Цикл оборотня - Кинг Стивен - Страница 16
- Предыдущая
- 16/21
- Следующая
НОЯБРЬ
Приближается конец года, и в Таркерз-Миллз приходит унылый серый ноябрь. По главной улице движется странная процессия, из дверей своего дома за ней наблюдает преподобный Лестер Лоу Он только что вышел взять почту и сейчас держит в руках шесть циркуляров и одно письмо. Двигаясь один за другим, из города выезжает вереница автомобилей — «форды», «шевроле» и «интернэшнл-харвестеры».
По сообщению синоптиков, скоро пойдет снег, но людей в машинах это не пугает, они не собираются убегать от плохой погоды в теплые края — к благословенным берегам Флориды или Калифорнии никто не отправляется в охотничьих костюмах, с ружьями за плечами и со свирепыми псами на задних сиденьях. Вот уже четвертый день Элмер Циммерман и его брат Пит во главе группы людей рыщут по округе с собаками, ружьями и изрядным запасом пива. Приближается полнолуние. Сезон охоты на пернатых и оленей закончился. Но охота на оборотней все еще открыта, и большинство тех, кто надеется с ним расправиться, несмотря на суровое выражение лиц, говорящее о решимости стоять насмерть, развлекается вовсю. Как сказал бы Тренер Кослоу — эге-гей!
Некоторые из охотников, ясно видит преподобный Лоу, просто резвятся. Им представился шанс побродить по лесам, попить пивка, порассказывать анекдоты про поляков, лягушатников и ниггеров, пострелять в белок и ворон. Это настоящие животные, думает Лоу, непроизвольно дотрагиваясь рукой до повязки на глазу, которую носит с июля. Они вполне могут друг друга перестрелять. Их счастье, что до сих пор никто не пострадал Последний грузовик исчезает из вида, затихают автомобильные гудки и лай собак. Да, некоторые просто развлекаются, однако другие.
Например, Элмер и Пит Циммерманы, относятся к этому вполне серьезно.
Если это существо — человек, или зверь, или кто бы это ни был — отправится в этом месяце на охоту, собаки учуют его запах. Преподобный Лоу слышал, как Элмер две недели назад говорил это в парикмахерской. А если оно — или он — не выйдет на охоту, то тогда мы, может быть, спасем чью-то жизнь. Или по крайней мере чью-то живность.
Да, некоторые из них — может быть, десяток, может, два — относятся к охоте на оборотня серьезно. Однако не они беспокоят Лоу, вызывая неведомое до сих пор чувство тревоги, как будто его загнали в угол.
И все это из-за записок — самая длинная состоит из двух предложений, — написанных старательным детским почерком, иногда даже с орфографическими ошибками.
Лоу смотрит на письмо, пришедшее сегодня. Адрес на конверте написан той же детской рукой:
Преподобному Лоу, баптистская церковь, Таркерз-Миллз, Мэн 04491.
Опять это странное ощущение… Так, должно быть, чувствует себя лиса, которую собаки сумели обложить со всех сторон. Выхода нет. Инстинктивно в этот момент лиса оборачивается и обнажает зубы, готовясь вступить в безнадежную схватку с собаками, которые непременно разорвут ее на куски.
Преподобный Лоу плотно закрывает дверь и входит в гостиную, где торжественно тикают старые часы. Он садится, аккуратно кладет религиозные циркуляры на стол, который миссис Миллер протирает два раза в неделю, и открывает новое письмо. Как и в прежних, в нем нет обращения. Как и прежние, оно не подписано. Посередине листка, вырванного из школьной тетради, написано предложение:
Почему бы тебе не покончить жизнь самоубийством?
Преподобный Лоу подносит руку ко лбу — она слегка дрожит. Другой рукой Лоу мнет листок и кладет его в большую стеклянную пепельницу, стоящую в центре стола, — преподобный Лоу принимает прихожан у себя дома, и некоторые из них курят. Из кармана домашнего свитера, который он чаще всего надевает по субботам, Лоу Достает коробок спичек, поджигает письмо — так же, как поджег остальные, и смотрит, как оно горит.
Преподобный наконец стал познавать самого себя. Это происходило постепенно. После майского кошмара, в котором все собравшиеся на службу в честь Дня старого дома превратились в оборотней, и после того, как преподобный Лоу обнаружил выпотрошенное тело Клайда Корлисса, он начал понимать, что с ним творится что-то.., ну, неладное. Он не знал тогда, в чем дело. Просто чувствовал: что-то неладно. Но Лоу ясно осознавал, что иногда по утрам, особенно в периоды полнолуния, он просыпается и чувствует себя очень хорошо, чувствует себя очень бодрым и очень сильным. Он заметил, что это ощущение ослабевает по мере уменьшения луны и вновь усиливается по мере роста луны новой.
После того кошмарного сна и смерти Корлисса преподобный вынужден был обратить внимание и на кое-что другое — на то, что до сих пор игнорировал, — на грязную и порванную одежду, на царапины и ссадины, о происхождении которых Лоу ничего не знал. В отличие от обычных синяков и ссадин они не болели, о них было легко забыть, если просто не думать о них. Точно так же он не обращал внимания на следы крови, которые обнаруживал на своих руках.., и губах.
Потом, пятого июля, все изменилось: Лоу проснулся слепым на один глаз. Как и синяки со ссадинами, рана не болела, но вместо левого глаза он обнаружил выжженную глазницу, всю в запекшейся крови. И внезапно преподобный понял: это он оборотень, это он Зверь.
В последние три дня Лоу испытывал знакомые ощущения: сильное беспокойство, почти приятное возбуждение, ощущение напряжения во всем теле. Это наступает снова — вот-вот он превратится в чудовище. Сегодня полнолуние, и охотники со своими собаками будут рыскать повсюду. Ну что же, это ничего не меняет. Он умнее, чем они думают. Они говорят о человеке-волке, но считают его скорее волком, чем человеком. Они могут разъезжать на своих пикапах, и он тоже может сесть за руль своего маленького седана марки «воларе». Он поедет по Портлендскому шоссе и остановится в каком-нибудь пригородном мотеле. И если произойдет превращение, то поблизости не будет ни собак, ни охотников. Их он не боится.
Почему бы тебе не покончить жизнь самоубийством?
Первое письмо пришло в начале месяца. В нем просто говорилось:
Я знаю, кто ты.
Второе гласило:
Если ты. Божий человек, уезжай из города. Отправляйся куда-нибудь в такое место, где сможешь убивать животных, а не людей.
- Предыдущая
- 16/21
- Следующая
