Золушка и Дракон - Михалкова Елена Ивановна - Страница 25
- Предыдущая
- 25/71
- Следующая
К ним приближалась тощая жилистая старуха с черной повязкой на глазу – вылитый пират, чудом избежавший виселицы. Для своего почтенного возраста она ковыляла невероятно быстро, и к тому же размахивала клюкой вместо того, чтобы опираться на нее при ходьбе. Старуха рубила воздух перед собой, вопила во весь голос, и казалась буйнопомешанной, выбравшейся на свободу и намеревающейся привести в исполнение планы кровожадной мести.
– Бабушка… – пролепетала Катька.
– Бабушка?! – неприятно удивился Сергей.
– Ах ты сволочь! Гнида беспутная! Срамник! Извращенец, чтоб тебе сдохнуть! – надрывалась старуха, и теперь до Бабкина отчетливо дошло, что все это адресовано ему. – Что ж ты, вошь лобковая, творишь?! Ох, я тебе щас срам-то поотшибаю…
От ее бесноватости Бабкину стало не по себе. Более того, он внезапно испытал горячее желание спрятаться за спиной толстенькой девочки, стоявшей позади него и что-то виновато бормочущей про «магазин» и «выследила». Верка незаметно сбежала, не дожидаясь развязки, и Сергей, подавив побуждение последовать ее примеру, сделал шаг вперед, навстречу костерящей его на все лады старухе.
– Бабушка, вы отчего ругаетесь? – вежливо спросил он, надеясь обезоружить ведьму любезностью.
В следующую секунду клюшка обрушилась ему на плечо, и только молниеносная реакция Сергея спасла его от сломанной ключицы.
– Фаши-и-ист! – выдохнула бешеная бабка, колотя клюкой. – Чтоб ты сдох, подлюга! Вот тебе! На! На! Получи, кобелиное твое нутро!
Отчаянно уворачивавшийся Сергей заметил в одном из окон белое лицо: кто-то с интересом наблюдал за спектаклем, не собираясь вмешиваться.
– Баб, не надо! – пискнула Катерина.
– Сейчас и ты получишь, дурья башка! Остолопка! Корова скудоумная!
Пока она осыпала ругательствами внучку, Сергей успел занять стратегически выгодную позицию – за скамейкой. Старуха сделала мушкетерский выпад, попытавшись достать его, но скамейка была слишком широкой, а клюка короткой, и до Сергея ей дотянуться не удалось.
– Вот скоро прищучат тебя, гаденыша! – прошипела неугомонная старуха, яростно сверкая единственным глазом.
– За что прищучат-то, доброжелательная вы наша? – спросил Сергей, восстанавливая дыхание.
– За то самое! За то, что девок портишь, стервец! Ишь, нашел радость! Погоо-о-одь, пого-о-одь, щас я мужиков-то позову, они тебе все объяснят, все! – пообещали ему. – Жди здеся, судить тебя будут.
Старуха потрясла клюкой.
– Ну бабушка! – жалобно заныла Катька. – Он ни при чем! Он мне дал…
«…денег», – мысленно закончил Сергей фразу девочки, и его прошиб ледяной пот. В долю секунды Бабкин представил последствия, и перед его мысленным взглядом промелькнула злорадная физиономия следователя Мурзоева, прижавшего наглого московского сыщика по нехорошей статье.
– Обещание! – выпалил Бабкин. – Я дал вашей внучке обещание, что больше не буду ее ни о чем расспрашивать!
Катька озадаченно замолчала.
– Расспрашивать?! – пронзительно выкрикнула старуха. – Что ж ты врешь мне в глаза, бесстыжая твоя харя?! Знаю я, о чем ты ее собрался расспрашивать!
Она проворно обогнула скамейку, но Бабкин был настороже и перемахнул через деревянную спинку. Теперь они с Катей оказались с одной стороны, словно сообщники, а старуха – на другой.
– Послушайте, – увещевательно сказал Сергей. – Простите, не знаю, как вас по имени-отчеству…
– И знать тебе ни к чему, паскуда! – отрезала бабка.
– Фаина Ивановна, – тихонько подсказала Катерина.
– Фаина Ивановна, я – частный детектив, расследую исчезновение девочки. Мне сказали, что Катя тоже потерялась в лесу три недели назад, и я решил с ней поговорить.
– Потерялась, как же! – фыркнула старуха, не сводя с него сверлящего взгляда. – Давай, лечи здоровую! Что ж ты Катьку одну на разговор зазвал, без взрослых, а? Чем бы я тебе помешала?
– Виноват, Фаина Ивановна! – покаялся Сергей, посматривая на клюку. – Я Катю не одну зазвал, а с подругой. Только она уже ушла.
– Видала я, как она ушла! Удрала твоя Верка, чуть трусы не потеряла. Если они у ней и были, у шалавы!
– Бабушка! – укоризненно заныла Катерина.
– А ты вообще молчи, дура кривоногая! Куда ты с ним пошла, а? Мало тебе того раза? Позорище, ох, позорище! Срамотища на все село!
– Да я просто потерялась! – с отчаянием в голосе выкрикнула девочка. – Баб, ну сколько раз тебе говорить – не было ничего, не было!
– Сейчас не было, так в другой раз будет! Или хочешь в лесу с проломленной черепушкой лежать да с бутылкой рядом, на потеху всякой мрази?! А ну подойди сюда! – снова рассвирепела старуха. – Встань рядом, и чтоб ни шагу! Ух я тебя щас!
Она замахнулась палкой, но не ударила, а только стукнула по скамье. От громкого звука гуси всполошились и поплыли к дальнему берегу, недовольно гогоча. Катерина вздохнула, подошла к бабушке и понурилась, скорчив выразительную физиономию для сыщика, словно желая сказать: «Ну вот видите, как все нехорошо вышло!»
Но Сергей даже не заметил ее стараний.
– С проломленной черепушкой? – повторил он, пристально глядя на одноглазую старуху. – И с бутылкой рядом? Откуда вы такие ужасные картинки берете, Фаина Ивановна?
– Откуда-откуда… Откуда надо, оттуда и беру! – огрызнулась та. – Ишь, любопытный нашелся! Проваливай давай отсюда!
– И все-таки? – настаивал Бабкин, отчего-то почти перестав опасаться, что его снова шарахнут клюкой. – Что за проломленная черепушка?
– Так об этом все знают! – влезла Катька. – Про ту девчонку, которую изнасиловали… Ой!
Крепкий подзатыльник заставил ее прикусить язык.
– Молчи, когда тебя не спрашивают! – приказала старуха. – Давай, домой ехай! Чего стоишь, глазами лупаешь?! Ехай, тебе сказано!
Не глядя на Бабкина, Катерина подхватила велосипед и засеменила по дорожке вдоль пруда.
– Нечего ей ужасти слушать, – хмуро сказала Фаина Ивановна, глядя внучке вслед. – Что надо, я ей сказала, а что не надо – ей без меня скажут.
Сергей, подумав, признал этот подход довольно мудрым.
– Ты и правда из этих, из детективов? – подозрительно спросила старуха. – Или соврал? Документы покажь!
– Правда, правда. Паспорт могу показать, если хотите, только в нем моя профессия не записана.
– Давай сюда! – приказала Фаина. – Запомню тебя, и если что…
Она не договорила, только погрозила Сергею кулаком. Сыщик достал паспорт и протянул старухе, совершенно уверенный, что она ничего не сможет прочесть без очков.
Однако он ошибся. Старуха долго изучала страницу с фотографией, пощипывая жесткие седые волоски на подбородке и то и дело сверяясь с объектом, стоящим перед ней. Глаз ее сверлил Бабкина добрых две минуты, и наконец она вернула ему паспорт, не задавая больше вопросов.
Сергей опустился на скамейку, уже совершенно не боясь, что на голову ему обрушится удар палки, и сказал задумчиво:
– Три девочки потерялись. Только у одной родители обратились в милицию. Отчего так, а, Фаина Ивановна?
Сзади помолчали, потом раздались шаркающие шаги, и старуха присела рядом с ним, пристроив клюку так, чтобы не упала.
– У Верки мать – чисто курица, суетливая да глупая, ей до девки и дела нету. А я-то сходила к нашим оболтусам, как не сходить… Назвали меня выжившей из ума старой дурой. Ну, мне-то чего? Раз уж я и дура, и старая, так с меня как с гуся вода, верно? Заставила я их взять у меня заявление. Побегали они, понаписали писулек, да и объяснили мне, что дело закрыто.
«Вот даже как…» – про себя сказал Бабкин.
– Я им твержу: вернулся он, снова хороводы вокруг Вязников водит, – горячась, продолжала старуха. – А они мне ржут в лицо – чисто кони.
– Кто вернулся?
Фаина осеклась и посмотрела на Бабкина здоровым глазом – мутноватым, слезящимся… От ее взгляда у Сергея по коже побежали мурашки. «Жуткая все-таки бабулечка», – подумал он, стараясь, чтобы эта мысль не отразилась на лице.
– А кто девку у Курехиных убил? – хрипло сказала старуха. – Вот он и вернулся.
- Предыдущая
- 25/71
- Следующая
