Кладбище домашних животных - Кинг Стивен - Страница 26

• Предыдущая
• 26/101
• Следующая

– Нет, сладкая, – ответил он. – Когда ты с двумя призраками была там…

– Это не призраки, а близнецы Баддингеры

– Ладно. Когда ты и мальчики были там, мистер Крандолл как раз рассказал мне о том, что у его жены немного болит грудь. Факт: ты помогла спасти ее жизнь. Случись приступ позже, все могло обернуться намного плачевнее.

Элли, вздрогнув, отвела взгляд. Луис кивнул.

– Миссис Норме нужно было показаться врачу, милая. А я и есть врач. И я вовремя оказался рядом, потому что это была твоя ночь колядования.

Элли долго переваривала объяснения отца, а потом кивнула:

– Но ведь может получиться, что она умрет, – сказала девочка, словно констатировала факт. – Люди, у которых случаются сердечные приступы, обычно умирают. Даже если они остаются живы, очень скоро случается еще один приступ, и еще пока.., кувырк.

– И где ты услышала такие мудрые слова, я могу спросить?

Элли только пожала плечами – так обычно пожимал плечами он сам, когда не хотел отвечать на вопрос. Он удивился, когда понял это.

Девочка разрешила отцу нести сумку с подарками – удивительное доверие.., и Луис оценил это. Мысль о смерти Черча довела девочку почти до истерики. Но мысль о том, что умрет старушка Норма Крандолл.., смерть старушки, конечно, казалась Элли печальным событием. Как она сказала? «Еще один приступ и еще пока…кувырк».

На кухне никого не оказалось, но Луис услышал, как Речел спускается по лестнице. Он поставил сумку Элли в угол и сказал.

– Не нужно так думать, Элли. У Нормы был легкий сердечный приступ, и я смог сразу же ей помочь. Сомневаюсь, что у нее что-то серьезное с сердцем. Она…

– Да, я знаю, – почти весело согласилась Элли. – Она старая, а все старики рано или поздно умирают. И мистер Крандолл тоже старик.. – Можно я съем яблоко.

– Нет, – ответил Луис, задумчиво глядя на дочь. – Перед сном вредно кушать. Поднимайся наверх и не забудь почистить зубы, крошка.

«Разве кто-нибудь может сказать, что он понимает детей?» – удивился Луис.

Когда в доме все успокоилось и супруги Криды легли в кровать, Речел осторожно спросила мужа:

– Элли не очень расстроилась? Как она к этому отнеслась?

«Ничуть она не расстроилась, – подумал Луис. – Она знает, что старики рано или поздно умирают, так что, похоже, она знает, что к чему.., словно она знает, что если вы запнулись при счете тринадцать, прыгая через веревочку, умрет ваш лучший друг.., словно она считает, что это мы выкладывали кривые круги на хладбище..»

– Нет, – ответил Луис жене. – Она отнеслась ко всему нормально. Давай спать, Речел, ладно?

Ночью были заморозки. К утру поднялся сильный ветер, разгоняя кучи уныло бурой опавшей листвы.

Завывания ветра разбудили Луиса, и тот, сонный, посмотрел в замешательстве исподлобья. По лестнице кто-то поднимался.., медленные, шаркающие шаги. Снова пришел Пасков. «Только теперь. – подумал Луис. – Ведь прошло уже два месяца». Когда открылась дверь, Луис увидел сгнивший труп; спортивные трусы, испачканные в грязи: местами плоть прогнила, открыв огромные дыры в теле; мозг превратился в гнилую кашу. Только глаза еще оставались прежними.., адски яркие и живые. В этот раз Пасков ничего не говорил; его голосовые связки уже не могли порождать звуки. Но его глаза.., они звали.

– Нет, – выдохнул Луис, и шаги стихли.

Луис встал, подошел к двери и открыл ее толчком, гримаса страха застыла на его лице. Он был готов повиноваться. Пасков стоял за дверью с вытянутыми руками, напоминая давно умершего конкистадора, вызванного первой гремящей фразой из «Вальпургиевой Ночи».

«Такого не бывает», – сказал бы Джад. Лестничная площадка оказалась пустой, тишина царила в доме. Смолкли завывания ветра. Луис вернулся в постель и уснул.

На следующий день Луис позвонил в больницу, в отделение интенсивной терапии. Состояние Нормы до сих пор расценивалось как критическое, шла стандартная процедура реабилитации, которая тянется двадцать четыре часа после сердечного приступа. Луис приободрился, услышав заключение доктора, лечащего Норму.

– Не думаю, что это микроинфаркт, – сказал тот – На сердечной мышце нет рубца. Эта женщина в большом долгу перед вами, мистер Крид.

Поддавшись импульсу, Луис заехал в больницу на неделе, прихватив букет цветов, и нашел Норму гуляющей по палате – очень хороший знак. С Нормой был Джад.

Норма вскрикнула от радости, увидев цветы, и засуетилась над вазой. Потом она стала давать Джаду различные распоряжения, пока цветы не оказались в вазочке с водой, а та не оказалась на шкафчике в углу палаты.

– Матушка чувствует себя намного лучше, – сухо сказал Джад, после того как переставил цветы с места на место три раза.

– Не умничай, Джадеон, – сказала Норма.

– Ладно, матушка.

Норма посмотрела на Луиса.

– Я хочу поблагодарить вас за то, что вы сделали, – сказала она с робостью, прозвучавшей очень искренне, и от этого трогательнее вдвойне. – Джад сказал, что вы спасли мне жизнь.

Смущенный Луис проговорил.

– Джад преувеличивает.

– Не так уж и преувеличивает, черт возьми, – сказал Джад, заговорщически покосившись на Луиса. – Вы же не могли бы запретить своей матушке, Луис, поблагодарить вас?

Больше Норма не сказала об этом ничего такого, что запомнилось бы Луису.

– Норма, – проговорил Луис, – если я что-то могу для вас сделать, только скажите…

– Вы – милый человек, – сказала Норма. – Заберите от меня этого грубияна. Пусть он купит вам пива. Я хочу поспать, а другим способом я от него не избавлюсь.

Джад, разволновавшись, встал.

– Черт возьми! Я так и поступлю, Луис. Пойдемте побыстрее, пока она не переменила своего решения.

Первый снег пошел за неделю до Дня Благодарения. К двадцать второму ноября снежный покров достиг толщины четырех дюймов, но за день до начала школьных каникул небо прояснилось, похолодало. Луис отвез свою семью в Международный Аэропорт Бангора, приехав с ними первую часть путешествия в Чикаго, куда Речел с детьми решила отправиться на День Благодарения. Возвращение к родителям.

– Не здорово, – сказала Речел двадцатый раз с тех пор, как больше месяца назад начались разговоры об этой поездке. – Мне не хочется думать, что в День Благодарения мы окажемся одни. Это – семейный праздник, Луис.

Луис пересадил Гаджа на другое плечо. Мальчик выглядел большим (гигантские глазищи) в первой, в его жизни, парке как у взрослого. Элли, вжавшись в большое окно, глядела, как взлетал большой вертолет Воздушной Полиции.

– Не уверен, что в этот раз все ограничится как обычно пивом, – сказал Луис. – Джад и Норма пригласили меня на индюка, черт возьми! Я чувствую себя виновником торжества, но ты же знаешь: мне никогда не нравились большие, праздничные компании. Начинаешь пить перед началом футбольного матча в три часа дня и уже в семь падаешь как мертвый, а на следующий день ты чувствуешь себя словно девушка-ковбой: перед глазами все танцует, а в голове завывает бола-бола. Не хочу, чтобы ты с детьми уезжала.

– А мне путешествие по душе, – возразила Речел. – Слетать в Чикаго первым классом. Я чувствую себя принцессой. Гадж выспится в полете от Логана до О'Хары.

– Это ты так думаешь, – сказал Луис, и они вместе рассмеялись.

Объявили их рейс, и Элли завопила.

– Это нас, мамочка. Пойдем.., пойдем.., пойдем… Они улетят без нас.

– Нет, не улетят, – сказала Речел. В руке она сжимала три розовых билета. Сама она была в пальто с искусственным, но пушистым, словно настоящий, коричневым мехом… «Возможно, предполагалось, что он будет выглядеть как мех ондатры», – подумал Луис. Однако, он был лишь отдаленно похож на настоящий, что отнюдь не вредило Речел, а придавало ей особую миловидность.

• Предыдущая
• 26/101
• Следующая