– Ты не голоден? – удивилась она, прожевав и проглотив все, что было во рту.
– Голоден, но мой голод подождет окончания ужина, – тихо сказал он и усмехнулся.
Глаза Мерри округлились, и лицо залилось краской. А она-то думала, что раны на голове и плече причиняют ему сильную боль. Она опустила глаза и обратила внимание на заметную выпуклость у него в паху. Поскольку Алекс сидел, скрестив ноги, было все хорошо видно. Возможно, плечо и голова у него еще болят, но на другие части тела, похоже, это никак не влияет. Мерри откусила кусочек мяса и сразу потянулась за кубком с вином, ощутив острую необходимость смочить внезапно пересохшее горло.
Но ее размышления были прерваны громким кашлем снаружи.
– Войдите, – крикнул Алекс.
Полог откинулся, впустив в палатку Герхарда. Взгляд солдата скользнул по палатке и остановился на Алексе, после чего он громко сообщил:
– Алан сказал, что с кобылой проблемы.
– Оставайся здесь и ешь спокойно, – велел Алекс и встал. – Я сам посмотрю, что случилось.
Мерри возмущенно фыркнула. Бьюти была ее ребенком. Мерри сама дежурила в конюшне, когда малышка появилась на белый свет. Роды были долгими и трудными для кобылы и жеребенка, и не было никакой уверенности в том, что они выживут. Только что лишившись матери, Мерри очень боялась услышать печальные новости от конюха. Она постоянно находилась рядом с ним, храбро сражаясь за жизнь лошади. Когда выяснилось, что жеребенок выживет и что это кобылка, Мерри твердо решила, что она будет принадлежать только ей. Она кормила ее, пока та была еще жеребенком, потом сама тренировала ее, а когда кобылка подросла, достаточно окрепла и стала хорошей верховой лошадью, ездила только на ней. Если Бьюти заболела, Мерри ее обязательно выходит.
Алекс только головой покачал, увидев, что жена даже не думает подчиняться, и пошел за ней. Они шли через обильно политую дождем поляну, когда Герхарда окликнул один из сидевших у костра солдат.
– Иди, – сказал Алекс. – Алан объяснит нам, в чем дело.
– Алан пошел… ну это… погулять в лесу, – начал Герхард, и Мерри про себя усмехнулась.
Этот человек явно не мог в ее присутствии сказать, что парню понадобилось облегчиться. Она знала, что разговоры о естественных человеческих потребностях считаются неприличными в присутствии дам, но ее отец и братья никогда не забивали себе головы такими глупостями, и Мерри не могла понять, почему мужчина так явно смущается. Довольный, что удачно вышел из неловкого положения, Герхард добавил:
– Вам придется самим разобраться, что к чему. У нее небольшой порез вот здесь. – И он показал на свое плечо. – Пока нагноения нет, но Алан хочет, чтобы ему разрешили наложить мазь. Тогда, может быть, удастся избежать воспаления.
– Хорошо, мы разберемся.
Герхард вернулся к костру, а Мерри и Алекс направились в конец поляны, где стояли все лошади.
Как сказал Герхард, Бьюти, в общем-то, не была больна. У нее появился небольшой порез на холке с правой стороны. Он оказался совсем небольшим, так что Мерри и Алекс его даже не сразу заметили. Обнаружив ранку, Мерри нахмурилась. Порез был прямой и очень тонкий, как будто от ножа. Она даже удивилась, что Алан его разглядел, и была ему очень за это признательна. У животных, как и у людей, раны часто воспаляются, поэтому очень важно вовремя принять меры предосторожности.
– Немного мази, и все будет в порядке, – сказал Алекс.
– Да, – согласилась Мерри и ласково погладила кобылу. – Только я предпочитаю свою собственную мазь. Я схожу в палатку и быстро вернусь.
– Ты вернешься в палатку, найдешь мазь и отдашь ее Годфри, – твердо заявил Алекс.
– Но…
– Никаких «но». – Алекс оставался непреклонным. – Начинается дождь, и я не хочу, чтобы ты простудилась. Алан сделает все необходимое, просто передай ему через Годфри мазь.
Не скрывая возмущения, Мерри резко повернулась и устремилась к палатке. Она предпочла бы сделать все своими руками, но в данном случае спорить не стоило. Сам факт, что Алан, который в этом путешествии отвечал за лошадей, заметил такую маленькую царапину, доказывает, что он человек внимательный, опытный и хорошо заботится о животных. Он вполне сам может смазать мазью порез. Но только все эти правильные рассуждения ничуть не уменьшили ее возмущения приказным тоном, который Алекс позволил себе по отношению к ней. Правда, он беспокоится о ее здоровье. Он не хочет, чтобы она попала под дождь и простудилась. Мерри не могла не признать, что это было довольно мило с его стороны. Она не привыкла, чтобы о ней заботились. Обычно ей самой приходилось обо всех заботиться. Перемена пришлась ей по вкусу.
Войдя в палатку, Мерри нашла в сундуке нужную мазь и сразу услышала кашель за пологом палатки. Наверное, это Годфри. Он кашлял хрипло и надсадно. Встревожившись, Мерри сама откинула полог и втащила его внутрь.
– Милорд послал меня… – начал молодой человек, но не договорил, поскольку зашелся в долгом приступе мучительного кашля. Откашлявшись, он тихо добавил: – За вашей мазью.
Мерри наклонилась, подняла свечу и внимательно посмотрела на юношу, отметив его неестественную бледность, испарину на лбу и синий оттенок губ.
– Ты промок, – заявила она, – и сильно застудил грудь.
Годфри поморщился, словно его обвинили в чем-то непристойном, пожал плечами и устало пробормотал:
– Со мной все в порядке, миледи. Немного сна, и все будет хорошо.
–Да, конечно, – буркнула она и снова полезла в сундук, где лежал мешок с лекарствами. – А мой муж беспокоится обо мне.
– Что вы сказали? – переспросил Годфри и опять зашелся в кашле.
Мерри не стала повторять. Она выбрала несколько склянок, взяла кружку с вином, смешала в ней порошки из разных трав и протянула юноше.
– Пей, – тоном, не допускающим возражений, приказала она. – На вкус это ужасно, но оно поможет тебе справиться с болезнью.
Годфри закрутил головой, потом согнулся, закашлявшись, выпрямился и молча взял кружку. Сделав один глоток, он начал было возражать, но, увидев непреклонное выражение лица Мерри, сдался, зажал пальцами другой руки нос и мужественно выпил все до дна.
Мерри улыбнулась и забрала у него из рук пустую кружку.
– А теперь устраивайся вон в том углу и постарайся заснуть.
– Нет, что вы, – воскликнул юноша, пятясь к выходу из палатки. – Милорд послал меня за мазью для вашей кобылы. Я должен…
– Я сама отнесу мазь, – сказала Мерри. Она поставила кружку и взяла мазь, которую заранее нанесла на кусок чистой ткани. – Ты болен, на улице дождь, и ты не можешь спать там.
– Это здесь я не могу спать! – чуть не плача, выкрикнул Годфри.
– Можешь, – твердо сказала Мерри и, сжалившись над молодым человеком, который явно паниковал, добавила: – Я сама все объясню мужу, и он, безусловно, согласится со мной.
Неожиданно Мерри обнаружила, что спорить больше не с кем. Парнишка выхватил у нее из рук мазь и вылетел из палатки.
