Время моей Жизни - Ахерн Сесилия - Страница 30

• Предыдущая
• 30/75
• Следующая

— Да-да, я имею полное право, — заверил он меня. — И я хотел бы сказать, что Люси не знает испанский.

У меня отвисла челюсть. Эдна так широко раскрыла глаза, что приобрела окончательное сходство с рыбой.

— Простите, вы сказали «знает» или «не знает»?

— Подтверждаю, я сказал «не знает». — Он произнес это громко и внятно. — Люси не-зна-ет испанского. Она, — он указал на меня, чтобы кто-нибудь по ошибке не подумал, будто речь идет об искусственной белой розе, — не в состоянии говорить по-испански. Я вижу, вы рискуете снова впасть в заблуждение на этот счет, и решил вмешаться, чтобы внести ясность.

И он посмотрел на меня, как бы спрашивая: «Ну что, ловко я справился»?

Я утратила дар речи. Моя жизнь нанесла мне предательский удар в спину. На мгновение Эдна тоже утратила дар речи, но очень быстро обрела его вновь. Разговаривала она при этом с ним, а не со мной.

— Космо, я полагаю, вы сознаете, что дело очень серьезное.

У меня на лбу выступили капельки пота.

— Безусловно, — согласился он.

— Люси работает у нас в должности ведущего переводчика инструкций к бытовой технике вот уже два с половиной года, и все это время ее незнание языка подвергало угрозе жизнь покупателей, а компанию — риску уголовной ответственности. Господи, да кто же делал эти переводы? Они хотя бы грамотные? Со словарем?

— Их делал носитель языка, блестяще владеющий испанским, и ее переводы безупречны, — быстро вставила я.

— Ну, этого ты на самом деле знать не можешь, — сказал Жизнь. Еще один удар мне в спину.

— Ни одной жалобы не поступило, — возразила я.

— Да, это так, — признала Эдна, и он тоже согласился. — И кто же эта женщина, которая за вас переводила? — потрясенно спросила Эдна.

— Она очень уважаемый человек, блестяще владеет…

— Ты уже это говорила, — перебил Жизнь.

— …испанским, занимается бизнесом, — тем не менее продолжила я. — Это скорее субподряд, нежели мошенничество — пусть никто не произнес это слово, но, похоже, именно в этом меня и обвиняют. — Я обрела некоторую уверенность в себе. — Послушай, ты в курсе, остальные языки я знаю в совершенстве, это чистая правда, скажи ей.

Я выжидающе смотрела на него, но он развел руками:

— Не думаю, что такова моя роль здесь.

Вот гад.

— Прошу вас, если это возможно, дайте мне шанс сохранить работу. Квентин мог бы взять на себя испанские переводы, все осталось бы между нами, но на абсолютно законных основаниях, и беспокоиться не о чем. Я очень извиняюсь, что не сказала всю правду…

— Что солгала, — уточнил Жизнь.

— …не сказала всю правду.

— Солгала, — повторил он. — Ты лгала.

— Слушайте, да кто ж не привирает в своем резюме? — не выдержав, фыркнула я. — Все так делают. Спросите любого, и он признается, что когда-нибудь да приукрасил правду. Держу пари, вы тоже. — Я поглядела на Эдну. — Вы говорите, что работали в «Глобал Максимум» четыре года, но всем известно, что только два, причем половину срока — помощником управляющего, а вовсе не топ-менеджером.

Эдна изумленно воззрилась на меня, а я, поняв, что натворила, — на нее.

— Но это же не значит, что вы солгали, нет, вы просто немного приукрасили факты, и это никак не связано с тем, что вы можете, или я могу…

— Что ж, полагаю, мы услышали вполне достаточно. — Эдна устало помассировала виски. — Я собираюсь сообщить об этом вышестоящему начальству.

— Нет, прошу вас, не делайте этого. — Я схватила ее за руку. — Пожалуйста, не надо. Поймите, волноваться не из-за чего. Вы же знаете, что юристы не пропустили бы ни одной инструкции, если бы она не была точна на сто процентов. Каждое слово проверяется на всех уровнях, и я не последняя инстанция. Так что вам ровным счетом ничего не угрожает, а если бы что-то и било не так, то вы ни при чем, ведь вы ничего не знали. Никто не знал.

— Квентин знал? — спросила она.

— Почему вы спрашиваете? — нахмурилась я.

— Просто скажите мне правду, Люси. Квентин знал, не так ли?

— Никто не знал. Никто.

— Но он узнал во вторник, когда Стив велел вам переводить, а вы не смогли.

— Я думаю, тогда узнали все, ведь было понятно, что я не могу сказать ни слова.

— Боюсь, вы опять лжете, — заявила она.

— Нет. Правда нет. Я не до конца уверена, возможно, Квентин догадался чуть раньше, когда я…

Она покачала головой:

— Господи, Люси, сколько можно вытягивать из вас правду? В общем, я…

— Нет, нет, дайте мне объяснить, — перебила я. — Он догадался всего на пару минут раньше, когда я переводила Агусто Фернандеса.

Она уже толком меня не слушала.

— Я просто не знаю. Не знаю, чему можно верить, чему нет. Вы меня так удивили, Люси, честно говоря, из всех них, — она кивнула на соседнюю комнату, — из всех них менее всего я ожидала от вас… — она зачем-то поправила стопку бумаг на столе, — в общем, вы меня огорошили. Но в свое время, — она посмотрела на Жизнь, — я была так же изумлена, когда моя сестра оказалась в похожей, — она помялась, подыскивая верное слово, — досадной ситуации.

Он кивнул, точно у них была общая тайна.

Эдна вздохнула.

— Квентин знал — Квентин не знал, вы не слишком убедительны и внятны в этом вопросе.

— Нет-нет, я полностью уверена, прошу вас…

— Думаю, мы и так потратили массу времени. Почему бы вам не пойти и не присоединиться к остальным, Люси? А я постараюсь спокойно обдумать создавшееся положение. Спасибо, Люси. И вам, Космо.

Она пожала нам обоим руки, после чего я немедленно была выдворена из кабинета. В полном ошеломлении я пошла к своему столу и плюхнулась в кресло. Жизнь последовал за мной, сел за соседний свободный стол и, глядя в противоположную сторону, забарабанил пальцами по коленке.

— Итак, что мне сделать? Отксерить что-нибудь? — поинтересовался он.

— У меня в голове не укладывается, как ты мог так со мной поступить. Как только у тебя наглости хватило! А еще распинался, что мы вместе, мы заодно. Лапшу мне на уши вешал, чтобы выставить потом полной идиоткой.

От гнева я говорила все громче, и на нас начали оборачиваться.

— Все, я пошла курить, — сказала я и, высоко задрав подбородок, вышла из комнаты под пристальными взглядами остальных.

Уже выходя в коридор, я услышала, как он громко пояснил:

— Она не курит. Притворяется, чтобы уходить на перекур.

Надеюсь, они подпрыгнули, когда я с силой хлопнула дверью.

Я стояла на пожарной лестнице, в тайном курительном убежище номер три — мы облюбовали это место после провала явки номер один в аварийном туалете и номер два в комнате, где уборщицы хранят свои причиндалы. Рядом курили мужчина и женщина, но они были не вместе, и мы пускали дым молча. Это вам не курилка в пабе или в клубе, где все болтают, объединенные радостным оживлением. Здесь занимаются делом, и пришли мы сюда, влекомые, помимо желания утолить никотиновый голод, жаждой тишины. Желанием хоть на пять минут избавиться от работы и тягостного взаимодействия с идиотами. По крайней мере, с теми, кого мы считаем идиотами, потому что они не умеют читать мысли, и нам приходится терпеливо и настойчиво повторять им очевидные вещи, вместо того чтобы терпеливо и настойчиво колотить их лбом об стену. Здесь нет нужды притворяться и изображать вежливую заинтересованность, а можно наглухо закрыться в себе, откровенно игнорируя друг друга, и наслаждаться обособленностью, отрешенно вдыхая и выдыхая дым.

Вот только я не могла отрешиться от своих мыслей. И не курила.

Дверь позади меня открылась, но я не повернулась, чтобы узнать, кто там. Мне абсолютно наплевать, пусть бы нас пришли повязать с поличным. Еще одно мелкое преступление в моем криминальном досье, ну и что. Зато двум другим было не все равно, и они торопливо спрятали сигареты за спину, забыв, что предательский дымок выдает их с головой. Они не выказали тревоги, но и не полностью расслабились, значит, вновь прибывший к начальству отношения не имеет, но им незнаком. Мужчина сделал последнюю глубокую затяжку, затушил сигарету и быстро ушел. Женщина осталась, но окинула незнакомца внимательным взглядом, как незадолго до того и меня, когда я к ним присоединилась. Я по-прежнему смотрела в стену, мне не важно было, кто это, да к тому же я и так знала.

• Предыдущая
• 30/75
• Следующая