Завороженные - Бушков Александр Александрович - Страница 11

– Пожалуй, – сказал поручик. – Честно говоря, голова лопается…

– Я понимаю, – кивнул генерал. – Скажите коменданту, что я вам прямо приказал нынче вечером малость подлечиться. Он в этих нюансах разбирается прекрасно и обеспечит все должным образом. Ступайте… – Он присмотрелся, хмыкнул, покрутил головой: – Нет, Аркадий Петрович, вас, положительно, колотит от страстного желания задавать вопросы… Хорошо. Учитывая ситуацию… Разрешаю один-единственный. У меня, право же, еще много дел на сегодня…

– Я подумал… – сказал Савельев, мучительно подыскивая слова, чтобы, если можно так выразиться, не растекаться мыслью по древу. – Мне пришло в голову… Здесь не единожды упоминалось не только былое, но и грядущее. Совершенно ясно, что путешественники отправляются не только в былое, но и в грядущее… Но если так, вы, следовательно, знаете все наперед… Вы должны в подробностях и деталях знать историю грядущего…

Лицо генерала было печальным, даже грустным.

– Вот именно, Аркадий Петрович, – сказал он медленно. – Знаем. Достаточно подробно. И это – самая печальная сторона нашего дела. Вы это поймете потом. Уясните, что так и обстоит. Это такой тяжкий крест – знать все, не имея возможности ничего изменить… Ступайте. Я вас более не задерживаю.

Поручик отдал честь и четко повернулся через левое плечо.

Как всякий здоровый человек, Савельев докторов не то чтобы опасался, но в их присутствии ощущал напряженность и неловкость. Тем более что в этом врачебном кабинете любой чувствовал бы себя неловко. Поручик благодаря железному здоровью не был завсегдатаем подобных помещений, но рутинные медицинские осмотры проходил не раз и некоторое представление о медицине имел. Достаточное, чтобы определить сразу: как и все остальное здесь, кабинет наверняка не имел аналогий за пределами батальона. У Савельева просто не было таких слов, чтобы охарактеризовать и описать подавляющее большинство устройств, приспособлений и, используя вульгарные выражения, причиндалов, коими было прямо-таки набито большое светлое помещение с тремя высокими окнами. Что-то мигало непонятными огоньками, что-то периодически издавало непонятные звуки и куда ни глянь все выглядело диковиннейше…

За исключением самого доктора, здоровенного румяного усача, похожего больше на лихого артиллериста, способного в одиночку выдернуть из грязи застрявшее пушечное колесо. Благо и ручищи соответствовали. Тем не менее, доктор удивительно ловко, бережно и даже, если можно так выразиться, изящно управлялся с некими небольшими, сложными и хрупкими на вид приспособлениями, пока сидевший перед его столом поручик украдкой озирал все здешние диковины, даже и не пытаясь ломать голову касаемо их предназначения. Все странные манипуляции доктора, поручик давно заметил, были направлены на невысокую стеклянную банку цилиндрической формы, размером не более стакана, накрытую плотно прилегавшей металлической крышкой с какими-то спиральками, кольцами и стерженьками. По первоначальным наблюдениям, банка была далеко не самым диковинным здесь предметом. Попадались не в пример более чудные…

Доктор смотрел на нее сквозь хитрую систему зеркалец разнообразной величины, соединенных сверкающими полудугами и кругами, позволявшими передвигать зеркальца, собирая в разнообразные комбинации. Прицеливался непонятными воронками, на торцах которых мерцали разноцветные огоньки. Прикладывал к спиралькам, кольцам и стерженькам затейливые блестящие инструменты – и порой ничего не происходило, а порой с треском вспыхивали разноцветные искры, кажется, ничуть доктора не удивлявшие, наоборот, за ними следовало одобрительное покачивание головы…

Банка казалась наполненной до краев темно-синей жидкостью – то есть такое впечатление создавалось, а как оно там обстояло на самом деле, неизвестно. Может быть, вся она была из одного куска синего стекла. Поручик и не пытался ломать голову, терпеливо сидел, покоряясь неведомо зачем отправившей его сюда воле начальства.

– Ну-те-с, что же… – громко пробормотал доктор себе под нос. – Вроде бы прекрасная картина нам предстает, осталось окончательно увериться… Потерпите еще минутку, поручик, вот-вот дело сладится.

Поручик вежливо промолчал. Доктор тем временем аккуратно сложил все свои хитроумные приспособления в специальную деревянную подставку с затейливыми гнездами, так что стол практически опустел, если не считать самой банки. Достал из стеклянного шкафчика очередной непонятный инструмент, весело пошевелил усами:

– Ну вот, завершающий, так сказать, штрих…

И приложил двойную блестящую спиральку к кольцам на крышке банки – этаким картинным жестом опытного фокусника. Показалось даже, что он сейчас воскликнет что-нибудь из репертуара фокусника, но доктор промолчал. Внутренность банки озарилась неяркой вспышкой, темно-синее содержимое обесцветилось, банка стала совершенно прозрачной. Теперь можно было рассмотреть, что там и точно налита почти под крышку некая жидкость, а в ней колыхается нечто продолговатое, с утолщением сверху и словно бы сужающимся хвостиком внизу – серебристо-серого, металлического отлива.

– Получилось! – триумфально возгласил доктор. – Без малейшего изъяна! Впрочем, детали вам наверняка неинтересны?

– Пожалуй, – осторожно сказал поручик.

– Ну так что же вы? Прошу!

Доктор указал на массивное кресло с наклонной спинкой, металлическим подголовником и подлокотниками из ажурных листов металла. Поручик медлил. Кресло это непонятного предназначения не то чтобы пугало, но настораживало именно что непонятностью процедур, для коих, несомненно, и предназначалось. Вокруг подлокотников и спинки на суставчатых блестящих опорах красовалось немалое количество странных штучек, стеклянных и металлических, и любую из них, судя по наблюдениям, можно было придвинуть вплотную к усевшемуся в кресло. В совокупности вся эта загадочная машинерия напоминала затейливый капкан, готовый сомкнуться вокруг незадачливой жертвы.

– Фу-ты, какая незадача! – пробасил доктор с наигранной грустью. – Неужели вы хотите сказать, что с детства боитесь уколов, градусников и фонендоскопов? Стыдно, поручик… – Да ничего подобного… – сказал Савельев смущенно. – Но… Зачем?

– Ах, вот оно что! – фыркнул доктор. – Узнаю великолепного нашего Мефодия Павловича. Он вам, надо полагать, ни словечком не обмолвился о сути предстоящей процедуры, ограничившись простым на нее направлением? Ну да, конечно… От сих и до сих… Не беспокойтесь, не будет ничего болезненного, неприятного и долгого, – он кивнул на банку. – Вы сейчас просто-напросто сядете в это вот креслице и проглотите вот эту великолепную штучку, которая там обретается. Могу заверить по собственному опыту, что она совершенно безвкусная. Ну, разумеется, на короткое время возникнут странные ощущения, но это нисколечко не больно…

Приказ есть приказ. Поручик осторожненько сел в кресло, кося глазом на приближавшегося доктора. В одной руке тот держал банку, уже без крышки, в другой – прозаические медицинские щипцы. Поручик присмотрелся. Серебристо-серый предмет, колыхавшийся в прозрачной жидкости, вроде бы не проявлял никаких признаков жизни, нельзя сказать, что он особенно велик и вряд ли им можно подавиться…

– А что это? – спросил он, скорее, с любопытством.

Доктор, ухмыляясь в усы, произнес несколько фраз на совершенно незнакомом языке, довольно певучем, музыкальном.

– Простите, не понимаю, – с виноватой улыбкой признался поручик. Доктор картинно поднял густые черные брови:

– Вы не владеете португальским, мой друг? Какая незадача! Ну, посмотрим, что тут можно сделать… Вы уж простите, грешен, как и многие, люблю эффекты… Ну, откиньте голову поудобнее, откройте рот пошире и не шевелитесь. Слово чести, больно я вам не сделаю и ничего страшного не произойдет, – он насмешливо прищурился. – Или непременно нужно пригласить командующего или начальника штаба, чтобы они подтвердили мои слова?