Нужные вещи - Кинг Стивен - Страница 63
- Предыдущая
- 63/177
- Следующая
— У меня нет места лучшего, чем это, куда я могла бы пойти, — сказала Нетти. — Кроме того, дом заперт, и Налетчик на страже.
— Уверена в этом, — сказала с улыбкой Полли. С Налетчиком она была хорошо знакома. Он весил около двадцати фунтов и ложился на пол вверх брюхом, стоило кому бы то ни было — почтальону, полицейскому или коммивояжеру — появиться в доме.
— Я все-таки надеюсь, что она оставит меня в покое, — сказала Нетти. — Я ее предупредила. По дороге я ее не встретила, машины ее не видела, так что, думаю, она всерьез приняла мою угрозу.
— Предупредила кого, о чем? — спросила Полли, но Нетти уже снова удалилась в кухню, а Полли и в самом деле была пригвождена к месту электрическими варежками. К тому времени, когда Нетти вернулась с подносом и кофейными чашками, перкодан уже начинал действовать, и Полли начисто забыла странное замечание Нетти… тем более, что она частенько такие замечания делала.
Нетти подлила в чашку сливок, положила сахар и поднесла ее к губам Полли так, чтобы та могла пить. Они болтали о том, о сем, и, естественно, очень скоро разговор перешел к новому магазину Нужные Вещи. Нетти снова поведала об уникальном абажуре цветного стекла, но не взахлеб, как ожидала Полли, учитывая, что такое приобретение было выдающимся событием в жизни Нетти. Зато она вспомнила о записке, которая была вложена в коробку для пирога.
— Надо же, я чуть не забыла. Мистер Гонт просил меня зайти сегодня во второй половине дня. Сказал, что у него должна появиться вещица, которая меня заинтересует.
— Но ведь ты не пойдешь, правда? С такими руками…
— Надо бы. Рукам лучше. Мне кажется, варежки на этот раз помогли. И потом, мне надо хоть что-то делать… — Полли просительно взглянула на Нетти.
— Ну, тогда… — Нетти внезапно мелькнула идея. — Знаешь, я могла бы по дороге домой зайти к нему и попросить, чтобы он пришел сюда.
— О, Нетти, но ведь это совсем не по дороге!
— Разница всего в два квартала. — Нетти искоса взглянула на Полли.
— Тем более, что у него могла появиться еще какая-нибудь вещь из цветного стекла. У меня, конечно, денег еще на одну вещь нет, но ведь он об этом не знает, а посмотреть — денег не надо, правда?
— Но просить его прийти сюда…
— Я объясню ему, что с тобой, — решительно произнесла Нетти и стала собирать посуду на поднос. — Почему бы и нет? Торговцы часто приходят к покупателям на дом. если им есть что предложить.
Полли смотрела на нее с доброй улыбкой.
— Знаешь, Нетти, ты здесь совсем другая.
Нетти посмотрела на нее с удивлением.
— Правда?
— Да.
— Какая же?
— Другая в хорошем смысле. Не обращай внимания на мои слова. Знаешь, все-таки, если не будет повторного приступа, я бы вышла сегодня прогуляться. Но если ты, действительно, намерена заглянуть в Нужные Вещи…
— Намерена, — в глазах Нетти мелькнуло плохо скрытое нетерпение. Теперь, когда идея возникла, она ждала немедленного воплощения. Стоит посмотреть на это, как на одолжение для Полли, все становится на свои места.
— …и застанешь его, дай ему, пожалуйста, мой номер телефона и попроси позвонить если вещь, которая меня интересует, появилась в магазине. Можешь?
— Сделаю обязательно. — Нетти поднялась и отнесла поднос в кухню. Она сняла фартук, повесила его на место — на крючок в кладовку — и вернулась в гостиную, чтобы снять с Полли варежки. К этому времени она была уже в пальто. Полли поблагодарила ее, и не только за лазанью. Руки все еще болели, но не так остро. Она даже могла снова двигать пальцами.
— Не за что, — сказала Нетти. — А знаешь? Ты, действительно, уже лучше выглядишь. Румянец вернулся. Я испугалась, когда увидела тебя сегодня. Может быть, еще чем-нибудь помочь, прежде, чем уйду?
— Нет, спасибо. — Полли обняла обеими руками, еще горячими после теплой электрической грелки, руку Нетти. — Я ужасно рада, что ты пришла, дорогая.
В тех редких случаях, когда Нетти улыбалась, она делала это всем лицом: как будто солнце вырывалось из-за туч хмурым утром.
— Я люблю тебя, Полли.
Растрогавшись Полли прошептала:
— Я тоже люблю тебя, Нетти.
Нетти ушла. Это был последний раз, когда Полли видела ее живой.
Замок на входной двери в дом Нетти Кобб был не сложнее. чем крышка на консервной банке. Первая отмычка, испробованная Хью, после пары поворотов туда-сюда отомкнула его. Дверь открылась. Маленькая собачка, рыжая с белым треугольником на груди, сидела в коридоре. Солнечный луч проник в дверную щель, а за ним огромная тень Святоши Хью. Собачка приветственно тяфкнула.
«Ты, вероятно, Налетчик», — сказал гость и полез в карман брюк.
Собака радостно взвизгнула и тут же перевернулась на спину, вытянув вверх все четыре лапы.
«Молодчина», — похвалил Хью, и Налетчик застучал хвостом по полу, согласившись с тем, что он молодчина. Хью закрыл дверь и присел рядом с собакой на корточки. Одной рукой он принялся почесывать песика под правой передней лапой, которую тот вытянул вверх во всю длину, радуясь ласке, а другой достал из кармана армейский нож.
«Ах, какой хороший парень, — приговаривал Хью. — Хороший, хороший».
Перестав почесывать Налетчика. Хью достал из грудного кармана листок бумаги. На нем ученически неровным почерком был написан текст, который продиктовал лисий хвост. Едва проснувшись утром, даже не одевшись, Хью сразу записал его, присев к кухонному столу, чтобы не забыть ни слова.
«Никому не дозволено пакостить мои чистые простыни. Я предупреждала, что тебе это так не пройдет!»
Вытянув из одного из широких пазов ножа штопор, Хью насадил на него записку. Затем, перевернув нож, он зажал его в кулаке так, что штопор торчал между указательным и средним пальцем его могучей правой руки. Теперь он снова чесал Налетчика, который все это время продолжал лежать на спине, с веселым интересом наблюдая за действиями гостя. Славный жучок, подумал Хью.
«Симпатяга, — ласково произнес он, продолжая почесывать грудь Налетчика. — Хорошая псина. — Теперь уже обе лапки вытянулись вверх и болтались в воздухе, подставляя ласке все возможные места. Налетчик был похож на собаку, крутящую педали невидимого велосипеда. — Хороший, хороший, — продолжал приговаривать Хью. — А знаешь что у меня есть? У меня есть лисий хвост! Да, лисий хвост!»
Хью направил острие штопора с насаженной на него запиской в белый треугольник на груди Налетчика.
«И знаешь, что я тебе скажу? Я хочу, чтобы этот хвост был моим!»
Он резко, с силой опустил правую руку. Левая, почесывавшая Налетчика, теперь прижала его к полу и крепко держала, пока штопор трижды прокрутился в собачьей груди. Кровь теплым фонтаном вырвалась наружу и залила обе руки Хью. Налетчик конвульсивно дернулся и затих. Больше никто и никогда не услышит его короткое дружелюбное тяфканье, никому не причинявшее вреда.
Хью поднялся, прислушиваясь к громкому стуку собственного сердца. Ему вдруг стало не по себе от того, что он сделал, совсем плохо. Дурочка Нетти или нет, но она была совсем одинока в этом мире, а он уничтожил единственное существо, скрашивавшее это одиночество, вероятно, единственного Друга.
Он вытер окровавленные руки о рубашку. На темной шерстяной ткани кровь была почти не видна. Хью не в силах был отвести взгляд от собаки. Он сделал это. Да, он это сделал, знал, что сделал но не мог поверить. Как будто действовал под гипнозом.
Внутренний голос, тот самый, который время от времени беседовал с ним насчет собраний А. А., внезапно заговорил вновь. «Да, — говорил он, — сейчас ты не веришь, но пройдет время и поверишь, помяни мое слово. И не вешай лапшу на уши, будто был под гипнозом. Дудки, ты знал, что делаешь». И зачем.
Состояние паники охватило Хью. Надо выбираться отсюда. Он пошел к выходу, с трудом переставляя ноги, и вскрикнул, ударившись о запертую дверь. Словно слепой, он нащупывал, дверную ручку и наконец отыскал ее. Открыв дверь, он вышел из дома дурочки Нетти. Остановился на крыльце и диким взором обвел пространство вокруг себя, ожидая увидеть полгорода, сбежавшегося, чтобы просверлить своим осуждением Хью насквозь, как он сам только что просверлил грудь несчастной собаки. Но на улице никого не было, только мальчик проехал мимо на велосипеде. Из корзинки на багажнике велосипеда торчала большая туристическая сумка-холодильник. Мальчик скользнул по Хью равнодушным взглядом и поехал своей дорогой. А когда он исчез из виду, тишину нарушал только звон колоколов, доносившийся теперь уже из Методистской церкви.
- Предыдущая
- 63/177
- Следующая
