Король казино - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 51

• Предыдущая
• 51/83
• Следующая

Тогда кого вы имели в виду?

Так, — подумав, ответил Анатолий Евгеньевич. — Никого.

Сдается мне, что вы познакомились с телохра­нителем госпожи Федотовой лично, — тоже развел губы в улыбке Городецкий. — Как там Фишкин?

Нормально. Готовьте деньги под залог.

Деньги готовы. Учтены и ваши интересы. Зани­майтесь только одним вопросом. Залогом. Фима дол­жен быть на свободе. Охранников и прочих телохра­нителей — всех! — оставьте в покое. Вам это понятно, Анатолий Евгеньевич?

Мне-то все понятно, но чует мое сердце, попор­тит вам настроеньице телохранитель следователя по особо важным делам...

У вас очень чувствительное сердце, господин Вер­жбицкий, — насмешливо заметил Альберт Георгиевич.

После того как Вержбицкий вышел, в кабинет заш­ли четверо охранников, те самые, пострадавшие.

Я понимаю, мужики, обидно, — сказал Городец­кий. — Но необходимо потерпеть. Не могу вам прика­зать, но прошу не предпринимать никаких действий. Конечно, пришить человека можно, дело обычное, а как быть, с последствиями? Что скажете?

Мы и молчим, — отводя взгляд, ответил один из охранников. — Пока. До поры до времени.

Кто из вас слышал о «русских волках»?

Были такие. В Афгане.

И что за люди?

Люди? Вы же сами сказали — волки. Волки и есть. По всему Афгану гремели. Ребята что надо. Ко­мандир, помню, у них был по кличке «Саргач».

Не от фамилии пошла? — помолчав, спросил.

Точно. Саргачев был командиром.

И где они теперь, эти «волки»?

В Москве, где же! Не все, конечно, но многие. Саргач, говорят, всех пристроил.

И куда?

Мало, что ли, банков, фирм, других организа­ций, где их с руками оторвут?

Городецкий открыл ящик стола, вытащил пачку дол­ларов, отсчитал десять ассигнаций, протянул ближне­му охраннику.

Тысяча баксов. Это за молчание. — Отсчитав еще, добавил: — И еще десять. За то, чтобы вы забыли сло­ва «до поры до времени». Надеюсь, вы избавите меня от объяснений?

Если это приказ...

Приказ, подкрепленный моей просьбой и денеж­ной премией. Вижу, вы все поняли. Шагайте.

Охранники вышли.

«Так вот ты кто таков, Валерий Степанович, — по­думал Городецкий, — командир «волков». Чего ты до­биваешься, что хочешь, каковы твои цели, дорогой пол­ковник? Не можешь ли ты быть полезен?» Глубоко спрятал под маску равнодушия откровенное оскорбле­ние Ваней Бурятом бывший хозяин многочисленных казино, ресторанов и тайных публичных домов госпо­дин Городецкий. Он не Тофик Алиев, на пули людей не послал и не пошлет, но страшная обида ежедневно терзала его душу. Он понимал, что сегодня он проиг­рал Буряту, но ведь после сегодня всегда наступает завтра, и Альберт Георгиевич терпеливо ждал своего часа. Быть может, это завтра приблизит полковник Саргачев? За ценой Городецкий, как говорится, не по­стоит. Половину отдаст, все отдаст, лишь бы увидеть Бурята униженным, а еще лучше неживым. В любом случае стоит навести мосты, способные укрепить их знакомство. Предложить солидный пай? Назначить фиктивным представителем фирмы за рубежом? Если он — правая рука вице-премьера — а уж госпожу-то Стрельникову Городецкий хорошо изучил, — то на день­ги он не клюнет. Взять на себя расходы по «русским волкам»? Сшить им форму, одеть-обуть, выделить не­большие квартирки, вооружить — одним словом, со­здать боевую мобильную группу, готовую по первому приказу выполнить любую задачу? Это мысль, и не­плохая. Здесь, пожалуй, Саргачев не устоит. Конеч­ное предложение необходимо сделать под каким-либо приличным предлогом. Под каким? Как же не хватает Фимы! Он бы мигом сообразил. Что же, на нет и суда нет, уже и то хорошо, что пришла к нему неплохая, а главное, перспективная идея.

4

«Не имей сто рублей, а имей сто друзей!» — так гласит известная русская поговорка, которой трудно что-то возразить. Разумеется, полковник Павлов не исчез бесследно, он просто-напросто, затерявшись по­началу в толпе, чтобы сбить след, зашел в комнату отдыха летных экипажей, где чуть ли не с порога уви­дел знакомого летчика.

Кого я вижу?! — закричал Павлов. — Юра-а!

Плотный мужчина, одетый в летную форму, обер­нулся и раскинул руки:

То-оля! Здорово, здорово, милый ты человек!

Обнялись, расцеловались, похлопали друг друга по спинам.

Почему здесь, не в Шереметьеве?

Да, — отмахнулся Юра, — не поладил с одним типом! Ты ж меня знаешь, Толик!

Начальство?

Оно самое. Обидно, конечно, но против ветра, сам понимаешь, все брызги на тебя!

Звякнул бы.

Честно сказать, была такая мыслишка. Подумал- подумал, да и бросил!

Зря. Чего-нибудь сообразили бы...

А ты все там, в «Детском мире»?

Я везде, Юра. И там тоже. Прилетел или уле­таешь?

Минут двадцать, как сел. Переоденусь и — до хаты! Рванем ко мне, Толик? Я с Петропавловска-Кам- чатского. Рыбка, икра, крабы...

Рванем, — с готовностью согласился Павлов. — А под рыбку пивка возьмем!

И водочки!

А жена, детишки?

Нету! В деревню махнули!

Заметано.

Здесь подождешь или со мной? Я мигом.

Лучше с тобой.

Пошли.

Приятели миновали узкий коридорчик и оказались в уютной чистой комнатке. Юра открыл шкаф, достал гражданский костюм и начал переодеваться.

И где же икра, рыба? — спросил Павлов.

В машине.

На стоянке? Возле аэровокзала?

У нас свои местечки имеются. Бесплатные.

Ну и чудненько!

Готов! Поехали!

Хорошо бы, Юра, пройти зданием. Возможно?

Почему же нет! Все возможно! Что, на «хвост» сели?

Угадал! — рассмеялся Павлов.

И кто, если не секрет?

При моей работе кто только не садится, — уклончиво ответил полковник.

Вопросов не имею, — поднял руки Юра.

К стоянке прошли через коридоры здания, а после вдоль аэродрома.

«Мицубиси», — сказал Павлов, когда Юра подо­шел к белой машине. — В Японии брал?

В Токио. Полторы тыщи баксов, и все дела!

Подержанная, а на вид как новая.

Дороги-то не наши. Садись!

Окна в машине были затемнены, и Павлов без опас­ки удобно расположился на заднем сиденье.

По дороге они припомнили былое, много шутили и смеялись. Павлов поддерживал и шутки, и смех, даже травил анекдоты, но мозг его работал совершенно в другом направлении. Ясно, что майор Климов сооб­щил уже об исчезновении его на Лубянку, вероятно, даже доложил самому Самсонову, и теперь все будут подняты, если уже не поднялись, на ноги. Появление в собственной квартире, на даче, в местах, известных кому-либо из друзей, совершенно исключено. Ну, хо­рошо, задержится он у Юры Придорогина вечерок, воз­можно, останется на ночь, а дальше? Юра парень что надо, не откажет в жилье, может предложить и по­жить, тем более что наверняка через день-другой сно­ва улетит, и молчать будет, но стоит ли это делать? Необходимо тщательно рассчитать все «за» и «против», нужно немного расслабиться и, главное, не суетиться.

Машина притормозила возле четырнадцатиэтажной башни.

И на каком этаже живешь?

На самом верхнем. Квартира Придорогина была из трех комнат, с бал­кончиком и просторной лоджией, отделанной деревом и заставленной горшками с густой зеленью.

Вечнозеленая, что ли? — потрогав жесткие лис­точки, спросил Павлов.

Из Изрэчля привез. Прямо из Иерусалима. Ду­мал, не приживется, а смотри ты, как разрослась!

На лоджии стояли бамбуковый столик и стулья.

Здесь и гулять будем! — решил Павлов.

Нравится?

Что ты! Как в раю!

Сейчас сообразим.

С твоего позволения приму ванну, Юра.

Давай, Толик, иди. Купайся.

Горячие струи воды взбодрили Анатолия, и он уже начал смотреть на свое положение как бы со стороны. Если взрыв — дело рук Саргачева, то что сделал бы он, Павлов, в случае прихода к нему Валерия? Довел бы дело до конца, убрал бы его, как материал ненужный, отработанный. Кто знает, может быть, китайцем был получен приказ взорвать не только получателя, но и всю группу захвата? Правда, взрывного устройства не нашли, но и обыск-то был далек от профессионально­го — со спецаппаратурой, собаками, людьми, имеющи­ми опыт. Не ждали, не предугадали происшедшего. А может быть, таково было решение того китайца, пожа­левшего молодых парней. Тайну он унес с собой, и те­перь уже никто не в силах разгадать ее. Нет, появлять­ся у Саргачева нельзя. А если сразу к Ларисе, уважае­мому вице-премьеру? В конце концов, кому она обязана своим таким немыслимым возвышением? Конечно, муж да жена одна сатана, обо всем они договорились, все продумали, пришли к решению. Внезапно припомни­лась Павлову та ночь, когда после его предложения пе­респать с демократическими лидерами навзрыд плака­ла женщина, а потом ушла, сколько он ее ни уговари­вал. Да, именно после этой ночи они ни разу не спали в одной кровати. Женщины вообще злопамятны, а уж о Ларисе и говорить нечего. Она не забыла оскорбления, и она отомстит. Прикажет, и на порог не пустят, а если и впустят, живым не выпустят. Имеются у него тихие местечки, где можно переждать, пережить, вообще ка­нуть на долгое время, а там, глядишь, что-либо и изме­нится к лучшему. Генерала Пестова Самсонову не отда­дут, наверняка подняли шумок. А если Пестов выйдет, он-то найдет возможность обелить Павлова. И еще одна мысль молнией сверкнула в голове полковника. Посту­пить наоборот, прийти в кабинет Самсонова и повинить­ся, заложить к чертовой матери и вице-премьера, и Сар­гачева, и генерала Пестова, раскрыть пути проникно­вения наркотиков в Россию, поплакаться в жилетку по поводу вояжа с Робертом Вестом... Роберт Вест! Андрей Андреевич Васильев! Вот кто может спасти его! Павлов даже повеселел при этой мысли, а когда вышел из ван­ной, прошел на лоджию и увидел столик, на котором горой лежала красная икра, истекал жиром балык и поблескивала бутылка водки, и вовсе развеселился.

• Предыдущая
• 51/83
• Следующая