Король казино - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 64
- Предыдущая
- 64/83
- Следующая
Крот прикурил сигарету и тут же резко бросил ее в урну.
Пошли, — негромко приказал Голованов. — Шурик! Быстро в лифт. Шестнадцатый.
Есть, командир!
Демидыч, берешь хмыря здорового!
Демидыч кивнул.
Двери лифта бесшумно открылись. Господина Дэвиса пропустили вперед.
Прошу, господин Дэвис!
Спасибо, спасибо!
Охранники зашли последними. Поперся за ними и Демидыч.
Вали! — прошипел один из крутых.
Чего-о? Места мало?
Быстро, парень, быстро!
Но Демидыч уже твердо стоял в лифте.
Ничего, ничего, — улыбнулся господин Дэвис.
Ия говорю то же самое, — обернулся Демидыч. —- Сразу видно, человек воспитанный. «Вали...»
Тихо, парень, тихо, — снизил тон охранник, однако взгляд его ничего хорошего не предвещал.
Ты скажи лучше, двадцатый номер где? — обратился к нему Демидыч.
Двадцатые на всех этажах, — вежливо объяснил один из фирмачей. — У вас какой?
Шестнадцатый.
Держись меня, мужик, — ухмыльнулся Мишка Слон. — Ты откуда такой свалился?
Лифт мягко затормозил, распахнулись двери.
Мне в какую сторону? — начал оглядываться Демидыч.
Все в порядке, идут друзья, посмеиваются.
Говорю, меня держись! — повторил Слон.
А здесь курят?
Кури, — вытащил пачку «Мальборо» Мишка. — Небось и прикурить-то нечем?
Были где-то спички...
Прикуривай, — щелкнул золотой зажигалкой Слон. — Так откуда, говоришь, сам-то?
С Княж-Погоста, — краем глаза следя за идущими по коридору фирмачами, иностранцем и одним из охранников, ответил Демидыч. — Слыхал про такой?
Второй охранник стоял за спиной Демидыча.
Не шутишь? — заинтересовался Слон.
А рядом деревня Медведки...
Внезапно что-то всхлипнуло за спиной Демидыча. Слон дернулся, но тут же ощутил на своем запястье такую хватку, что скрипнул от боли зубами и прохрипел:
Кончай ломать.
Демидыч привычно и быстро обезоружил Мишку, сунул пистолет в карман.
Иди спокойно, — приказал он.
Мимо быстренько пропылил к люксовскому номеру майор Голованов, поддерживая под мышки обмякшее тело охранника. А в номере был уже полный порядок. Охранник сидел возле батареи, пристегнутый наручниками, и ошарашенно хлопал глазами, господин Дэвис превратился в безмолвный столб, фирмачи выглядели не лучше. Второго крутого привели в чувство, дав понюхать нашатырю, и тоже пристегнули к батарее вместе с Мишкой Слоном. В номере стоял накрытый стол.
К вам, господа, пришли гости... — прозрачно намекнул Голованов, обращаясь к фирмачам.
Пожалуйста, — кисло улыбнулся один из них.
Прошу вас, господин Дэвис, — повел рукой на стол майор. — И «дипломатик», пожалуйста!
Здесь документы!
А я не знаю! — Вдруг вскипел Голованов. — Может, взрывчатка?!
Один из фирмачей внезапно кинулся к двери, но тут же, споткнувшись о подставленную ногу, загремел на пол.
Всех пристегнуть, что ли? — проговорил майор. — Вставай, пердило! И наливай! За официанта будешь! — рявкнул он.
Услышав знакомое выражение, Слон оживился:
Вы чьи будете, мужики?
А ты?
Слон я. Неуж не слыхали?
Наложи ему зелени, — приказал Голованов фирмачу. — Слоны травку любят.
Веселый ты человек, гляжу, — хмуро выговорил Мишка. — Только знаешь ли ты, мент поганый...
Слон не договорил. Демидыч ткнул его пальцем под нижнее ребро, и Мишка, хрюкнув, боком повалился на пол.
С приездом, господин Дэвис! — приподнимая рюмку, вежливо привстал майор Голованов.
Просматривая списки девушек, давших согласие на выезд за рубеж, Алексей Петрович с удивлением прочел фамилию Дины Аркадьевны Кузнецовой, девочки десяти лет, поинтересовался у Инны Александровны, и та объяснила, что девочка является дочерью Кузнецовой Анны Григорьевны, также отъезжающей за границу. Однако Анне Григорьевне оказалось двадцать три года, и матерью девочки она никак не могла быть, если только не предположить, что родила она в тринадцать годков. Впрочем, такое случается, редко, но случается.
И теперь, открывая дверь небольшого зала, точнее, просторной комнаты на четверых, где собрались девушки для знакомства с господином Дэвисом, Крот нашел взглядом девочку. Она сидела впереди, была худенькая, в темно-русых кудряшках, падающих на лоб, с большими синими глазами.
Здравствуйте! — широко улыбнулся Крот. — Разрешите представиться! Господин Фил Дэвис! Девушки завизжали, захлопали в ладоши.
С вами я познакомлюсь позднее, постараюсь переговорить с каждой в отдельности...
А тебя хватит?! — выкрикнул чей-то озорной голос.
О! Но, но, но! А вы шутницы!
В ответ раздался громкий смех. Можно было бы побаловаться и дальше, но Крот вдруг увидел синие глаза девочки, приметил ее несмелую улыбку и перешел к делу.
Сейчас вы посмотрите киноматериалы о жизни девушек, приехавших на Запад раньше вас, и сделаете свой выбор!
Алексей Петрович включил телевизор, вставил видеопленку. Он в свое время поработал над монтажом материала, и первый кадр, на его взгляд, был ударным, бил прямо в точку. Перед российским посольством стояла на коленях, держа икону в руках, девушка...
Спятила, что ль?
Молится...
Чему молится-то?
Звук давай! — заволновались, зашушукались в комнате.
Пошел звук. Одна за другой возникали на экране телевизора русские обманутые девчонки, и каждая по- своему рассказывала про свою жизнь. «Разрешите... Верните... Простите... Мама, мамочка милая...» — летели по притихшей комнате девичьи голоса. Когда померк экран, опустивший голову Крот услышал легкие пропадающие шаги и шелест одежды. Он поднял голову и увидел девочку.
А ты почему не ушла?
Девочка не ответила, лишь взмахнула длинными ресницами.
Почему с мамой не ушла? — повторил вопрос Алексей Петрович.
Моя мама в больнице.
Кем же тебе приходится Анна Григорьевна?
Она взяла меня из детского дома.
Чем больна мама?
Она пьет, — прошептала девочка.
Отец жив?
В тюрьме...
Алексей Петрович вытащил кассету с пленкой, спрятал в карман.
Пойдем, Дина, побеседуем, — взяв девочку за руку, сказал он.
На стук в дверь люкса открыл Демидыч. На пороге стоял Крот, держа за руку девочку. Он снял грим и стал прежним Алексеем Петровичем Кротовым.
Позови майора, — сказал Крот.
Когда Голованов вышел, Крот очень коротко объяснил ему дело, в котором он, майор, и его друзья участвуют.
Что с ними делать? — кивнул на дверь Голованов.
Отойди, Дина, чуть в сторонку, — обратился Крот к девочке. — Эти падлы, фирмачи и охранники, перепробовали всех. Бабы битые, хрен с ними... Девчушку жаль.
Кто?
Слон.
Может, сдадим?
Сядем сами. Работали чисто, по закону.
Майор посмотрел на девочку, сжал зубы так, что
заходили желваки на скулах.
Тебе надо идти, Леша, — мягко сказал он. — Разберемся.
Слон мой.
Иди, — повторил Голованов, прикрывая дверь.
...Вызванный дежурной по этажу наряд милиции обнаружил следующую картину в люксовском номере на шестнадцатом этаже гостиницы «Интурист»: в гостиной, на ковре, лежали четыре человека с кляпами во рту, аккуратно уложенные рядком, а в спальне сидел прикованный к батарее американский подданный, проживающий в Бельгии, тоже, конечно, с кляпом во рту. Подоспевший доктор определил у пострадавших многочисленные кровоподтеки, переломы челюсти у двоих, у одного оказалась сломанная рука, четвертый был без памяти. Он был кастрирован. Потерпевших отвезли в клинику, где им была оказана медицинская помощь. На вопросы прибывшего дежурного следователя отвечать они наотрез отказались. Один из них, здоровенный парень, с наколками на груди и руках, явно из уголовников, крыл всех подряд заковыристым матом. Ночным рейсом иностранец вылетел в Бельгию.
А Крот приехал домой не один, с синеглазой девочкой Диной.
Мама-а! Принимай внучку! — весело крикнул он с порога.
Вышла мать, посмотрела на девочку, на сына, вздохнула.
- Предыдущая
- 64/83
- Следующая
