Между строк - Домагалик Малгожата - Страница 13

Я не встретил Юлии, потому что были зимние каникулы и родители отправили ее к бабушке в Ополе. Честно говоря, они заставили ее поехать. По мнению отца, Юлия находится сейчас в фазе «глупого бунта» и ее надо «просто призвать к порядку и приручить», а по мнению матери, у девочки сейчас трудный период роста, а «приручить, если очень хочешь, можно и морскую свинку». Юлия — как следует из того, что рассказали мне ее родители, — взрослеет по экстремальному сценарию. В сентябре на неделю убегает из дому, доводя родителей до отчаяния. А когда ее находят, выясняется, что полицейские обнаружили у нее в кармане маленькие полиэтиленовые пакетики с гашишем. Ко всему прочему в тот момент она не была абсолютно трезвой. Потом были стыд и мучительные объяснения в школе, потом долгие разговоры дома, хождения к психологу, попытки подкупа подарками и воспитания угрозами и наказаниями. Теперь родители Юлии срочно собирают информацию о созревании. Мы заговорили на эту тему. Как-то так получилось, что сосредоточились мы на мозге. Лично я считаю, что созревание начинается и кончается именно там…

Когда рос их сын Томек, они этого даже не заметили. Юлия созревает по-другому. Мои дочери тоже созревали по-разному. И взрослым очень трудно это понять, потому что их предположение, что у взрослеющих подростков «такие же мозги», истинно лишь отчасти. То, что взрослым представляется совершенно однозначным, в мозгу проходящих через период созревания детей вовсе не так однозначно. Исследователи из знаменитой психиатрической клиники МакЛин (там, между прочим, лечились известный математик-шизофреник Джон Нэш — о нем еще сняли фильм «Игры разума», — писательница-невротичка Сильвия Плат и депрессивный музыкант, композитор и исполнитель Рэй Чарлз) в Бельмонте (штат Массачусетс, США) провели очень простой эксперимент. Группе взрослеющих подростков и группе взрослых показали одну и ту же последовательность фотопортретов, на которых изображенные интенсивно выражали свои эмоции: злость, грусть, радость, вожделение, отчаяние. Одновременно с помощью томографа регистрировалась активность их мозга. В то время как у взрослых, интерпретирующих демонстрируемые фотографии, активной была главным образом лобная часть мозга, у подростков активность проявляла совершенно другая зона — находящееся в лимбической системе миндалевидное тело. Лимбическая система уже давно считается центром эмоций. Реакции молодых людей были инстинктивны, импульсивны; лобная доля — активная у взрослых, — отвечающая за аналитическое, логическое, долгосрочное и абстрактное мышление, была у них практически полностью отключена. Лампочка в мозгах подростков загорается совсем в другом месте. По мнению руководительницы этих исследований доктора Деборы Юргелюн-Тодд, лобные доли мозга молодых людей все еще находятся в стадии развития и мозг не работает в полной мере (заметьте, у девочек это развитие происходит значительно быстрее). Поэтому они не могут предвидеть последствий своих поступков и поэтому реагируют на внешние раздражители гораздо импульсивнее.

Практические выводы из результатов экспериментов, проведенных в клинике МакЛин, довольно просты. Мотивирование пятнадцатилетнего подростка, чтобы он сделал домашнее задание по математике, отдаленной и абстрактной для него угрозой типа «никогда в будущем не найдешь работы, если будешь таким ленивым», означает нечто неприятное, чего он пока еще не в состоянии до конца понять. Значительно более эффективным окажется обещание близкой во времени и гораздо более конкретной выгоды. «Получишь iPod Touch, если заработаешь пятерку по математике в четверти». Такая информация моментально попадет не только в миндалевидное тело, но и в лобные отделы мозга подростка.

Наблюдения в знаменитой психлечебнице для ВИПов в Массачусетсе имеют и другой, более драматичный аспект. Глубоко в мозгу, за висками, находится приличная агломерация нейронов под названием Nucleus accumbens. В этой области располагаются рецепторы допамина — нейропроводника, непосредственно связанного с ощущением удовольствия, счастья, вплоть до эйфории. По этой причине данную область называют также тропинкой поощрения. Оказалось, что у подростков эта область значительно менее активна, чем у взрослых. Что означает всего лишь, что поощрение для него должно быть гораздо более значительным, чтобы вызвать в нем такое же удовлетворение, как и у взрослого. Проще говоря, подросток должен спрыгнуть с гораздо более высокой скалы, чтобы испытать тот же самый «толчок», что и его отец. Этим также объясняется, почему именно в фазе созревания молодые люди участвуют в автогонках на автострадах, экспериментируют со всеми доступными наркотиками и посещают клубы, где не только у Интернета есть свой «флэт-рейт», но и у алкоголя тоже.

С точки зрения нейробиолога, сидящего перед экраном монитора, соединенного с томографом, мозг подростка напоминает самолет «боинг» на взлетной полосе. Самолет набирает скорость, двигатели вибрируют, в то время как механик все еще что-то крутит отверткой в навигационной системе. А потому меня не слишком удивляет печальная статистика, недавно попавшая мне в руки. В фазе созревания (приходящейся на период между четырнадцатым и двадцатым годами жизни) риск несчастных случаев и, соответственно, получения ран (в том числе и смертельных) — самый высокий по сравнению с другими отрезками жизни. Подростковая смертность в Европе в два-три раза превышает детскую! Среди десяти самых частых причин все (sic!) можно отнести к числу так называемых случаев, вызванных плохой или недостаточной оценкой грозящей опасности.

Созревание несет в себе значительно больше опасностей, чем жизнь. Мы пришли к такому выводу в Мюнхене, на половине третьей бутылки доброго калифорнийского шардоне. Мои хозяева выделили мне на ночь комнату Юлии (и компьютер, с которого я посылаю это письмо). Я засну на ее кровати. Рядом с плюшевым мишкой с оторванным носом и под плакатом с Джеймсом Дином[25], бунтарски озирающим этот мир.

В раздумьях и сердечно,

ЯЛ, Мюнхен

P. S. Ты помнишь свой период созревания? Ты его пережила как-то особенно? У тебя тоже был бунт?

Варшава, день

Януш,

ты шутишь? Я, как и всякий подросток, пережила период бунта и протеста. Мир взрослых казался мне бесконечно скучным и лишенным смысла. Я мечтала о взрослой жизни, которая ассоциировалась у меня не столько с курением (это уже было в прошлом, поскольку свою первую и последнюю сигарету я выкурила с Ханкой П. в возрасте шести лет), сколько с возможностью читать книги для взрослых в открытую, а не в отсутствие родителей. Я до сих пор благодарна им за то, что в нашем доме были и такие книги, а также за то, что в Риме мы не бродили по магазинам, а осматривали развалины. Я взбунтовалась только в Ассизи и до сих пор об этом жалею. К счастью, я довольно быстро сориентировалась, что эти двое во многих жизненных ситуациях бывают правы. Я ценю и уважаю их за то, что они правильно поняли мой характер, не были категоричными, дали мне полную свободу и в результате вывели меня в люди. А самое главное то, что у них всегда было для меня время и они со мной разговаривали. Ни разу я не услышала, что проблема, с которой я к ним пришла, не имеет значения. Должно быть, поэтому до сих пор я первым делом делюсь с ними тем, что происходит в моей жизни. Поскольку я забочусь об их самочувствии, то теперь сообщаю им преимущественно хорошие новости. Я стараюсь создать им спокойную и беззаботную жизнь, какую они создавали для меня долгие годы.

С уважением,

М.

Франкфурт-на-Майне, вторник, вечер, с работы

Малгожата,

позволю себе еще раз на минуту возвратиться к теме созревания и связанным с этим периодом завихрениям, нарушениям, дилеммам, разочарованиям и даже трагедиям, над которыми через десять лет — вероятно, а через двадцать лет наверняка можно будет только посмеяться. Есть у меня интересный повод.