Принцесса на побегушках - Андерсон Натали - Страница 24

• Предыдущая
• 24/28
• Следующая

— Хорошо провела время? — резко спросил Джеймс, направляясь к ней.

В глазах Лиззи промелькнула настороженность. Ему было уже все ясно, но Джеймс не мог остановиться.

— Выглядишь бледной. Голова болит?

— Честно говоря...

— Еще бы ей не болеть! Похмелье — тяжелая вещь, а выпила ты, судя по всему, немало. Еще чуть-чуть — и свалилась бы на пороге клуба.

Лиззи смотрела на Джеймса во все глаза.

— Взгляни на фотографии, принцесса. — Он ткнул во включенный ноутбук. — Ты не слишком хорошо получилась, не находишь? Для такой тщеславной женщины даже странно позволить подловить себя в таком невыгодном свете.

Джеймс посмотрел на Лиззи и пришел еще в большую ярость при виде недоумения на ее лице.

— На что ты рассчитывала? Что я не узнаю об этом? — Он едко рассмеялся. — Не могу поверить, но я всерьез думал, что ты бледна от усталости. Оттого, что впервые в жизни попробовала делать что-то путевое. А ты занималась вовсе не делами, правда? Ты по ночам таскалась из клуба в клуб, как шестнадцатилетняя соплячка...

— Я...

— Ты сбегала и в другие ночи?

Лиззи молча кивнула.

— Не могла прожить даже одну неделю, не видя своих фотографий в светской хронике? Но главная твоя вечеринка сегодня, Лиззи. Ты не забыла?

— Нет.

— Закончится вечеринка — закончится и все между нами.

Он немедленно забудет все, вычеркнет из памяти каждое мгновение, что они были вместе, каждый вздох, каждое прикосновение. Но это потом, когда поутихнет ярость, раздиравшая его изнутри.

— Я думал о тебе лучше, Элиза. Хотел думать.

У Лиззи и вправду болела голова. Она действительно устала, потому что всю ночь ходила из клуба в клуб в последней попытке найти хоть кого-то, способного обеспечить музыку сегодня вечером. В нескольких, совершенно кошмарных новых клубах она посмотрела на работу диджеев и пришла в ужас — музыка была слишком громкой, слишком скучной, подобранной абсолютно бессистемно. Вернувшись несколько часов назад, Лиззи в головном офисе отеля до утра печатала пресс-релизы. А он что подумал? Что он подумал, было понятно, и это неожиданно привело Лиззи в раздражение.

— И где же ты была? — Джеймс уже не мог остановиться.

— А ты поверишь мне, если я расскажу?

Лицо Джеймса окаменело, и сердце Лиззи полетело в пропасть.

— Думаю, нет смысла объяснять тебе что-либо. Ты уже осудил и приговорил меня. — Несомненно, он предпочел думать о ней самое худшее. — Я тоже думала о тебе лучше, Джеймс. Я думала, что ты способен дать человеку шанс, даже второй. Может, и третий. — Лиззи помолчала, тщетно ожидая от него хоть какой-нибудь реплики. — И в том, что касается работы, ты действительно сделал это. А в том, что касается человеческой личности, моей личности... ты не дал мне шанса. Ни одного.

Она не стала защищаться, пытаться что-то объяснять. Зачем? Ее больше не волновало, что Джеймс думает о ней, что он мог догадаться об ее истинных чувствах к нему. Почему ей казалось, что он видит и понимает ее лучше, чем кто-либо другой?

— А разве я должен был? С тобой давно все ясно — ты капризная и эгоцентричная...

— Именно так ты обо мне думаешь, Джеймс? — Вопрос, произнесенный усталым и бесцветным голосом, прозвучал скорее как утверждение.

— А как же еще я могу о тебе думать?

Что ж, если так, то это очень-очень плохо. Безнадежно. Но зато теперь она знает точно, как обстоят дела.

Лиззи все утро проверяла последние приготовления к вечеринке. Наконец все было готово гобелены и световые гирлянды развешаны; закуски приготовлены, диджей, поначалу показавшийся ей ненадежным, сосредоточенно и профессионально установил свое оборудование. Лиззи оставалось скрестить пальцы на удачу и молиться, чтобы ее затея не обернулась оглушительным провалом.

Тино привез платье после обеда Лиззи была потрясена — оно сидело на ней идеально, несмотря на то, что не было ни одной примерки. И само платье оказалось просто великолепным. Надев его, Лиззи на несколько минут забыла обо всех своих горестях и тревогах.

— Ты очень талантлив, — сказала она Тино, оглядывая себя в зеркале. — Когда я смогу себе это позволить, закажу тебе еще несколько платьев. Но думаю, что мне придется встать в длинную-предлинную очередь. Ткань такая мягкая.

Струящийся шелк был легким и нежным, словно папиросная бумага.

Внезапно Лиззи спохватилась.

— А как выглядят официанты? — Она замерла, позволяя Тино подправить только одному ему видимые недостатки.

— Круто, — с прежним самоуверенным видом коротко ответил Тино. — Стелла внизу сейчас проверяет прически и макияж.

Лиззи улыбнулась, истово надеясь, что он прав и с обслуживающим персоналом проблем не будет.

— Я очень благодарна тебе за все, что ты сделал.

Тино отступил и окинул Лиззи оценивающим взглядом профессионала.

— Вы сразите всех наповал, принцесса Элиза. И... спасибо вам за предоставленную возможность.

Тино отвернулся, пока Лиззи переодевалась в халат.

— Спасибо тебе, Тино. Ты даже не представляешь, как помог мне.

Аккуратно повесив платье на вешалку, Лиззи проводила молодого человека за дверь своей спальни. Они еще несколько минут поболтали на пороге.

— Я всем журналистам буду рассказывать о том, кто шил для меня это платье.

— Здорово!

— Надеюсь, тебе понравится вечеринка.

— Но вы должны немного отдохнуть, принцесса. Мое платье не подходит к синякам под глазами. — Тино провел пальцем по ее векам.

Конечно же Джеймс вошел именно в это мгновение. Бросив на застывших в дверях Лиззи и Тино уничтожающий взгляд, он прошел мимо прямо в свою спальню и громко хлопнул дверью

Тино посмотрел на Лиззи и выразительно поднял брови.

— Прости за эту сцену, — извинилась она и проводила его до двери номера.

Стоило ей закрыть дверь, как на пороге своей спальни снова возник Джеймс.

— Кто это был?! — рявкнул он без предисловий.

— Зачем это тебе?

— Я просто хочу знать.

Лиззи медленными шагами подошла к Джеймсу. Ее внешнее спокойствие абсолютно не соответствовало неистовому биению сердца и дикой пляске всех внутренностей в животе.

— Ты совсем не веришь мне, Джеймс?

Ответное молчание словно ледяным душем окатило ее горьким разочарованием. Лиззи видела в его глазах ярость, разъедающую Джеймса изнутри и мешающую ему услышать ее. А Лиззи была слишком обижена и слишком устала, чтобы оправдываться.

— Ты видишь только то, что предпочитаешь видеть. И это разрушает все, что было между нами. Ты этого хочешь, Джеймс?

Джеймс впился в нее взглядом, тяжелым, пылающим.

— Я ничего не хочу. Во всяком случае, от тебя, — не разжимая губ процедил он, отводя взгляд, снова ставший непроницаемым, и ушел в спальню.

На дрожащих ногах Лиззи буквально доползла до своей комнаты и прислонилась к двери с полным ощущением, что внутри у нее огромная кровоточащая рана, и кровь вот-вот хлынет наружу.

Но в конце концов спустя немало времени она взяла себя в руки. Сегодня вечером она войдет в зал с высоко поднятой головой, гордясь тем, что ей удалось сделать. И пошел Джеймс Блэк ко всем чертям!

Только в душе и только на одно мгновение Лиззи дала себе волю — горячие слезы обожгли щеки и мучительно сжалось горло, когда она затолкала в него обратно крик от невыносимой сердечной боли. Но затем она все же нашла в себе силы прекратить плакать и выбросить из головы все мысли. Ни один мужчина не стоит того, чтобы из-за него прийти на вечеринку с красными и опухшими глазами.

Все время, оставшееся до вечеринки, Джеймс просидел в своей комнате. Представителям прессы все, что нужно, покажет менеджер отеля, сам же Джеймс пообщается с ними попозже.

Злость никак не проходила, но что было гораздо хуже, набирала силу боль. Он жалел, что не накричал на Лиззи, а она не накричала на него в ответ. Жалел, что не дал ей объяснить, почему она так поступила и зачем выставила его дураком.

• Предыдущая
• 24/28
• Следующая