Кристина - Кинг Стивен - Страница 7
- Предыдущая
- 7/92
- Следующая
Или недешево.
«Ох Эрни, — подумал я, — бедный, ты зашел слишком далеко».
Я опустился на колени и заглянул под машину. На полу чернело свежее масляное пятно. Оно не улучшило моего подавленного настроения.
Я поднялся на ноги и подошел к левой передней дверце «плимута». Взявшись за ручку, я увидел большую пластиковую бутылку, стоявшую в дальнем углу гаража. На блестящем ободке были явно различимы буквы: С-А-П-Ф.
Я застонал. Ох, он сменил масло — хрен с ним! Но он залил в двигатель несколько кварт моторного масла «Сапфир», пять галлонов которого стоят 3,5 доллара! Ролланд Д.Лебэй был великодушен, черт бы его побрал!
Я открыл дверцу и сел за руль. Запах, который мне почудился в гараже, здесь казался не таким тяжелым. Красное рулевое колесо было очень большим — раньше любили делать такие основательные вещи. Я снова посмотрел на удивительный спидометр, который был откалиброван не на 70 или 80, а на все 120 миль в час. На нем не существовало красного числа 55. Пятнадцать лет назад бензин продавался по 29,9 доллара за галлон, а может, и меньше, если ваш город захлестнула война цен.
«Эти старые добрые времена». — подумал я и улыбнулся. Слева под сиденьем я нащупал кнопку, с помощью которой можно было приподнять или откинуть спинку (работала она или нет, но была). В салоне находился кондиционер (который точно не работал), на приборной доске я заметил счетчик расхода топлива и большую хромированную ручку радиоприемника, — конечно, он ловил только средние волны. В 1958 году УКВ были необжитым пространством.
Я положил руки на руль, и что-то произошло.
Даже сейчас, после всех раздумий, я не совсем понимаю, что это было. Может быть, какое-то смутное видение — во всяком случае, оно не было долгим. На один миг мне вдруг померещилось, что старая, ободранная обивка куда-то пропала. Сиденья вдруг оказались покрытыми приятно пахнущим винилом.., а может быть, это был запах натуральной кожи. На рулевом колесе исчезли потертые места; хром успокаивающе поблескивал в лучах летнего вечера, падающих через открытую дверь гаража. «Давай прокатимся, приятель, — казалось, прошептала Кристина в жаркой летней тишине гаража Лебэя. — Давай отправимся в путь».
И на какое-то мгновение мне показалось, что изменилось все. Исчезли трещины на ветровом стекле — или это только чудилось. Небольшая полоса на газоне Лебэя, которую я видел через дверной проем, была не пожухлой, а такой сочной, какой бывают лишь недавно подстриженные, ухоженные лужайки. Бордюр за ней был сложен из свежего, а не из полуосыпавшегося бетона. Чуть поодаль я увидел (или мне опять-таки померещилось, что увидел) «кадиллак» 57-го года, сиявший на солнце, как хорошо начищенное зеркало. «Кадиллак» размером с катер — а почему бы и нет? Бензин был таким же дешевым, как и вода из крана.
«Давай прокатимся, приятель… Давай отправимся в путь».
А действительно, почему бы и нет? Я мог бы вырулить на улицу и поехать в центр города, к старой школе, которая стояла там, — она сгорела только через шесть лет, в 1964 году; мог бы включить радио, поймать Чака Берри, поющего «Проснись, моя маленькая Сюзи», или Робина Люка, вопящего «Дорогую Сюзи». А потом я мог бы…
А потом я выскочил из машины как ошпаренный. Дверца издала адский скрип, и я ударился локтем о стену гаража. Захлопнув дверцу (по правде говоря, мне не хотелось даже ее трогать), я несколько секунд смотрел на «плимут», который скоро должен был стать собственностью моего друга Эрни. Я вытер лоб. Мое сердце колотилось в бешеном темпе.
Ничего. Ни нового хрома, ни новой обивки. Наоборот, множество царапин и грязных пятен, одна разбитая передняя фара (в прошлый раз я этого не заметил) и покосившаяся антенна.
Вот тогда я решил, что мне не нравится машина моего друга Эрни.
Я вышел из гаража, то и дело оглядываясь назад — не знаю почему, но мне не нравилось, что она находилась за моей спиной. Понимаю, это глупо, но именно так я чувствовал. И всякий раз я не видел ничего странного, просто очень старый «плимут» с наклейкой о техосмотре, которая потеряла силу 1 июня 1976 года — давным-давно.
Эрни и Лебэй как раз выходили из дома. У Эрни в руке была белая бумажка. Свидетельство о продаже, догадался я. Руки Лебэя были пустыми; деньги он, очевидно, сразу же припрятал.
— Надеюсь, ты оценишь ее, — проговорил он, и мне почему-то подумалось о старом своднике, торгующемся с очень маленьким мальчиком. Я почувствовал приступ настоящего отвращения к нему — к его псориазу на черепе и к его вонючему спинному поясу. — Я думаю, оценишь. В свое время. — Он посмотрел на меня и повторил:
— В свое время.
— Да, сэр, несомненно, — рассеянно сказал Эрни. Он походкой лунатика направился к гаражу и остановился, зачарованно глядя на свою машину.
— Ключи внутри, — произнес Лебэй. — Ты должен будешь забрать ее прямо сейчас.
— А она заведется?
— Завелась же для меня вчера вечером, — проговорил Лебэй, глядя куда-то в сторону. А затем добавил тоном человека, уже полностью умывшего руки:
— Полагаю, у твоего друга найдется набор соединительных проводов в багажнике.
Действительно, в багажнике моей машины лежал набор соединительных кабелей, но мне не понравилось, что Лебэй догадался об этом. Я обречено вздохнул. Мне очень не хотелось вмешиваться в будущие отношения Эрни со старой развалюхой, а меня в них втягивали, помимо моей воли.
Эрни пропустил мимо ушей весь предыдущий разговор. Он подошел к машине и сел за руль. Мне снова стало не по себе: «плимут» точно поглотил его. Я приказал себе успокоиться — не было никаких причин, чтобы вести себя, как несмышленая семиклассница.
Затем Эрни наклонился немного вперед, и в машине что-то заурчало. Я бросил на Лебэя испепеляющий взгляд, но тот смотрел в небо, точно изучая его на предмет дождя.
Она явно не собиралась заводиться. Мой «дастер» был в приличном состоянии, однако перед ним я пробовал освоить две развалюхи (не такие, как Кристина, те были другого класса) и поэтому хорошо знал подобные звуки, которые могут свести вас с ума в холодное зимнее утро.
Рурр-рурр-рурр-рурр.., рурр…..рурр…..рурр.
— Не старайся, Эрни, — сказал я. — Зажигание не работает.
Не поднимая головы, он снова повернул ключ.
Мотор натужно заскрежетал. Я подошел к Лебэю.
— Вчера вы долго заводили ее, да? — спросил я. Лебэй взглянул на меня своими пожухлыми глазами и снова уставился в небо, точно размышляя о чем-то.
— А может, вы ее вообще не заводили? Может. вы просто позвали пару дружков, и они закатили ее в гараж. Если, конечно, у такого старого дерьма есть друзья.
Он опустил взгляд на меня.
— Сынок, — сказал он. — Ты всего не знаешь. У тебя еще за ушами не обсохло. Когда ты пройдешь через две войны, как я…
— Хрен с вашими войнами, — с расстановкой проговорил я и направился к гаражу, где Эрни все еще пытался завести свою машину. С таким же успехом он мог бы попробовать улететь на Марс на воздушном шаре, подумалось мне.
Рурр-рурр…….рурр…….рурр.
Я открыл дверцу.
— Подожди, не сажай аккумулятор. Сейчас принесу кабель, — сказал я. Он повернул голову;
— Мне кажется, для меня она должна завестись. Я почувствовал, как мои губы расползлись в ухмылке.
— Ну тогда кабель тем более не помешает.
— Как знаешь, — рассеянно проговорил он и очень тихо добавил:
— Давай же, Кристина. Что ты говоришь?
В тот же миг какой-то голос в моей голове снова произнес: «Давай прокатимся, приятель… Давай отправимся в путь», — и меня передернуло.
Я ожидал, что вслед за этим раздастся щелчок и предсмертный храп соленоида. На самом деле я услышал звук заработавшего двигателя. Он сделал несколько оборотов и заглох. Эрни опять повернул ключ. Мотор заработал быстрее. Прогремели выстрелы из выхлопной трубы. Я подпрыгнул от неожиданности. Эрни даже не пошевелился. Он исчез в своем собственном мире.
Когда двигатель снова заглох, Эрни Каннингейм даже не выругался. Он только тихо пробормотал:
- Предыдущая
- 7/92
- Следующая
