Мыслитель действует - Нёстлингер Кристине - Страница 6
- Предыдущая
- 6/26
- Следующая
– Мы проиграем как пить дать, – мрачно буркнул Туз пик.
– А ты беги скорей домой и поспи после обеда! – посоветовал ему Михи Ханак.
Но Туз пик объяснил, что поспать ему никак не удастся: его маленькая сестренка, которой положено спать днем, не желает, видите ли, спать и, когда ее укладывают, всякий раз так хнычет в знак протеста, что тут уж никто глаз не сомкнет.
– А ты заткни себе уши, – посоветовал Мыслитель, – это помогает. Я по маме знаю, она всегда это делает.
Мыслитель сунул в ящик тапочки, в которых ходил в школе, и стал искать свои уличные ботинки. В раздевалке 3-го «Д» всегда царил большой беспорядок. Ребята называли ее «обезьянья клетка», и она так и выглядела. У каждого класса была такая «обезьянья клетка», то есть отгороженная решеткой часть подвального помещения, где стояли две скамьи, а к решетчатым стенкам были приделаны крючки, чтобы вешать одежду. Входили в эту клетку через дверцу, которая запиралась на замок. По утрам, без четверти восемь, завхоз отпирал эти дверцы, а ровно в восемь, как только прозвенит звонок, он их снова запирал. Если кому-нибудь надо было пойти в раздевалку во время уроков или на перемене, то приходилось сперва сбегать к завхозу за ключом. И после окончания уроков кто-то тоже всегда ходил за ключом. Такие строгости с запиранием раздевалок ввели несколько лет назад, когда стали пропадать вещи из открытой раздевалки. Эти «обезьяньи клетки» считались абсолютно надежной защитой от краж. Не знай этого Мыслитель, он поклялся бы, что кто-то спер его ботинки: он их нигде не мог обнаружить. Но в конце концов он все же нашел правый за распахнутой дверцей их клетки, а левый вытащил из огромной кучи обуви, которая возвышалась посреди клетки. И тут взгляд его случайно упал на Розвиту Фрелих. Она сидела перед ним на скамейке, и глаза ее были полны слез.
– Ну, Розвита, глупая ты, разве можно плакать из-за такой чепухи? Это же курам на смех!
Мыслитель думал, что Розвита плакала из-за баллады «Проклятие певца». Ее трижды спрашивали во время урока, и ни разу ей не удалось сказать хоть одну строчку без ошибки. Поэтому фрау Хуфнагель поставила ей двойку и записала ее в свою красную книжечку.
– Двойка за устный ответ вообще не в счет, – утешал ее Мыслитель. – А по письменным работам у тебя всегда приличные отметки.
Розвита Фрелих покачала головой, и при этом огромная слеза покатилась у нее по щеке. Мыслитель вытащил из кармана брюк платок и протянул его девочке. Она взяла платок, утерла слезы и сказала:
– Да плевать я хотела на эту дуру Хуфнагель и на ее двойку! У меня пропало пятьдесят шиллингов. Все мои карманные деньги за неделю! Кошелек валялся под скамейкой раскрытый и пустой, даже трамвайные талончики вынули!
– Точно? – переспросил Мыслитель.
Розвита кивнула, показала пустой кошелек и сказала, что оставила его утром в кармане пальто.
– Слушайте все! – закричал Мыслитель. – У Розвиты тоже пропали деньги...
Еще примерно половина учеников 3-го «Д» находились в раздевалке, но они подняли такой крик, что и всей школе их бы не переорать.
– Не может быть!
– Деньги, наверно, просто выпали!..
– Давайте поищем под скамейкой!
Сэр и Мыслитель долго ползали по полу, шарили под скамейками, испачкали и руки, и коленки, но денег не нашли. Вольфганг Кран так усердствовал, что стукнулся виском о дверной косяк, Мартина Мадер вывернула карманы всех висящих пальто и курток. Туз пик тщательно ощупал всю вешалку. Розвита принялась чихать, такую они подняли пыль, а Лилибет занозила себе палец, но 50-шиллинговой монеты они так и не нашли.
– Вот что я вам скажу. – И Туз пик оглядел всех. – В нашем классе завелся вор. Никто чужой в нашу клетку попасть не может.
– Но ведь у завхоза есть ключ! – воскликнул Сэр.
– Ну и что? – Лилибет покачала головой. – Уж не думаешь ли ты, что господин Штрибани...
– Не болтай глупости, – хмуро перебил ее Сэр. – Но кто-то мог свистнуть у него ключ.
– Да я только что бегал за ним! – крикнул Михи Ханак. – Никто его не крал, он висел на доске, как всегда.
Но Сэр не сдавался:
– Его могли взять, а потом тайно назад повесить.
Лилибет снова покачала головой.
– Глупости!– сказала она. – У тебя башка работает как-то по-чудному. Простейшие вещи ты объясняешь самым сложным образом.
– А у тебя есть простое объяснение? – язвительно спросил Сэр. Вид у него был мрачный.
– Простое объяснение, – вспыхнула Лилибет, – заключается в том, что кто-то из нашего класса, словно сорока, тащит все, что плохо лежит. Сперва мой кошелек, потом «молочные деньги», а теперь – 50 шиллингов Розвиты. Этот малый сколотил себе уже неплохой капиталец.
– Почему малый? – Мыслитель задал этот вопрос, так и не вынув пальца изо рта. – Это ведь может быть и девочка. Уж не считаешь ли ты, что крадут только мальчики?
Лилибет пожала плечами.
– Мне надо идти, – сказала она. – А то, чего доброго, мать умрет от волнения.
И Лилибет так шваркнула ногой свои школьные тапочки, что они отлетели в дальний угол клетки. Все остальные тоже застегнули свои сумки и вслед за Лилибет вышли из раздевалки. Михи Ханак запер дверцу клетки. Ребята молча поднялись по лестнице. На самой верхней ступеньке их ждал господин Штрибани с протянутой рукой. Михи Ханак положил ключ ему на ладонь.
– Не больно-то вы торопитесь, молодые люди, – проворчал завхоз. – Если я всякий раз буду здесь так долго стоять и ждать, пока вы соизволите принести ключ от раздевалки, у меня ноги отвалятся.
– Простите, господин Штрибани, но скажите, пожалуйста, сегодня у вас никто не брал нашего ключа? – спросил Сэр.
Завхоз с неприязнью взглянул на Сэра.
– Кому бы это он мог понадобиться? Сэр пожал плечами, а завхоз спросил:
– А вы, собственно, из какого класса?
– На бирке ключа помечено, – пробормотал Мыслитель.
– Из 3-го «Д», – ответил Сэр.
– А-а! – протянул завхоз, и лицо его стало свирепым. – Там, где кран сломался?..
Сэр кивнул.
– С вами неприятностей не оберешься, – прошипел Штрибани. – Ключа вашего никто не брал.
– Это точно? – переспросил Мыслитель.
– Точно-парточно... Что за дурацкий допрос? – Лицо завхоза побагровело от гнева. – Стоите тут, никак не разойдетесь по домам и болтаете всякий вздор! Сегодня ко мне никто еще не приходил за ключами. Значит, и вашего никто не брал.
Завхоз повернулся к ним спиной и, бормоча, побрел прочь.
– Что ж, мы, пожалуй, теперь тоже разойдемся. Ведь изменить что-либо мы все равно не в силах, – сказал Туз пик.
И ребята из 3-го «Д» медленно двинулись к школьным воротам. Лилибет шла впереди всех, ей ведь надо было торопиться. У ворот она кивнула остальным и побежала домой. Она и так уже опаздывала на восемь минут. А это ей обернется шестнадцатью минутами громких маминых упреков.
На углу Мартина нагнала Лилибет.
– Знаешь, я уверена, – начала она, с трудом переводя дух, – я просто уверена, что Розвита все выдумала. Она ведь всегда хочет быть в центре внимания. Она просто врет. Из-за того, что у меня украли «молочные деньги», у нее тоже обязательно должно что-то пропасть.
– Не думаю, – сказала Лилибет.
– Помнишь, в прошлом году она сама спрятала свой физкультурный костюм?
– Да это потому, что не хотела идти на физкультуру, – сказала Лилибет.
– Чушь! – Голос Мартины был полон яда. – Ее хлебом не корми, только бы все ею занимались. Она воображала, вот что я тебе скажу! Ведь даже бровью не повела, когда Бабси Биндер заподозрили в том, что она ее барахло утащила. Плевать ей было!
– Неправда! – Лилибет даже остановилась от возмущения. – Ты так говоришь, потому что терпеть ее не можешь. Когда Розвита заметила, что подозревают Бабси, она сразу призналась, что сама спрятала свой костюм.
– Да только потому, что ее приперли к стенке: ведь Дальмар видел, как она его прятала! – Мартина постучала пальцами себе по лбу. – Ты такая наивная, Лилибет, ты и понятия не имеешь, какая она на самом деле.
- Предыдущая
- 6/26
- Следующая
