Отомщенный любовник - Уорд Дж. Р. - Страница 67

• Предыдущая
• 67/156
• Следующая

Воздух был удивительно свежим, но потом он заметил вентиляционные отверстия. Три.

Джон снял кожаную куртку и положил ее на пол. Затем скинул сапоги, оставив на себе теплые черные носки.

Воспользовался туалетом и умылся.

Полотенец не было. Джон вытер лицо краем своей плотной черной рубашки.

Растянувшись на кровати, он оставил оружие при себе, но вовсе не потому, что боялся Хекс.

Боже, возможно, он вел себя глупо. Первое, чему его научили на  занятиях в Братстве, это никогда не доверять симпатам, и вот теперь он, рискуя своей жизнью, находится в доме одного из них, и, вероятно, пробудет здесь весь день, не сказав никому, где находится.

Хотя, именно в этом он и нуждался...

Когда снова наступит ночь, он решит, что ему делать. Он не хотел бросать воевать – слишком любил сражаться. Джон чувствовал... что это правильно, что сражения значат гораздо больше, чем просто защита своей расы. Ему казалось, что он занимался своим делом, что он родился и вырос именно для этого.

Но Джон не был уверен, что сможет вернуться в особняк и жить там.

Он застыл без движения и просто смотрел в темноту, и через какое-то время свет погас. Лежа на кровати, положив голову на одну из двух довольно жестких подушек, Джон осознал, что впервые в жизни, с того самого момента, когда Тор забрал его из той загаженной квартиры и увез на своем крутом Рендж Ровере, он оказался в полном одиночестве.

Четко и ясно он вспомнил, каково это было – жить в той дыре и не просто в бедной части города, а в очень опасном районе Колди. Каждую ночь он боялся, потому что был тощим, слабым и беззащитным: в то время он пил только Ensure[124], потому что желудок больше ничего не воспринимал, и весил не больше перышка. Двери, что отделяли его от наркодиллеров, проституток и крыс, были огромны, но ему казалось, что они не толще бумаги.

Тогда он хотел творить в мире добро. И так было до сих пор.

Он хотел влюбиться в женщину и быть с ней. И он до сих пор этого хочет.

Он хотел обрести семью, мать и отца, быть частью клана.

Но теперь уже нет.

Джон начал понимать, что эмоции в его сердце были подобны сухожилиям в теле. Их можно тянуть и тянуть, чувствуя боль от деформации и растяжения... и до определенного момента, суставы будут все еще действовать, а конечность гнуться, поддерживать вес и даже выполнять свою обычную функцию, после того как закончится стресс. Но так не может продолжаться вечно.

Джон стиснул зубы. И был чертовски уверен, что не существовало эмоционального эквивалента артроскопической хирургии[125].

Чтобы не сойти с ума и помочь разуму расслабиться и отдохнуть, он сосредоточился на том, что происходило вокруг него. В комнате было тихо, раздавался лишь тихий шум кондиционера. И здание над ним было абсолютно пустым, он не слышал, чтобы там кто-то двигался.

Закрыв глаза, он чувствовал себя в большей безопасности, чем должен был.

С другой стороны, он привык к тому, что всегда был сам по себе. Время, что он провел с Тором и Вэлси, а затем и с Братством, было своего рода аномалией. Он родился на той автобусной остановке в полном одиночестве, и в приюте всегда был один, даже когда его окружала толпа шумных детей. И потом, ступив в большой мир, он снова оказался в одиночестве.

Он стал мужчиной и прошел через превращение без посторонней помощи. Был болен и исцелил себя сам. Пробивал свой жизненный путь, как только мог, и сделал это, как надо.

Время вернуться к истокам.

К основам внутри себя.

То время с Вэлси и Тором... и Братьями... словно неудавшийся эксперимент – то, что, казалось, могло иметь хорошее продолжение, в конечном итоге, закончилось полным провалом.

Ночь или день – Лэшу было все равно.

Когда они с Мистером Д въехали на парковку заброшенной мельницы, и фары Мерседеса своим светом описали жирную дугу, не имело никакого значения встретит он короля симпатов в полдень или в полночь, так как гребаный ублюдок его больше не пугал.

Он запер 550-ый и вместе с Мистером Д прошел по разбитому асфальту до двери, что выглядела очень прочной, несмотря на состояние, в котором находилась мельница. Благодаря легкому снегопаду, обстановка чем-то напоминала рекламу необычных каникул в Вермонте, если сильно не приглядываться к провисшей крыше или ободранным стенам.

Симпат был уже внутри. Лэш знал это так же хорошо, как чувствовал порывы ветра на щеках и слышал хруст щебня под военными ботинками.

Мистер Д открыл дверь и Лэш вошел первым, показывая, что ему не требуется, чтобы подчиненный расчищал перед ним путь. Внутри мельницы царил лишь холодный воздух, из квадратной коробки здания уже давно вывезли все полезное.

Симпат ждал его в дальнем конце помещения, возле массивного колеса, которое все еще сидело в реке, как старая толстая женщина в остывающей ванне.

– Друг мой, как приятно снова видеть тебя, – змеиный голос короля просочился между балками.

Лэш медленно и красиво подошел к мужчине, не спеша, проверяя и перепроверяя тени, отбрасываемые оконными стеклами. Никого, кроме короля. Это хорошо.

– Ты обдумал мое предложение? – спросил симпат.

Лэш был не в том настроении, чтобы ходить вокруг да около. После того дерьма, что случилось предыдущей ночью с поставщиком «Домино», и учитывая тот факт, что еще одного дилера буквально час назад пристрелили, времени играть в игрушки не было.

– Ага. И знаешь что? Не уверен, что должен делать тебе хоть какое-то одолжение. Я вот подумал, либо ты даешь мне то, что я хочу, либо же... Я посылаю своих людей на север, чтобы они вырезали всех твоих уродов и тебя заодно.

На безжизненном бледном лице расплылась безмятежная улыбка.

– Но что это тебе даст? Это же уничтожит тот самый инструмент, с помощью которого ты так стремишься уничтожить своего врага. Не логичный шаг для любого правителя.

Лэш ощутил покалывание в головке собственного члена, уважение, проскользнувшее в этих словах, возбуждало, хотя он и отказывался это признать.

– Ты знаешь, мне казалось, что король не нуждается в помощи. Почему ты не можешь убить сам?

– Существуют уважительные причины и преимущества в том, чтобы выставить все таким образом, будто смерть произошла за пределами моего влияния. Ты узнаешь позднее, что тайные махинации порой гораздо эффективней тех, что происходят на глазах твоих людей.

Лэш согласился, но вида не подал.

– Я не так молод, как ты думаешь, – сказал он вместо этого. Черт, да он постарел на миллиарды лет за последние четыре месяца.

– Но не настолько стар, как ты считаешь. Однако это уже другой разговор и в другое время.

– Мне не нужен мозгоправ.

– А жаль. Я большой специалист по копанию в головах других людей.

Да уж, это Лэш уже заметил.

– Твоя цель. Это мужчина или женщина?

– Это имеет значение?

– Ни малейшего.

Симпат радостно просиял.

– Это мужчина. И как я уже сказал, существуют некие уважительные причины.

– В каком смысле?

– К нему будет трудно подобраться. Его личная охрана довольно свирепа. – Король подплыл к окну и выглянул наружу. Спустя мгновение, он повернув голову, прямо как сова, пока лицо не оказалось там, где должен был быть затылок, и его белые глаза на мгновенье вспыхнули красным огнем. – Думаешь, ты сможешь осуществить подобное проникновение?

– Ты гей? – выпалил Лэш.

Король рассмеялся.

– Ты имеешь в виду, предпочитаю ли я однополый секс?

– Да.

– Это смутило бы тебя?

– Нет. – Да, потому что в таком случае, его вроде как возбуждают парни с подобными наклонностями.

– Ты очень неумело лжешь, – пробормотал король. – Но с годами научишься.

Черт.

– И я не думаю, что ты настолько могуществен, как ты думаешь.

• Предыдущая
• 67/156
• Следующая