Регуляторы - Кинг Стивен - Страница 17

• Предыдущая
• 17/74
• Следующая

Он бежал уже не один час, чувствуя себя мишенью в этом гребаном тире, но никак не мог добраться до Питера Джексона, который так и не тронулся с места, черт бы его побрал.

Стрельба началась пять секунд назад, информировала его более хладнокровная часть мозга. А может, и три.

Хиппи все дергал Питера за запястье, за ту же руку схватилась и Синтия, но Питер упирался. Колли видел, что Питер хочет остаться с женой, которая выбрала крайне неудачное время для возвращения домой.

Не сбавляя хода (а парень он был крепкий, хотя и много пил в последнее время). Колли подхватил Питера под левую подмышку. Как крюком, подумал он. Питер рванулся назад, не желая покидать жену. Пальцы Колли начали скользить. О черт, подумал он, ну и хрен с ним!

За спиной раздался пронзительный крик. От Карверов. Уголком глаза Колли увидел, что розовый фургон уже проскочил мимо и мчится к Гиацинтовой улице.

— Мэри! — вопил Питер. — Она ранена!

— Я ей помогаю, Питер, не волнуйся, помогаю! — неожиданно бодро воскликнул Старина Док, хотя на самом деле никому он не помогал и пробежал мимо тела Мэри, даже не взглянув на него. Питер кивнул, разом успокоившись. Все дело в интонациях, подумал Колли. Бодрые нотки в голосе.

Хиппи тянул Питера к дому. Запястье он отпустил, зато схватился за пояс, и это сработало.

— Давай, парень. — прохрипел он. — Осталось немного.

Питер не сводил глаз с Колли.

— Он ей помогает, так ведь? Старина Док помогает Мэри?

— Совершенно верно! — гаркнул Колли, пытаясь имитировать бодрые нотки Дока, но услышал в своем голосе только ужас. Розовый фургон скатился с холма, но оставался еще черный, который. наоборот, притормозил, чуть ли не остановился. Никуда не делись и стрелки на крыше.

Мэриэл Содерсон обежала Колли слева, толкнула, чуть не сбила с ног, торопясь к открытой двери. Гэри проскочил справа, с силой пихнув в плечо девушку-продавщицу. Она даже припала на колено, вскрикнув от боли, наверное, подвернула ногу. Гэри не удостоил ее и взглядом: глаза его не отрывались от черного прямоугольника двери. Продавщица тут же поднялась. Гримаса боли застыла на ее лице, но она крепко держала Питера за руку, помогая тащить его к дому. Колли проникся к ней уважением, несмотря на разноцветные волосы.

Расстояние до Содерсонов увеличивалось. Как только они поняли, что к чему, так забыли обо всем, кроме собственного благополучия, подумал Колли.

Выстрел. Длинноволосый вскрикнул от боли и схватился за правую ногу. Через его пальцы сочилась кровь, удивительно яркая в сером полумраке грозы. Девушка смотрела на длинноволосого, рот ее раскрылся, глаза округлились.

— Все нормально. — Хиппи двинулся дальше. — Только царапнуло. Вперед, вперед. Питер наконец-то пошел сам.

— Что, черт побери.., происходит? — обратился он к Колли. Казалось, его крепко хватили по голове.

Прежде чем Колли успел ответить, прогремел последний выстрел с черного фургона. Мэриэл Содерсон, которая как раз взбежала на крыльцо (Гэри уже исчез в доме, не выказав себя джентльменом), вскрикнула, и ее бросило на дверной косяк. Левая рука женщины дернулась, и на алюминиевую обшивку дома хлынула кровь. Колли услышал, как истерично вскрикнула продавщица, и ему тоже захотелось кричать. Пуля попала Мэриэл в плечо и буквально оторвала ей левую руку. Та, осталась висеть на тонкой полоске кожи с родинкой на ней. Эту самую родинку, должно быть, очень любил целовать Гэри, когда они были помоложе, он меньше пил, а она меньше гуляла. Мэриэл, крича, стояла в дверном проеме, а рука болталась рядом с ней, словно дверь, сорванная с двух из трех петель. За ее спиной черный фургон вновь набрал скорость, “поганка” на крыше закрылась. Фургон исчез в дожде и дыме от пожара. Пустой дом Хобарта полыхал, несмотря на низвергающиеся с неба потоки воды.

Ей было куда уйти.

Иногда Одри почитала это за благо, иногда (потому что уход этот продлевал мучения, не давал поставить точку в дьявольской игре) — за зло, но так или иначе только благодаря этому убежищу ей удавалось сохранить себя как личность, хотя бы на время, только благодаря ему ее не выели изнутри. Как Херба. В конце концов Херб сумел стать самим собой. Ненадолго. Но этих мгновений хватило, чтобы пойти в гараж и застрелиться.

Во всяком случае, ей хотелось в это верить.

Иной раз, однако, ей верилось в другое. Она думала о бесконечных вечерах до того, как из гаража донесся выстрел, она видела Сета, сидевшего на своем стуле, том самом, который она и Херб переделали под седло, как только поняли, что мальчик без ума от “вессенов”. Сет просто сидел. игнорируя телевизионный экран, если только не показывали вестерн или космический фильм, сидел, уставившись на Херба ужасными тинисто-карими глазами, глазами существа, прожившего всю жизнь в болоте. Сидел на стуле, который его тетя и дядя переделывали с такой любовью. В самом начале, до того, как начался этот кошмар. Во всяком случае, до того, как они поняли, что кошмар уже начался. Сет сидел и смотрел на Херба, но не на нее. Тогда не на нее. На него. Высасывал его энергию, как вампир высасывает кровь в фильме ужасов. Впрочем, как еще можно назвать существо, живущее в Сете? Вампиром, и никак иначе. А жизнь их на Тополиной улице стала фильмом ужасов. Подумать только, на Тополиной улице, где в каждом доме наверняка есть хотя бы один альбом Карпентеров note 25. Прекрасные соседи, люди, которые могли бросить все дела, услышав по радио, что Красный Крест нуждается в посильной помощи. Никто из них не знал, что Одри Уайлер, тихая вдова, живущая между Содерсонами и Ридами, играет главную роль в своем собственном хаммеровском фильме note 26.

В хорошие дни она думала, что Херб, чье чувство юмора служило защитой от существа, засевшего в Сете, продержался достаточно долго, чтобы найти выход. В плохие она понимала, что это чушь собачья. Сет высосал из Херба все, что мог, а потом отправил его в гараж, заложив в голову программу самоуничтожения.

Конечно, речь идет не о Сете. Не о том Сете, который иногда (в первые дни) обнимал и целовал их. “Я — овбой”, — иногда удавалось сказать ему, когда он сидел на стуле-седле, нормальные слова прорывались сквозь поток нечленораздельных звуков, и тогда им казалось, что еще можно чего-то добиться. Я ковбой. Тот Сет вызывал любовь, несмотря на свой аутизм, а может, благодаря ему. Но при этом тот Сет был и медиумом, как зараженная кровь, которая и кормит вирус, и переносит его.

Вирус этот, или вампир, звался Тэком. Маленький подарок из Великой американской пустыни. По словам Билла, семья Гейринов так и не побывала в Безнадеге, не заезжала туда, чтобы посмотреть, что скрывается за рукотворным валом, который они увидели с шоссе. Вал этот так подействовал на Сета, что он перестал лепетать и заговорил на чистом английском языке. А ведь Билл сказал ей по телефону, что они не смогли заехать туда, потому что он хотел прибыть в Карсон-Сити до наступления темноты. Но Билл ей солгал. Она это знала, так как получила письмо от Аллена Саймса.

Саймс, инженер-геолог, работавший в какой-то горнорудной компании, видел семью Гейринов 24 июля, в тот самый день, когда брат Одри послал ей открытку с воплями восторга. Саймс заверил ее, что ничего особенного не произошло, он просто устроил Гейринам экскурсию по открытому карьеру, хотя инструкция по проведению вскрышных работ это и запрещала (Саймс так и написал), прочитал небольшую лекцию об истории карьера, и Гейрины отправились дальше. Обычное письмо, ни о чем. В другое время у Одри не возникло бы никаких вопросов, но она знала то, о чем понятия не имел Аллен Саймс из Безнадеги, штат Невада: Билл уверял ее, что в Безнадегу они не заезжали. Билл утверждал, будто они поехали дальше, потому что он спешил добраться до Карсон-Сити. А если солгал Билл, то мог солгать и Саймс.

Солгать насчет чего?

• Предыдущая
• 17/74
• Следующая