Глаза Питера, без всяких следов катаракты, обратились к Гарду.
Боже… Боже… мой Боже…
Он ухватился рукой за стену.
Щеки Анны и старика частично исчезли. Стали прозрачными.
Я хочу выйти отсюда. Я хочу только выйти отсюда.
Я не хочу смотреть на них.
Ему хотелось заплакать, но он не мог.
Как они здесь могут дышать? Как могут до сих пор оставаться в живых. А может, они вовсе не живы и мне это только кажется? Может быть, это просто иллюзия?
И, как бы опровергая его предположения, Питер посмотрел на него и глухо зарычал.
Питер… ты слышал его рычание…
Ерунда. Иллюзия. Вот и все.
Но он точно знал, что тут и не пахнет иллюзиями. И еще он знал, что услышал рычание Питера не ушами.
Этот звук возник в центре его собственного мозга.
Анна Андерсон открыла глаза.
Забери меня отсюда, — простонала она. — Забери меня отсюда, я оставлю ее в покое, а сейчас я не чувствую ничего, кроме того, что они замышляют убийство, замышляют убийство, убийство…
От неожиданности Гарднер споткнулся и упал. Он попытался встать и не смог. И еще он не мог отвести взгляд от лица сестры Бобби. Ее язык вывалился изо рта, а пальцы дрожали.
Питер продолжал рычать.
Старик открыл глаза.
Мальчик.
Эта мысль предельно отчетливо возникла в голове Гарднера. И он нашел в себе силы мысленно спросить:
Какой мальчик?
Он тут же получил ответ:
Давид. Давид Браун.
Старик единственным уцелевшим глазом смотрел прямо на него.
Спаси мальчика.
Мальчик. Давид Браун. Был ли он частью всего этого, мальчик, пропавший много дней назад, поиски которого так и не увенчались успехом? Очевидно, да.
- Предыдущая
- 58/71
- Следующая
