Безнадега - Кинг Стивен - Страница 110
- Предыдущая
- 110/119
- Следующая
— Извините. — В голосе Джонни слышалось удивление.
— Вы обязаны занести это извинение в свой путевой дневник, — с серьезным видом заявила Мэри.
Джонни оторвал голову от борта, чтобы посмотреть на нее, нахмурился, а потом расхохотался. Мгновение спустя Мэри присоединилась к нему. Затем начали смеяться Дэвид и Ральф. Пронзительный смех последнего, столь не соответствующий его внушительным габаритам, еще больше развеселил Мэри. У нее даже разболелся ободранный живот, но боль не остановила ее.
Стив постучал по переднему борту.
— Что у вас там творится? — Голос звучал приглушенно, поэтому они не поняли, встревожил Стива смех в кузове или развеселил.
— Не лезь не в свое дело, техасский невежа! — рыкнул Джонни Маринвилл. — Мы здесь беседуем о литературе!
Мэри визжала от смеха, одной рукой схватившись за шею, а вторую приложив к животу. Она не могла успокоиться до тех пор, пока грузовик не поднялся на гребень вала и не покатил вниз. Вот тут ее смех как рукой сняло. Перестали хохотать и остальные.
— Ты его чувствуешь? — спросил Дэвид отца.
— Что-то я чувствую.
Мэри начала бить дрожь. Она попыталась вспомнить, дрожала ли она раньше, когда смеялась, но не смогла. Они все что-то почувствовали, в этом у нее не было ни малейших сомнений. И могли бы почувствовать больше, если бы уже побывали здесь, если бы поднялись той дорогой, по которой сейчас спускался грузовик, а при этом их по пятам преследовала бы кровоточащая тварь.
Выброси эти мысли из головы, Мэри. Выброси и закрой дверь.
— Мэри? — окликнул ее Дэвид.
Она посмотрела на него.
— Скоро все закончится.
— Хорошо.
Спустя пять минут, очень долгих минут, грузовик остановился, открылись дверцы кабины, и Стив с Синтией подошли к заднему борту.
— Приехали, — объявил Стив. — Последняя остановка.
Мэри с трудом вылезла из кузова, морщась при каждом движении. Все тело болело, а особенно ноги. Если б она посидела чуть дольше, то скорее всего просто не смогла бы пройти ни шагу.
— Джонни, аспирин при вас?
Он протянул ей флакон. Мэри взяла три таблетки и запила их остатками джолт-колы. Потом обошла грузовик. Они спустились на дно карьера, она — во второй раз, остальные — в первый. Взглянув на ржавый ангар и вспомнив о том, что находится внутри, о том, как близко подступила она к черте, разделяющей жизнь и смерть, Мэри едва не закричала. Потом взгляд ее остановился на патрульной машине с раскрытой дверцей со стороны водителя, поднятым капотом и воздушным фильтром, лежащим у левого переднего колеса.
— Обнимите меня, — попросила она Джонни.
Джонни обнял, и брови его удивленно приподнялись.
— А теперь отведите к этой машине.
— Зачем?
— Мне надо кое-что сделать.
— Мэри, чем быстрее мы начнем, тем быстрее закончим, — подал голос Дэвид.
— Мне нужна одна секунда. Пошли, Шекспир. Время дорого.
Он подвел Мэри к патрульной машине, придерживая ее одной рукой за талию и сжимая «ремингтон» в другой руке. Она понимала, что Джонни чувствует, как дрожит ее тело, но не стеснялась этой дрожи. Чтобы собраться с духом, она, прикусив нижнюю губу, вспоминала, как ехала в город на заднем сиденье этой машины, сидя рядом с Питером за металлической сеткой. На заднем сиденье, где пахло «Олд спайс» и ее страхом. Ни дверных ручек, ни рукояток опускания стекла. И Смотреть некуда, кроме как на обожженную солнцем шею Энтрегьяна и в пустые, глупые глаза медвежонка, болтающегося на приборном щитке.
Мэри нырнула в запах Энтрегьяна, точнее, в запах Тэка, теперь она это знала, и сорвала медвежонка с приборного щитка. Его пустые глаза кан тои смотрели прямо на нее, спрашивая, что за глупость она задумала, какой от этого будет прок, что она хочет этим доказать?
— С тобой будет покончено, сукин ты сын, и это первый шаг. — Она бросила медвежонка на землю и опустила на него ногу. Со всей силы. Мэри почувствовала, как медвежонок захрустел под кроссовкой, и испытала при этом несказанное удовлетворение. Пожалуй, впервые за всю эту безумную ночь.
— Можете ничего мне не говорить, — покивал Джонни. — Это новый вариант психотерапии. Символическое подтверждение окончания стрессового периода, означающее: «Я в полном порядке, все плохое отринуто и растоптано». Или…
— Заткнитесь, — беззлобно отозвалась Мэри. — И можете меня отпустить.
— А надо? — Его рука заелозила по талии Мэри. — Я только начал знакомиться с топографией.
— Жаль, что я не карта.
Джонни убрал руку, и они вернулись к остальным.
— Дэвид, — спросил Стив, — это там?
Он указал на квадратную дыру в двадцати ярдах выше по склону, которую Мэри уже видела. Левее ржавого ангара, за тяжелой техникой. Тогда Мэри об этом не думала, потому что ее занимало другое: унести бы поскорее ноги, — но теперь она почувствовала, что эта дыра в земле ее пугает. До такой степени, что подгибаются колени. Ладно, подумала она, зато я свела счеты с медвежонком. Теперь он никогда не посмотрит на тех, кого засунули на заднее сиденье патрульной машины. Спасибо и на этом.
— Да, — кивнул Дэвид. — Китайская штольня.
— Кан так в кан тахе, — проговорил Ральф словно во сне.
— Да.
— И мы должны ее взорвать? — спросил Стив. — Как же мы сможем это сделать?
Дэвид указал на бетонный куб рядом с ангаром.
— Сначала нам надо попасть туда.
Они подошли к хранилищу взрывчатых веществ. Ральф покачал висячий замок, чтобы понять, с чем они имеют дело, затем передернул затвор «ругера». В тиши карьера металлическое клацанье резануло слух.
— Отойдите подальше, — попросил Ральф. — В кино обычно все получается как надо, но в реальной жизни… кто знает?
— Одну секунду, одну секунду, — крикнул Джонни и побежал к «райдеру». Они услышали, как он возится в кузове. — Ага! Вот ты где, уродина.
Он вернулся, держа в руках мотоциклетный шлем со щитком, полностью закрывающим лицо, и протянул его Ральфу.
— Гарантирует, что голова останется невредимой. Я им никогда не пользовался, потому что он слишком тяжелый. Стоит мне надеть его на голову, как у меня разыгрывается клаустрофобия. Но вам без него не обойтись.
Ральф надел шлем, который превратил его в сварщика из далекого будущего. Джонни попятился, а Ральф повернулся к замку. Остальные последовали примеру Джонни. Мэри положила руки Дэвиду на плечи.
— Почему бы вам не отвернуться? — Доносившийся из-под шлема голос Ральфа звучал глухо.
Мэри ожидала, что Дэвид начнет возражать (его не могла не волновать судьба отца, учитывая, что он уже потерял мать и сестру), но мальчик молча подчинился. Выражения его лица Мэри не видела, лишь бледный овал в темноте, но ее руки, лежащие на плечах мальчика, не чувствовали никакого волнения.
Может, он видел, что все будет хорошо, подумала Мэри. В том, что открылось ему… А может…
Она не хотела заканчивать эту мысль, но не смогла отсечь концовку.
…он знает, что иного выхода нет.
Пауза тянулась и тянулась, а потом громыхнул выстрел винтовки. И все стихло, безо всякого эха: уступы и террасы карьера поглотили звуковые волны. Разве что послышался удивленный клекот какой-то птицы. Мэри, кстати, удивилась, почему Тэк не натравил на них какую-нибудь живность, как он поступил с населением города. Может, их шестерка, собранная вместе, представляет собой что-то особенное? Если это так, то особенными сделал их Дэвид, точно так же, как один великий игрок может завести всю команду.
Они повернулись и увидели Ральфа, склонившегося над замком и рассматривающего его через защитный щиток. Замок покорежило, в центре чернела дыра, но, когда Ральф дернул его, он не открылся.
— Еще раз, — бросил Ральф и рукой показал всем, что надо отвернуться.
Они отвернулись. Прогремел еще один выстрел. На сей раз обошлось без птичьего крика. Мэри предположила, что, недовольная первым выстрелом, птица улетела, хотя она и не слышала хлопанья крыльев. Впрочем, и не могла услышать, поскольку в ушах стоял грохот выстрелов.
- Предыдущая
- 110/119
- Следующая
