Опасная приманка - Степанов Николай Викторович - Страница 3

– Как вы себя чувствуете?

Слух прорезался с некоторым опозданием.

– Роман?! – просипел я не своим голосом.

– Ваш друг не пострадал. Это было паралитическое оружие, – успокоил врач. – Через час будет как новый.

– Хорошо! – Я попытался подняться.

– Тихо, тихо, тихо. – Женщина придержала за плечи, не позволив осуществить задуманное. – Раненько тебе еще вставать, молодец. Отдыхай до завтра.

– Мне домой нужно.

– Никуда твой дом не убежит. Хочешь позвонить кому-нибудь? – Она положила мой сотовый рядом с подушкой.

– Пожалуй, нет.

– И правильно! Эти электронные игрушки и на здоровую голову плохо действуют, а уж после сотрясения мозга… – Телефон снова занял место на тумбочке. – Я пойду. Если вдруг дурнота накатит, жми кнопку слева от подушки.

В палате, кроме меня, никого не оказалось. Странно. Хотя май, наверное, не самый урожайный месяц для травматологического отделения. А куда Романа положили?

Темнота за окном означала, что с момента происшествия прошло не менее трех часов. Я заметил свою одежду на стуле.

«Может, встать по-тихому – и ходу отсюда? А вдруг действительно дурнота накатит? Опять же эти назойливые типы. Если меня в чужом доме выследили, что им мешает подкараулить возле квартиры? Утром было четверо, после работы еще двое присоединились. Сколько ожидать при следующей встрече? А ведь завтра наверняка сюда приедет полиция, начнут выспрашивать… Хорошо, что я живу один. Напрягать близких – последнее дело».

А не иметь их – еще хуже.

Квартира досталась мне от отца. Следуя своему жизненному девизу не отказывать себе в удовольствии делать добро, он возглавлял какой-то благотворительный фонд в Москве. Каждый день ездил туда в офис на электричке. И однажды не вернулся. В тот год я как раз заканчивал среднюю школу.

Ту весну я запомнил навсегда. Пытался искать его через сослуживцев, теребил бесконечными звонками милицию, даже президенту написал через Интернет… С тех пор очень не люблю сталкиваться с блюстителями порядка, разговаривая с которыми начинаешь понимать, что сам виноват во всех преступлениях. А потом позвонили мне:

– Будешь рыпаться, сосунок, окажешься в той же могиле, что и папаша.

Видимо, не все понимали благотворительность так, как мой отец. Года через два фонд развалился. Его руководителей посадили за крупные финансовые нарушения, но о судьбе Евгения Зайцева ничего не известно до сих пор.

Матери я не помню совсем. Бабка, в доме которой я каждый год оставался на лето, говорила, что прохиндейка бросила меня в трехлетнем возрасте. Отец отвечал уклончиво: «Извини, сынок, я не сумел ее удержать». Вот и все. Когда умерла бабка, я понял, что родственников у меня больше нет. Разве что где-нибудь за океаном затаился троюродный дедушка с миллионным состоянием, который считает дни в ожидании нашей встречи. Будем надеяться, что он уже дал задание своим адвокатам и меня скоро отыщут.

«О! Вот и разгадка сегодняшней истории! Очкарик хотел мне завещание прочитать, а я – драться». – Глупая мысль немного развеселила, и я уснул.

Утро началось с очередной неприятности. Меня навестил участковый, сообщивший, что ночью в квартире побывали «гости». Замок взломан, вещи перерыты. Явно пытались что-то найти. Компьютер, правда, не тронули, да и другая техника также осталась на месте. Требовалось выяснить, что все-таки пропало, для чего он любезно предложил отвезти меня домой.

– Хорошо, дайте десять минут, только оденусь, забегу к другу, и я весь ваш.

– Жду внизу. – Он вышел.

– Зайцев, зайдите к заведующему отделением. – В дверях появилась симпатичная медсестра.

– Может, лучше к вам на рюмку чая? – начал по привычке флиртовать.

– Больной, вы свое лицо давно видели?! – Отпор прозвучал довольно резко.

– Лицо в нашем деле не главное, сударыня.

– Сударь, а не пошли бы вы… в кабинет тридцать один?!

И я пошел. Спорить с женщиной, которая видит в тебе пугало огородное, – неблагодарное занятие, по крайней мере, не в моем нынешнем состоянии.

Новое утро мало отличалось от предшествующего: снова проснулся в чужой постели, опять приставал мужик с расспросами. По лицу, правда, еще не настучали, но… Да тут и стучать уже особо не по чему. Синька, она синька и есть. Я случайно взглянул на висевшее в коридоре зеркало. Девушка права: с таким лицом детей пугать, а не комплименты расточать. Третье синее пятно расползлось по скуле слева. «О морда, морда, какой маляр тебя красил?..»

Вот и кабинет заведующего.

– Присаживайтесь, Семен Евгеньевич.

– Извините, меня там сержант ждет.

– Уже не ждет, – казенным голосом сообщил незнакомый мужчина в штатском.

Заведующим оказался тот самый доктор, что расспрашивал вчера о самочувствии. Вторым посетителем кабинета был коренастый мужик с заостренным подбородком и слегка оттопыренными ушами. Меня снова пригласили сесть.

– Почему? Мы же с ним договорились.

«Интересно… Теперь врачи отдают распоряжения блюстителям порядка? Видать, многое изменилось в нашем городе за одну ночь».

– Мы объяснили ему, что вопросы вашего здоровья важнее его вопросов.

– А что со мной такое? Проблемы?

Я искренне удивился. За всю жизнь не помню, чтобы обращался к врачам по собственной инициативе. Только медкомиссии и профосмотры, во время которых медицинские работники не раз выказывали восхищение моим здоровьем. И вдруг…

– Мы обработали ваши данные, полученные по ддг, – улыбнулся лопоухий. – Требуется срочная госпитализация.

«Ни фига себе! Вот это удар! Хоть и не по физиономии, но все равно неприятно!»

– Все так плохо?

– Вы не волнуйтесь раньше времени. Просто некоторые параметры требуют уточнения. Наши подозрения могут и не подтвердиться.

– Но я ведь и так два раза по врачам ходил. – Остатки настроения с шипением растворились, как сода в уксусе.

В конце прошлого года все сотрудники предприятия чуть ли не в приказном порядке были направлены в поликлинику. Столько анализов я за всю жизнь не сдавал. О некоторых медицинских специальностях до того дня даже слыхом не слыхивал. Поговаривали, что в наш маленький городок откуда-то доставили новейшее оборудование для исследования крови. Неужели этого недостаточно?!

– Здесь нет необходимой аппаратуры, мы приехали из Москвы, – заявил незнакомец.

– Мне в Москву? И когда?

– Чем быстрее, тем лучше. Сами понимаете, промедление не в ваших интересах. Кое-какие обследования начнем прямо в машине. Сколько минут нужно на сборы?

Напугать меня довольно сложно, но тема здоровья не из тех, что оставляет равнодушным. Тем более когда за тобой присылают машину из столицы. Тут волей-неволей задумаешься о бренности своего существования. Если тебе, конечно, дадут на это время. Мне не дали.

– В принципе готов хоть сейчас. Только мне бы хотелось сначала с Романом увидеться. Он в больнице?

– Ваш друг уехал вместе с участковым, – сообщил доктор. – Думаю, сейчас он будет давать показания по поводу вчерашнего инцидента.

Напоминание о полиции, общаться с которой у меня не было ни малейшего желания, стало главным аргументом.

– Тогда поехали.

– Отлично! – поднялся москвич. – Следуйте за мной.

Через пять минут я уже находился в машине скорой помощи. Надо сказать, в очень оснащенной машине. Внутри все выглядело, как говорит Настя, на миллион долларов. Мягкая обивка, удобные кресла, а уж аппаратура… Рубка космического корабля в миниатюре!

«С чего вдруг такая оперативность?! Обычно врачам глубоко начхать на наше здоровье. А тут персонально для тебя машину выслали, приборами обвешали, в кресло усадили да еще журнальчик подсунули, чтобы дорога скучной не казалась. Чем же это меня зацепило? По пустякам на подобных авто не возят».

Глубоко убежден, что сам по себе человек – существо довольно живучее, оно и к марсианским условиям приспособится, если ему другие люди мешать не будут. Но как же в наше время без внимания окружающих? Одни тебе подскажут, чем лучше питаться, другие – чем лечиться от болезней, названия которых ты даже не слышал, третьи – как правильно отдыхать… Чуть расслабишься, пойдешь на поводу у доброхотов, глядишь – тут тебе и язва от правильной пищи, и аллергия от полезных лекарств, и переломы от излишне активного отдыха.