Бегущий человек - Кинг Стивен - Страница 4

• Предыдущая
• 4/47
• Следующая

Ричардс стоял перед низким столом и отвечал на вопросы о перенесенных болезнях. Больше всего интересовали заболевания дыхательных путей. Врач пронзительно взглянул на него, когда Ричардс сказал, что в его семье был случай гриппа.

— Жена?

— Нет. Дочь.

— Возраст?

— Полтора года.

— Вам делали прививку? Не пытайтесь врать! — врач закричал так, как будто Ричардс уже пытался соврать. — Мы проверим данные о вашем здоровье.

— Привит в июле 2023 года. Ревакцинация в сентябре 2033 года. Квартальная поликлиника.

— Проходите.

Ричардс почувствовал неожиданное желание перегнуться через стол и свернуть гаду шею. Вместо этого он пошел дальше.

На последней остановке сурового вида женщина со слуховым прибором в ухе спросила его, не гомосексуалист ли он.

— Нет.

— Привлекались к уголовной ответственности?

— Нет.

— Имеются ли устойчивые фобии. Я имею в виду…

— Нет.

— Выслушайте лучше определение, — произнесла она с едва заметным оттенком снисходительности в голосе. — Я имею в виду…

— Имеются ли у меня неизвестные или известные страхи, такие, как акрофобия или клаустрофобия? Нет.

Ее губы плотно сжались, и мгновение казалось, что она не воздержится от резкого комментария.

— Употребляете галлюциногены или другие наркотики?

— Нет.

— Привлекался ли кто-либо из ваших родственников к уголовной ответственности за преступления против правительства или Системы?

— Нет.

— Подпишите эту клятву верности и разрешение Комиссии Игр, мистер… мм-м Ричардс. Он нацарапал свою подпись.

— Покажите санитару свою карточку и скажите ему номер…

Он остановил ее в середине предложения и поманил пальцем санитара с торчащими зубами.

— Номер 26, приятель.

Санитар принес вещи. Ричардс медленно оделся и вышел к лифту. Его задний проход горел, и было неловко от постороннего вторжения и немного скользко от смазки, которой пользовался врач.

Когда они все столпились, открылась дверь лифта. Пуленепробиваемая нора была на этот раз пуста. Полицейский был костлявым, с большим жировиком у носа. «Идите в глубину, — протянул он. — Идите в глубину».

Когда двери закрывались, Ричардс увидел, как в дальнем конце зала входила буква С. Врач с папкой подходил к ним. Потом двери захлопнулись, оборвав зрелище.

Они поднялись на четвертый этаж, и двери открылись в огромную полуосвещенную спальню. Ряды узких железных кроватей с натянутым на них холстом, казалось, простирались в бесконечность. Двое полицейских проверяли их при выходе из лифта, раздавая номера кроватей. Номер Ричардса был 940. На кровати было одно коричневое одеяло и тощая подушка. Ричардс лег на кровать и скинул ботинки на пол. Его ноги болтались над краем кровати, с этим ничего нельзя было поделать. Он положил руки под голову и уставился в потолок.

На следующее утро ровно в шесть его разбудил очень громкий вой сирены. На мгновение он потерял ориентацию, как в тумане, недоумевая, зачем Шейла купила будильник. Потом он вспомнил и сел на кровати.

Группами по пятьдесят человек их повели в большую промышленную ванную комнату, где они предъявили свои карточки перед камерой, охраняемой полицейским. Ричардс вошел в облицованную голубым кафелем кабинку с зеркалом, раковиной, душем, унитазом. На полке над раковиной стоял ряд зубных щеток, обернутых в целлофан, электробритва, кусок мыла и наполовину использованный тюбик зубной пасты. Надпись в углу зеркала гласила: «УВАЖАЙ СОБСТВЕННОСТЬ!» Пониже кто-то нацарапал: «А Я УВАЖАЮ ТОЛЬКО СВОЙ ХЕР!»

Ричардс принял душ, вытерся полотенцем, которое лежало верхним в стопке на бачке унитаза, побрился и почистил зубы.

Их провели в кафетерий, где они вновь показали свои удостоверения. Ричардс взял поднос и толкнул его вниз по планке из нержавеющей стали. Он получил пачку кукурузных хлопьев, жирную тарелку чего-то жареного, кусок яичницы, холодный и твердый, как мраморная плита, тост, полпинты молока, чашку грязноватого кофе (без сливок), упаковку сахара, упаковку соли и комок искусственного масла на крошечном квадратике промасленной бумаги.

Он поглотил всю еду, как и все остальные. Для Ричардса это была первая настоящая еда Бог знает за сколько времени — не то, что сальные клинья пиццы и выдаваемые правительством продуктовые пилюли. И все же еда была странным образом бесплотной, как будто какой-то повар-вампир на кухне высосал из нее весь вкус и оставил только свойства насыщения.

Что ели они сегодня утром? Пилюли из водорослей. Искусственное молоко для младенцев. Внезапное чувство отчаяния охватило его. Боже, когда же они увидят деньги? Сегодня? Завтра? На следующей неделе? А может быть, это тоже был просто трюк, яркая приманка. Может быть, и не было никакой радуги, не говоря уже о горшке с золотом. Он сидел, уставившись в пустую тарелку, пока не завыла семичасовая сирена и их не повели в лифт.

На пятом этаже их группу из пятидесяти человек загнали, как стадо, в большую комнату без мебели, с прорезями вокруг стен, как для писем. Они вновь показали свои карточки, и двери лифта со свистом закрылись за ними.

В комнату вошел изможденный мужчина с редеющими волосами и эмблемой Игр (силуэт человеческой головы на фоне факела) на лацкане халата.

— Прошу раздеться и вынуть все ценности из одежды, — произнес он. — Бросайте вашу одежду в прорези печи. Вам будет выдана одежда Игр. — Он многозначительно улыбнулся. — Одежда сохраняется за вами независимо от результатов вашей игры.

Послышалось ворчание, но все подчинились.

— Прошу поторопиться, — сказал изможденный. Он дважды хлопнул в ладоши, как учитель первого класса, давая знать, что время для развлечений закончилось. — Нас еще многое ждет впереди.

— Вы тоже участвуете в конкурсе? — спросил Ричардс.

Изможденный одарил его изумленным выражением лица. Кто-то сзади фыркнул от смеха.

— Не важно, — с этими словами Ричардс переступил через брюки.

Он вынул свои бесценные ценности и опустил рубашку, брюки и белье в прорезь. Откуда-то издалека показалась короткая голодная вспышка пламени.

Дверь на другом конце открылась (на другом конце всегда была дверь; они были как крысы в огромном идущем вверх лабиринте. Американском лабиринте, подумал Ричардс), и люди вкатили большие корзины на колесиках, помеченные размерами S, V, L и XL. Ричардс выбрал XL из-за его длины, ожидая, что комбинезон мешком повиснет на его сухощавом теле, но он пришелся по размеру. Ткань была мягкой, облегающей, почти как шелк, но более плотной, чем шелк. Впереди комбинезоны застегивались на молнию. Они все были синими, и у всех на правой стороне груди красовалась эмблема Игр. Когда вся группа оделась, Бену Ричардсу показалось, что он утратил свое лицо.

— Сюда, пожалуйста, — сказал изможденный, и провел их в другой зал ожидания. Неизбежный экран Фри-Ви ослепительно светился и гоготал. — Вас будут вызывать группами по десять.

Дверь рядом с Фри-Ви была снабжена надписью «СЮДА», дополненной стрелкой.

Они сели. Через некоторое время Ричардс встал, подошел к окну и выглянул. Они были теперь выше, но дождь шел по-прежнему. Улицы были гладкими, черными и мокрыми. Он попытался представить, что делает сейчас Шейла.

Он прошел в дверь, на этот раз в составе группы из десяти, четверть одиннадцатого. Они прошли гуськом. Их карточки были просвечены. Здесь было десять трехсторонних кабинок, но эти выглядели более внушительно. Стены были сделаны из звукопроницаемых пробковых панелей с просверленными отверстиями. Свет над головой был мягким и рассеянным. Музыка лилась из скрытых микрофонов. На полу лежал плюшевый ковер: ноги Ричардса непривычно ощущали поверхность, которая не была цементом.

• Предыдущая
• 4/47
• Следующая