Ловец снов - Кинг Стивен - Страница 62

• Предыдущая
• 62/149
• Следующая

— Они устроили базу у Госслина! — сказал Генри. — А Джоунси старается обойти ее стороной.

Похоже, он снова попал в точку! Только… ведь Джоунси больше нет! Только облако с черно-красной подкладкой.

— Не правда! — произнес он. — Джоунси все еще там. В больнице с мистером Греем. Это облако… оно и есть мистер Грей. — И сам не зная почему, добавил: — Соку? Деть соку?

Снег стал гуще: не настолько, как днем, но все же не собирался утихать. Генри уставился в небо, словно верил, что где-то там, наверху, есть Бог, изучающий его с искренним, хотя и несколько отстраненным интересом ученого, рассматривающего под микроскопом бактерию.

— Какого хрена я все это несу? Может мне кто-то сказать?

Ответа, разумеется, он не дождался, зато некое странное воспоминание заставило его вздрогнуть. С прошлого марта он, Пит, Бивер и жена Джоунси, Карла, свято хранили один секрет. Карла считала, что Джоунси лучше не знать о том, как его сердце дважды останавливалось: один раз после того, как его положили в машину «скорой», второй — сразу после того, как его привезли в больницу. Джоунси знал, что был близок к окончательному уходу, но понятия не имел (по крайней мере по мнению Генри) насколько. А если Джоунси и видел, как утверждает Моуди, свет в конце тоннеля, то либо не хотел рассказывать, либо все забыл из-за огромных доз анестетиков и обезболивающих.

С востока несся нарастающий рев, и Генри пригнулся, закрыв уши руками, словно пытаясь спастись от того, что показалось ему целой эскадрильей реактивных истребителей, пробивающих облака. Правда, он ничего не увидел, но когда рокот двигателей стих, он выпрямился и прижал руку к колотившемуся сердцу. Ну и ну! Иисусе! Должно быть, такой же грохот стоял на авиабазах, окруживших Ирак перед операцией «Буря в пустыне».

Ну и шумиха! Ну и ажиотаж! Означает ли это, что Соединенные Штаты Америки только что вступили в войну с существами с другой планеты? Может, он оказался в романе Герберта Уэллса? Генри почувствовал беспомощное трепыхание в левой стороне грудины. Если так, по-видимому, у врага имеется для Дядюшки Сэмми кое-что получше, чем несколько сотен ржавых советских жестянок, именуемых ракетами.

Да пусть их. Что тут поделаешь? Думай о себе. Что теперь делать, вот в чем вопрос. Что делать?

Вой моторов перешел в отдаленное бормотание. Но они наверняка вернутся. А может, и с друзьями.

«В лесу снега и две тропинки»[47], кажется, так поется? Но о том, чтобы идти по следам снегохода, не может быть и речи. В темноте Генри потеряет их ровно через полчаса, если колею раньше не заметет снегом. И будет он бродить по лесу… как, вероятно, бродит сейчас Джоунси.

Генри со вздохом отвернулся от узких, вдавленных в снег полосок, и заскользил по дороге.

К тому времени, как он подошел к развилке, от которой отходило двухрядное шоссе, именуемое Суонни-понд-роуд, ноги отказывались служить. Генри казалось, что больше он шагу не сможет сделать. Мышцы бедер были словно разбухшие чайные пакетики. Не утешали даже огни на северо-западе и шум моторов и вертолетов. Впереди виднелся последний, крутой, высокий холм. На другом склоне кончалась Дип-кат и начиналась Суонни-понд. Там наверняка движение оживленнее, и он может встретить людей, особенно если в район Джефферсон-тракт вводятся войска.

— Ну же, — сказал он, — ну же, ну же, ну же.

Но не тронулся места. Не хотел подниматься на этот холм.

— Лучше под горку, чем в горку, — выдохнул он.

Возможно, это означало что-то. Или очередная идиотская бессмыслица. Кроме того, идти все равно некуда.

Он нагнулся, подцепил ладонью снег: в темноте полные пригоршни казались пушистой подушкой, и набрал полный рот, не потому, что хотел пить, просто тянул время. Огни, сиявшие в направлении магазина Госслина, куда ближе и понятнее, чем те, плясавшие в небе. («Они вернулись!» — вопила Бекки, как маленькая девочка, сидящая перед телевизором, где в который раз идет старый фильм Стивена Спилберга.) Но почему-то нравились Генри куда меньше небесных. Все эти моторы и генераторы… рычали, как голодные звери.

— Это уж точно, кролик, — сказал он.

А потом, поскольку выбора действительно не было, стал карабкаться на последнее препятствие между ним и настоящей дорогой.

Он остановился на вершине, переводя дыхание. Здесь ветер разгулялся по-настоящему и бесцеремонно проникал сквозь одежду. Левая раненая нога болезненно пульсировала, и он снова задался вопросом, уж не успела ли вырасти под импровизированной повязкой небольшая уютная колония красно-золотистой плесени. Слишком темно, чтобы посмотреть, что, может, и к лучшему. Отсутствие новостей — хорошие новости.

— Время замедлилось, искривилось пространство, все вперед и вперед эггмен шагал.

Проверить все равно не было возможности, поэтому он начал спуск к развилке, где кончалась Дип-кат-роуд.

Этот склон оказался круче, и скоро он только что кубарем не летел. Набирал скорость, не зная, что испытывает: ужас, подъем духа или некую нездоровую смесь столь несхожих эмоций. Правда, он мчался слишком быстро, особенно при почти нулевой видимости, а былые навыки слаломиста так же заржавели, как те крепления, на которых держались лыжи. По обе стороны тянулись размытые полосы деревьев, и до Генри внезапно дошло, что все его проблемы можно разрешить одним махом. И это, как оказалось, не Выход Хэмингуэя. Скорее уж Выход Боно.

Ветер сдул с головы кепку. Он машинально потянулся за ней, вытащив палку из снега, и тут же поскользнулся. Черт, не хватало еще грохнуться. Но, может, это к лучшему, если, конечно, он не сломает ногу. Падение остановит его. Он встанет и…

В глаза ударил ослепительный свет, свет фар огромного грузовика, и прежде чем на несколько минут ослепнуть, Генри успел увидеть то, что показалось ему грузовой платформой для перевозки целлюлозы, стоящей в самом конце Дип-кат-роуд. В машине, должно быть, находились объемные датчики, улавливающие каждое постороннее движение. Впереди вытянулся строй вооруженных людей.

— СТОЯТЬ! — прогремел ужасающий механический голос, принадлежавший, должно быть, самому Богу. — СТОЯТЬ ИЛИ ОТКРОЕМ ОГОНЬ!

Генри, неловко повернувшись, с размаху сел на снег. Лыжи слетели с ног. Щиколотка подвернулась так сильно, что он вскрикнул от боли. Одну палку он потерял, вторая сломалась посередке. От удара воздух вышибло из легких большим морозным облаком. Генри пропахал снег собственной задницей и замер в самой неудобной позе. Беспомощные ноги изогнулись неким подобием свастики.

Зрение постепенно стало возвращаться, и, услышав скрип снега под сапогами, Генри кое-как умудрился сесть. Еще будет время понять, отделался он легко или все-таки умудрился что-то сломать.

У подножия холма стояли шестеро. Их неправдоподобно длинные тени пролегли на сверкающем бриллиантами снегу. На всех парки, рот и нос прикрывают прозрачные пластиковые маски, куда более надежные, чем старые респираторы Генри, но назначение, вероятно, то же самое. У всех автоматы. Все нацелены на него. Хорошо еще, что он оставил «гаранд» Джоунси и свой винчестер у «скаута». При виде вооруженного человека эти не задумались бы проделать в нем дюжину дырок.

— Не понял, — прохрипел он. — Вы зря волнуетесь, я не думаю…

— ВСТАТЬ!

Опять глас Божий. Исходит от грузовика. Люди, стоявшие перед ним, загораживали свет, и Генри сумел разглядеть еще несколько человек у самой развилки. Все вооружены, за исключением одного, с мегафоном.

— Не знаю, могу ли я…

— НЕМЕДЛЕННО ВСТАТЬ! — скомандовал Бог, и один из стоящих перед ним выразительно дернул дулом автомата.

Генри, шатаясь, поднялся. Ноги тряслись, щиколотка горела огнем, но все остальное, похоже, было цело.

Вот и конец странствий эггмена, подумал он и зашелся смехом. Мужчины смущенно переглянулись, и хотя так и не опустили автоматов, Генри стало легче на душе, даже от этого более чем скромного проявления человеческих эмоций.

• Предыдущая
• 62/149
• Следующая