Волшебные кони Мирримы - Дарси Эмма - Страница 22

• Предыдущая
• 22/23
• Следующая

— Затем… Джек. Это меня едва не сломило. Ты решительно выбросила меня из своей жизни, а я имел право знать о ребенке… о нашем ребенке. — Он подался вперед. — Не объяснить словами, что я тогда почувствовал. Я знаю, что потом использовал Джека самым бесстыдным образом, чтобы заполучить тебя. В то время мне было безразлично, нужен я тебе или нет. Я хотел, чтобы и ты, и Джек жили со мной, и был готов сделать для этого что угодно.

— Я рада, Питер, — вдруг произнесла она.

— Рада, что я влез в твою жизнь?

— Да. Я больше не хотела оставаться одна, но не знала, как… как все наладить. Только на мне лежит вина в том, что мы расстались. Я была дурой… тешила свое самолюбие, хотя оно уже привело меня к краху отношений, которые у меня были с другими. Но ты не такой как все. В тот день в парке я подумала, что ты «большой» человек не только в физическом смысле и что мне следует довериться интуиции. А твоя семья… твоя семья — это для меня открытие. Я им интересна, не безразлична… И мне нравится, что я — часть твоей семьи.

Какое облегчение услышать такие слова, идущие от сердца!

— Значит, я тебя не разочаровал.

— Нет. — Ее лицо осветилось улыбкой. — Питер, ты мой принц.

Как только ему удалось усидеть в кресле! Джек никак не мог насытиться, поэтому придется обуздать себя, но говорить-то он может и хоть таким образом излить свои чувства.

— Помнишь тот первый вечер на балконе моей квартиры?

— Как я могу не помнить.

— Эрин, ты меня околдовала, и избавиться от колдовства мне не под силу. Я так безумно тебя хочу, что едва могу дождаться, пока наш сын насытится. Я хочу тебя, хочу сейчас. А еще я хочу, чтобы ты испытывала ко мне то же самое. Чтобы ты дала мне то, что я уже вкусил раньше.

Из приоткрытых губ Эрин вырвался прерывистый вздох. И тут же ее глаза засверкали, словно радость вырвалась наружу.

— Позови няню, Питер, — сказала она, отнимая Джека от груди.

— Он наелся?

— Пока хватит.

Джек не заплакал в знак протеста, и Питер не стал спорить с Эрин. Он вскочил и нажал на кнопку звонка. Сердце у него готово было выпрыгнуть наружу, и он сжал кулаки, чтобы успокоиться.

Пришла няня, и Эрин передала ей Джека. Как только у нее освободились руки, она подхватила с кресла вуаль и лифчик и, не натягивая верх платья, прикрыла голую грудь полотенцем. Улыбнувшись Питеру, она сказала:

— Я оденусь у себя.

Они быстро, почти бегом, миновали коридор, и Эрин распахнула дверь в спальню. Едва они вошли внутрь, как она оказалась в объятиях Питера. Он ногой захлопнул дверь и уткнулся лицом в черный шелк ее волос, а она обвила его руками за шею и притянула к себе. Жадный поцелуй скрепил их примирение.

— Питер, на тебе столько всего надето. — Возбужденный взгляд Эрин дразнил и манил. — Если ты мне поможешь снять подвенечное платье, то я тебе тоже помогу.

Питер радостно засмеялся, развернул ее и расстегнул до конца молнию на платье. Когда он стянул юбку вниз, она переступила через подол и предстала его взору в белых полупрозрачных трусиках и кружевном поясе с тонкими шелковыми чулками. Питер не мог отвести глаз от грациозного изгиба спины, округлых ягодиц и стройных длинных ног. У него напряглась каждая жилка, и он, не дожидаясь, когда это сделает она, начал срывать с себя одежду.

Пиджак упал на пол, руки тянули концы галстука, но тут Эрин повернулась к нему и стала расстегивать пуговицы на рубашке, потом ее ловкие пальцы переместились на брюки. Обоим было не до чувственных ухищрений — им не терпелось как можно быстрее раздеться. Она хотела его. Он хотел ее. Необходимость ощутить друг друга рвалась наружу.

В постели Эрин обвила его ногами, выгнулась под ним, предлагая ему свое тело. Он не заставил ее долго ждать и в ответ получил восторженный крик:

— Д-а-а!

Они двигались в унисон. Им казалось, что нет предела счастью, они растворялись друг в друге. Питер был на верху блаженства. Любимая женщина отдается ему с неудержимой страстью и упивается наслаждением, которое получает от него.

Руки Эрин гладили его по спине, по ягодицам, пальцы впивались в кожу.

— Питер, не останавливайся, — побуждала его она. — Я хочу тебя.

А он и не мог остановиться. Их тела сплелись в умопомрачительном экстазе и наконец замерли. Питер целовал ее нежные мягкие губы, а она запустила пальцы ему в волосы и ласково перебирала пряди. Питер перекатился на бок, голова Эрин покоилась у него на плече. Сколько они так пролежали, трудно сказать. Питер был счастлив и знал, что она тоже счастлива.

— Думаю, нам надо вернуться на праздник, — вздохнув, произнесла Эрин.

Черт! Питер совсем забыл про свадебный прием. Разве имеет значение, что их хватились, что гости шепчутся по поводу исчезновения новобрачных?

Но у них с Эрин вся жизнь впереди. Совместная жизнь. А сегодня они должны разделить свое счастье с друзьями.

— Да, надо идти, — согласился Питер. — Я хочу танцевать с тобой, Эрин.

— И я… наш свадебный танец.

Они скоро будут опять двигаться в унисон… и не только в танце.

На фотографии, появившейся на следующий день в газетах, были запечатлены невеста с женихом. Они смотрели друг на друга и улыбались. И ни у кого из увидевших эту фотографию не возникло ни малейшего сомнения, что Питер Рэмси и Эрин Лавель счастливы.

Лос-Анджелес, четырнадцать месяцев спустя…

Толпы фанатов размахивали руками и кричали, приветствуя кинозвезд. Лимузины растянулись длинной вереницей по направлению к театру, где должна происходить церемония награждения премиями Американской киноакадемии. Эрин удивляло, что люди готовы ждать часами, лишь бы хоть мельком увидеть знаменитостей.

Она вспомнила, что такой же ажиотаж царил четыре месяца назад на премьере «Волшебных коней Мирримы», когда дети тащили родителей посмотреть на Эрин Лавель, потому что она сочиняла их любимые сказки. До брака с Питером она не выносила, когда на нее глазеют, как на обезьянку в зоопарке, но он научил ее не обращать на это внимания.

«Просто будь собой, Эрин, тебя не должна трогать та шумиха, которую устраивают люди, когда видят свою любимую писательницу. Думай о том, что для них это праздник».

Эрин даже дала несколько интервью, чтобы разрекламировать фильм, и вполне справилась с этой задачей, потому что послушалась советов Питера и говорила только то, что хотела.

«Если беседа начнет идти по нежелательному руслу, бери инициативу на себя».

Уж кто-кто, а Питер умел общаться с интервьюерами. Она узнала от него много полезного о том, как выходить из ситуации, когда хочется замкнуться либо вообще сбежать — что она раньше и делала. Питер всегда рядом, и ей достаточно одного его вида могущественного защитника, чтобы справиться с волнением.

Эрин помнила их разговор по поводу ее затворничества и его насмешливое замечание: «Миллиардерам тоже приходится выступать в роли обезьянки в зоопарке. Но дело в том, что я научился уживаться с этим зоопарком и не позволяю диктовать мне правила игры».

А она тогда ответила:

— Мне это не нравится. Тебя показывают как трофей, по поводу тебя язвят, потому что тебе улыбнулась удача, и все хотят, чтобы ты сообщила им формулу успеха, словно творчество можно скопировать.

— Видишь ли, замкнуться в себе — это самая что ни на есть негативная форма сопротивления публичности. И в первую очередь это неблагоприятно сказывается на тебе, — ответил он.

Эрин было не очень приятно услышать такое про себя. Выходит, что она трусиха? На самом деле она не хотела стать жертвой людского любопытства и старалась избежать этого.

Но Питер вовсе не считал ее трусихой. Он все понимал и сочувствовал ей.

— Эрин, я с этим родился. Отец и мать научили меня, как пропускать мимо излишнее внимание к себе, чтобы оно глубоко не задевало. Но я не проснулся в один прекрасный день знаменитостью, как ты. Если ты дашь мне возможность тебе помочь, я смогу расширить твою сферу общения, и тогда тебе будет легче выносить то, от чего ты прячешься, чтобы ничто не помешало действительно важным для тебя вещам.

• Предыдущая
• 22/23
• Следующая