Почти как «Бьюик» - Кинг Стивен - Страница 31
- Предыдущая
- 31/83
- Следующая
Из коридора донесся звук льющейся воды. Стих. Керт вернулся в кладовую, вытирая рот бумажным полотенцем.
— Жуткая тварь, не так ли? — спросил Сэнди. — Даже мертвая.
— Жуткая, — согласился Керт, направляясь к чулану. — Я думал, что смогу адекватно отреагировать, но, конечно, такого не ожидал.
Сэнди поднялся, подошел к двери. Керт смотрел на мешок, но не прикасался к нему. Пока не прикасался. Это радовало. Сэнди не хотел находиться рядом, когда он прикоснется к мешку, даже в перчатках. Не хотелось даже думать, как он прикоснется к мешку.
— Это обмен, как ты думаешь? — спросил Керт.
— Что?
— Обмен. Эннис — на эту тварь.
Сразу Сэнди не ответил. Не мог ответить. Не потому, что идея ужасная (хотя как иначе можно ее назвать). Он не ожидал, что Керт, совсем мальчишка, так быстро сообразит, что к чему.
— Не знаю.
Кертис покачивался на пятках и хмурился, глядя в пластиковый мешок.
— Я так не думаю, — вырвалось у него после долгой паузы. — Когда происходит обмен, обычно ты что-то отдаешь и тут же что-то получаешь. Так?
— Обычно — да.
Он скрутил горловину мешка и (с видимой неохотой) завязал вновь.
— Я собираюсь сделать вскрытие.
— Кертис, нет! Господи!
— Да. — Он повернулся к Сэнди, с бледным как полотно лицом, горящими глазами. — Кто-то должен, ведь я едва ли смогу отвезти нашу добычу на кафедру биологии в университет Хорликса. Сержант говорит, мы должны держать язык за зубами? Кто же тогда остается? Только я. Или есть другой кандидат?
«Ты бы не отвез эту тварь в Хорликс, даже если бы Тони и не ввел режима секретности, — подумал Сэнди. — Ты еще терпишь наше участие в этой истории, возможно, потому, что, кроме Тони, никто не хочет иметь с этим дела, но поделиться с кем-то еще? С теми, кто не носит серой формы и не знает, что летом штрипкам шляпы положено болтаться на спине, а зимой — под подбородком? С теми, кто может оттеснить тебя и заграбастать? Да никогда в жизни!»
Керт сдернул с рук перчатки.
— Проблема, что я никого не вскрывал после Чэнси, умершей морской свинки, на уроке биологии в средней школе. С тех пор прошло уже девять лет, а по биологии у меня была тройка. Я не хочу напортачить, Сэнди.
«Тогда и не принимайся-».
Эту мысль Сэнди не озвучил. Не видел в этом смысла.
— Ладно. — Теперь Керт говорил сам с собой. Только с собой. — Я подготовлюсь. Время есть. Спешка здесь не годится. Любопытство до добра не доведет, но все-таки это не порок…
— А если эта поговорка — ложь? — спросил Сэнди. К своему изумлению, он вдруг понял, что страшно устал от всей этой суеты. — Если порок? Если ты никогда не сможешь найти ответа на эту загадку?
Керт в ужасе вытаращился на него. Потом улыбнулся.
— А что бы, по-твоему, сказал Эннис? Если бы могли его спросить?
Сэнди нашел вопрос бестактным. Открыл рот, чтобы сказать об этом.., чтобы сказать хоть что-то.., и промолчал.
Кертис Уилкокс никого не хотел обидеть, просто в его кровь впрыснулось слишком много адреналина, вот он и «улетел» на нем, как наркоман, вколовший очередную дозу. И он же был совсем мальчишкой. Даже Сэнди это понимал, хотя родился лишь на несколько лет раньше.
— Эннис сказал бы тебе: будь осторожен. Я в этом уверен.
— Буду. — Кертис двинулся к лестнице. — Да, разумеется, буду.
Но то были лишь слова, молитва, которую прочитываешь скороговоркой, чтобы побыстрее покинуть церковь в воскресное утро. Сэнди это знал, даже если проходящий испытательный срок патрульный Уилкокс — нет.
В следующие недели Тони Скундисту стало очевидно (его подчиненным тем более), что у него недостаточно людей для организации круглосуточного наблюдения за стоящим в гараже Б «бьюиком». Да и погода не способствовала: август выдался дождливым и не по сезону холодным.
Добавили головной боли и визитеры. База патрульного взвода Д на вершине холма находилась не в вакууме. Рядом располагалась Дорожная служба, у подножия холма — прокуратура; в расположение подразделения захаживали адвокаты, иной раз нарушителей препровождали в «Уголок плохишей», вдруг заявлялся на экскурсию отряд бойскаутов, люди постоянно приходили с жалобами (на соседей, на их животных, на повозки амишей, едущие посреди дороги, на самих патрульных), жены привозили забытые дома ленчи, а иногда и коробки с ирисками; случалось, приезжал любопытствующий Джон Кью — узнать, как тратятся его доллары, заработанные тяжким трудом и собранные правительством штата в виде налогов. Этих обычно удивляли и разочаровывали тишина и покой, царившие на базе. Они-то думали, что все стоят на ушах, как в их любимых телесериалах.
В конце месяца пожаловал член Палаты представителей конгресса США от округа Стэтлер с десятью или двенадцатью особо приближенными репортерами, чтобы пообщаться с простыми патрульными и сделать заявление о законопроекте, направленном на увеличение расходов на техническое оснащение и инфраструктуру полиции, который как раз рассматривался на Капитолийском холме, а конгрессмен от Стэтлера, так уж вышло, был одним из авторов законопроекта. Как и многие другие члены Палаты представителей от сельских районов, этот господин более всего напоминал парикмахера из маленького городка, который провел удачный день на собачьих бегах и надеялся, что ему отсосут до ужина. Стоя рядом с одной из патрульных машин (как показалось Сэнди, той самой, у которой сломалась мигалка), конгрессмен рассказывал своим друзьям-репортерам, какую важную роль играет в этих местах полиция, особенно прекрасные мужчины и женщины патрульного взвода Д (помощники дали ему неверную информацию, поскольку на тот момент в списочном составе взвода Д женщины отсутствовали, но никто из патрульных конгрессмена не поправил, во всяком случае, перед камерами). Они, говорил конгрессмен, являли собой тонкую серую стену, отделявшую мистера и миссис Джон Кью, налогоплательщиков, от злодеев, каждодневно грозивших ввергнуть вверенную им территорию в хаос, и так далее, и так далее, Боже, благослови Америку, пусть все ваши дети научатся играть на скрипке. Капитан Даймент приехал из Батлера, возможно, решил, что не грех лишний раз показаться перед телекамерами, и позднее пожаловался Тони Скундисту:
«Этот козел попросил меня аннулировать штраф, выписанный его жене за превышение скорости».
Все время, пока конгрессмен вещал и бродил по территории базы, репортеры что-то записывали, а камеры работали, «бьюик роудмастер» стоял в каких-то пятидесяти ярдах от них, на широких, с белыми боковинами, колесах, синий, как сгустившиеся сумерки. Стоял под большим круглым термометром, который Кертис повесил на одной из потолочных балок. Стоял с нулями на одометре, и к нему по-прежнему не прилипали ни пыль, ни грязь. Для патрульных, которые знали об этом, «бьюик» ассоциировался с зудом между лопаток — единственным местом, которое нельзя основательно почесать.
Приходилось иметь дело с плохой погодой, приходилось иметь дело со всякими и разными Джонами Кью (многие приходили с тем, чтобы похвалить семью, но сами-то они членами семьи не являлись), а еще заезжали полицейские и патрульные из других подразделений. Последние в определенном смысле представляли собой наибольшую опасность: копов отличает острый глаз и желание вызнать лишнее. Что бы они могли подумать, увидев патрульного в блестящем дождевике (или знакомого многим дворника со шведским акцентом), стоящего у гаража Б, совсем как гвардеец в высокой шапке у ворот Букингемского дворца? Как бы невзначай подошли бы к окнам и заглянули внутрь? Мол, заезжий полисмен хочет полюбопытствовать, а что находится в этом самом гараже? Почему нет, обычное дело для коллеги?
Керт решил эту проблему, насколько она поддавалась решению. Отправил Тони служебную записку, в которой указал, что еноты безобразничают, постоянно копаясь в мусорных контейнерах и растаскивая их содержимое по территории, а Фил Кандлтон и Брайан Коул готовы построить будку, в которой и будут находиться мусорные контейнеры.
- Предыдущая
- 31/83
- Следующая
