Выбор Ричарда Сеймура - Дарси Эмма - Страница 21
- Предыдущая
- 21/31
- Следующая
– Потому что она – моя мать, хочется ей этого или нет.
Любовь – ненависть? Но разве не то же самое она испытывает к Алисии? Какими бы напряженными ни были их отношения, некая незримая нить, связывающая их, существует всегда.
– А почему она все-таки пришла, как ты думаешь? – спросила Ли, вспомнив нотки горечи в словах Клер Сеймур.
Губы Ричарда растянулись в циничной усмешке.
– Потому что ей нравится то положение, которое она занимает в обществе благодаря моим успехам.
Как это похоже на ее мать.
Теперь Ли знала, что на его сердце остались глубокие шрамы. Его жажда иметь настоящую семью, сравнимая разве что с ее жаждой, тому подтверждение. Он часто вслух задавался вопросом, не забеременела ли она. На что Ли каждый раз хотелось ответить, что при таком активном и частом исполнении супружеского долга было бы странно, если нет.
Она бросила на Ричарда задумчивый взгляд. Неужели только об этом он и думал каждый раз, занимаясь с ней любовью? Неужели то, что для нее было радостью и удовольствием, для него было целенаправленной «работой»?
– Что? – спросил он, поймав этот странный ее взгляд.
От неожиданности Ли выпалила первое, что пришло ей на ум:
– А как ты предполагаешь получить контроль над компанией, если у нас не будет сына?
– Есть разные способы, – небрежно бросил он.
– Скажи хоть один, – упорствовала Ли.
– Предоставь это мне.
Она схватила его за руку, заставив остановиться. Ее глаза смотрели на него с мольбой.
– Я не хочу чувствовать себя виноватой, если у нас родится дочь. Пожалуйста, Ричард… Мне нужно знать.
Он нахмурился.
– У тебя нет причин чувствовать себя виноватой. Мы женаты, у нас родится ребенок – наглядная демонстрация стремления выполнить волю Лоренса. А дочь это или сын, неважно. Я – единственный исполнитель завещания Лоренса.
Теперь нахмурилась Ли, вспомнив слова Кэролайн о том, что Ричард – единственный исполнитель воли отца и может помыкать ими как угодно. Но почему? Она покачала головой.
– Я не совсем понимаю…
– Это тебя не касается, Ли.
Нет, она не позволит отмахнуться от себя, это слишком важный вопрос, чтобы теперь отступить.
– Я хочу, чтобы ты объяснил мне, – упрямо настаивала она.
На лице Ричарда явственно читалось раздражение, но он быстро взял себя в руки.
– Хорошо. Завещание Лоренса не может вступить в силу, пока не будут выполнены все условия. До этих пор ни твоя мать, ни сестры не смогут получить свои доли. Одним словом, им остается ждать… надеяться и ждать…
Последние слова он произнес с нескрываемым удовлетворением, и Ли уловила застарелую и глубокую враждебность по отношению к членам ее семьи, о которой раньше и не подозревала.
– …когда у нас родится сын, – закончил он с горьким удовлетворением. – А это может никогда и не произойти, учитывая пример твоей матери. И тогда им никогда не получить наследство.
Ли растерялась, не в силах до конца осознать услышанное.
– А тебе? В этом случае тебе тоже никогда не получить желаемое, да?
– Почему же? – Губы Ричарда презрительно скривились. – Рано или поздно твоим сестрам надоест ждать, и они продадут мне свои акции, которыми все равно не смогут воспользоваться. Как единственный исполнитель воли Лоренса, я вправе сделать им такое предложение.
Все сказанное Кэролайн на свадьбе вихрем пронеслось в голове Ли.
Нам приходится плясать под его дудку… Теперь, насколько я понимаю, придется плясать еще и под твою.
– Но ты же предложишь им честную сделку? – спросила Ли с болезненной требовательностью, в ужасе оттого, что Ричард может так подло воспользоваться ситуацией. Если так, то он ничуть не лучше Лоренса, а это значит, что она не сможет жить с ним.
Ричард насмешливо вздернул бровь.
– Исключительно честную.
Ли испытала неимоверное облечение.
– Я просто не хочу ввязываться в судебную тяжбу, – сухо объяснил он.
Безжалостный прагматик, подумала она, но придраться не к чему. Отвратительное, извращенное завещание составил Лоренс, а не Ричард. Кроме того, женитьба на ней, Ли, была явно вопреки воле Лоренса.
И хотя Ричард как-то сказал, что хочет восстановить справедливость для Ли, ее не покидала мысль, что его видение этой справедливости отлично от ее, оно темное и опасное. Она смотрела на мужа и чувствовала, как обостряются ее самозащитные инстинкты, потому что перед ней снова был охотник, сбросивший маску нежного и заботливого любовника.
Стройный и высокий, он стоял неподвижно и чем-то напоминал льва, готового к прыжку. Аура властности и непоколебимости заставила Ли поежиться. Ричард виделся ей сгустком энергии, сжатой пружиной.
– Почему ты так беспокоишься о своих сестрах? – спросил он. – Разве они когда-нибудь беспокоились о тебе?
– Нет, – честно признала Ли.
его лица стало жестче.
– Они остались дома, во власти Лоренса, лишь бы пользоваться тем, что он мог им дать. Они – бездельницы и паразитки, готовые пресмыкаться ради денег и положения в обществе. Забудь о них, Ли, как они забыли о тебе.
Ричард был прав, и Ли знала это, но все же не могла согласиться со столь жестокой оценкой ее сестер.
– Именно так ты относишься к своим братьям?
– Они не высасывали деньги, как пиявки кровь, из своего отца. Каждый из них к чему-то стремился и чего-то добился. И я уважаю их за это. Твои сестры не сделали ничего, за что бы их можно было уважать. Ни-че-го.
– Видимо, отец твоих братьев не убил в них чувство собственного достоинства, как это сделал Лоренс с моими сестрами, – возразила Ли. – Лоренсу нравилось порабощать и унижать людей.
– Но ты же не стала его слугой, – парировал Ричард. – Твои сестры сами выбрали жизнь пресмыкающихся.
– Очевидно, у них не было выбора.
– Нет, просто это было самым выгодным и самым легким, – презрительно сказал Ричард. – Они никогда в жизни не работали и даже не пытались. Они жили на подачки Лоренса, вымаливая и выслуживая их. И каждая из них стремилась выйти за меня замуж ради того, чтобы в их жизни ничего не изменилось.
Его слова были справедливы, но уж слишком жестоки. Души сестер с самого рождения были искалечены Лоренсом, они привыкли, что за все, что он им давал, надо было, так или иначе, платить. Цена оказалась высока – проданные сердце и душа, неспособность и нежелание что-то изменить в своей жизни.
– Ты даже не представляешь себе, каково им жилось, – горячо запротестовала Ли. – Разница между мной и сестрами состояла в том, что мать ни разу не встала на мою сторону, не вступилась за меня. Я всегда была одна, в изоляции. Сестер же мать приучила слушаться отца и во всем ему потворствовать. Они не виноваты, их так вырастили, Ричард.
Он недоверчиво смотрел на Ли.
– Ты их оправдываешь? После того, что они в жизни и пальцем не пошевелили ради тебя?
Ее глаза с вызовом встретили взгляд Ричарда.
– Будучи предоставленным самому себе в столь раннем возрасте, даже в закрытой школе, ты был вынужден самостоятельно принимать решения, какими бы они ни были. Лоренс же непрестанно вмешивался в их жизнь, управлял, помыкал. Не обвиняй моих сестер, тебе не довелось быть в их шкуре.
– Не довелось, – согласился Ричард с насмешливой улыбкой. – Что ж, судя по всему, изоляция от семьи оказалась нашим спасением.
Ли пристально смотрела на него, думая о том, как много он еще скрывает от нее. Она и представить себе не могла, что под тонким слоем внешней любезности таится такое презрение к ее сестрам. Ни одна из них и не догадывалась, как на самом деле он относится к ним. Впрочем, она тоже не знала, как он относится к ней, за исключением того, что она призвана послужить его целям. Если сексуальное влечение было бесспорно – такое не подделаешь, то все остальное… Да и было ли оно, это остальное? Что на самом деле таится в душе Ричарда Сеймура?
Неожиданно он улыбнулся.
– Ты потрясающий человек, Ли. – Он шагнул к ней, положил руки на плечи и заглянул в глаза. Все чувства и сомнения Ли немедленно уступили место желанию. – Давай вернемся в коттедж. У нас есть дела намного важнее и приятнее.
- Предыдущая
- 21/31
- Следующая