Дневник налетчика - Кинг Дэнни - Страница 30
- Предыдущая
- 30/45
- Следующая
Внезапно я услышал два голоса и торопливые шаги, быстро приближающиеся к нам. Подняв глаза, я увидел ярдах в десяти двух типов. Они скакали к нам во всю прыть, как пара кавалеристов. В кои-то веки я отреагировал быстрее Винса и остановил их на расстоянии, равном половине длины фургона.
– На колени! Живо! – крикнул я.
Они немедленно повиновались, даже не поленились сцепить на затылке руки.
– Не стреляйте! Все нормально. Берите груз, мне плевать, – сказал старший.
Одежда, да и ладони у них были слишком чистенькие для шоферюг. Очевидно, это люди Брода пришли за товаром.
– Груз не мой, мне без разницы, я не хочу неприятностей, – продолжал талдычить старший.
Винс потрепал меня в знак одобрения по плечу и встал за пленниками.
– Убери руки с затылка, дедок, – сказал он старику, подняв дубинку.
– Только постарайся одним ударом, – попросил тот.
– Нет проблем, – буркнул Винс, с размаху обрушив ему на голову дубинку и отправив бедолагу в мир иной.
Напарник старикашки, значительно моложе него, понял, что у нас сегодня в меню, и запаниковал.
– Не бейте меня! – взмолился он, пытаясь встать с колен.
Винс схватил его за плечо и швырнул назад.
– Не дергайся! – рыкнул он. – А теперь убери с башки руки.
– Нет, прошу вас, не бейте меня! Я никому ничего не скажу!
– Сними свои чертовы грабли с башки, – приказал Винс, схватив его за руку.
– Пожалуйста, не бейте!
– Да убери же руки! – крикнул я, сунув ему ствол под самый нос.
Винс схватил его за руки и потянул, но добился лишь того, что упрямый юнец потерял равновесие и рухнул наземь.
– Не бейте меня! – визжал он, пока мы пытались оторвать его пальцы от черепушки. – Я не хочу, чтобы меня били!
– Будь мужчиной, – сказал я ему.
– Нет! – крикнул он. – Отпустите меня!
Винс снова поставил его на колени и врезал дубинкой по косточкам пальцев. Парень инстинктивно отдернул руки, открыв Винсу макушку. И тем не менее потребовалось еще два или три удара, чтобы вышибить из него дух, поскольку он извивался, как червяк. Что самое невероятное, мы умудрились проделать все это, не насторожив ни единой души на всей автостоянке. Дальнобойщики! Что с них взять? Их не интересует ничего, кроме жареной картошки и спортивной колонки в газете.
Мы закатили трупы под два других грузовика и стянули маски.
– Садись за баранку и давай за мной. Милях в шести отсюда есть укромное местечко, там мы и разгрузим это дерьмо, – сказал мне Винс, и через минуту мы уже были на шоссе.
Я вел грузовик за Винсом по извилистым проселкам, пока мы не добрались до заброшенного тракта, уходившего в лес. Винс выпрыгнул из-за баранки, открыл ворота, и мы оба поехали вверх по косогору. Через несколько сотен ярдов Винс остановился на небольшой прогалине и вылез из тачки. Я развернул фургон и подал его назад.
– Давай займемся грузом. Пошуруй там. Если найдешь что-нибудь ценное, крикни мне, – велел Винс.
Мы сбили висячие замки, распахнули дверцы. Потом вместе запрыгнули в кузов и начали рвать коробки, которыми он был заставлен до самого потолка. В коробках оказалась посуда – горшки, чайные чашки и тарелки, завернутые в пупырчатый целлофан. Но то, что мы обнаружили в глубине кузова, было невероятно. Первым на это наткнулся я – и обругал себя самыми матерными словами.
– Мать твою, Винс, иди сюда! Ты только посмотри! Винс молнией рванул ко мне и глянул на мою находку.
– Анг-лия? Мы Анг-лия? – повторял найденный мною груз.
– Что за черт? – пробормотал Винс, срывая остатки упаковки с загорелого морщинистого лица. – Чего ты тут делаешь, араб вонючий? Жалкий воришка!
Винс схватил его за шею и потащил к дверце.
– Черт! Тут еще один! – сказал я, раскурочив следующую упаковочную раму.
Винс подскочил и повернулся, между тем как тип у него за спиной продолжал демонстрировать свои познания в английском:
– Анг-лия? Мы?
– Давай его сюда, – сказал мне Винс, отшвырнув свою добычу с такой яростью, что вконец растерянный иммигрант вылетел через дверцу и со смачным шлепком приземлился на новой родине. – Пригляди-ка за этим чучелом, чтобы оно не слиняло под шумок. А я посмотрю, сколько там еще зайцев.
Винс, словно разъяренный бык, ринулся в глубь кузова. Как только перед ним появлялось новое лицо, он давал иммигранту пинок под зад, и тот вылетал ко мне. Вскоре перед нами оказалось восемь беспрерывно лопочущих созданий, пытавшихся спросить по-румынски, где тут свободные дома.
– Заткнитесь! – крикнул им Винс, влепив стоявшему ближе всех такую оплеуху, что тот грохнулся наземь.
– Ля-ля-ля, бу-бу-бу, – ничуть не смутившись, продолжали лепетать они.
– А ну, молчать! – рявкнул он снова.
Когда и это не помогло, Винс вытащил из кармана пушку и стрельнул несколько раз в воздух, а потом – им под ноги. Зайцы немного отпрянули и сбились в кучку, не сделав только одного – они не замолчали.
– Дипломатик иммунити, – повторял один из них снова и снова, в то время как остальные просто твердили: "Пли-и-из!"
– Анг-лия! Мы! – продолжал внушать нам спикер, пока Винс не двинул ему по носу.
– За кого они нас принимают? За иммиграционную службу или легавых?
– Скорее всего, – кивнул я. – Очевидно, копы в их стране обращаются с ними именно так.
– Ладно. Постой здесь и постереги их, а я пойду поищу товар, – сказал Винс, запрыгивая обратно в фургон.
– Вот товар, Винс, – произнес я, показывая на новых подданных Ее Величества. – Эти люди и есть товар.
Винс подозрительно зыркнул на меня.
– Что за хрень ты несешь? Кому нужно покупать таких недоумков?
Я переглянулся с иммигрантами, а затем снова уставился на Винса, начавшего отдирать с пола кузова доски. И лишь через двадцать минут отчаянных поисков он неохотно смирился с истиной.
– Не верю! – заявил он, устало прислонившись к дверце фургона. – Я просто... Просто не верю.
К этому времени груз умолк, недоверчиво сверля нас взглядами.
– На кой он провозит это дерьмо контрабандой? Вопрос был, конечно, риторический. Люди – очень выгодный для нелегального ввоза товар. Две тысячи фунтов с рыла, которые иммигранты порой копили всю жизнь. А когда деньги уплачены, дальнейшая судьба груза никого не колышет. Заловят его или он пойдет ко дну – перевозчикам плевать, поскольку люди сами по себе ничего не стоят. Хотя, если вы все-таки доставили их в страну, им потребуется работа и жилье, а следовательно, из них можно выдоить еще денежек, особенно если у вас есть сеть потогонных мастерских и подпольные ночлежки. Трудно поверить, но это вполне устраивает людей, покупающих себе дорогу в рабство.
И не важно, сколько из них умирают в пути, сколько перехватывают по дороге или ловят месяца через два и депортируют – с Востока по-прежнему льется непрекращающийся поток людей, готовых рискнуть всем, чтобы получить шанс назвать Англию родным домом.
Однако даже если им удается поселиться здесь, на мировых чемпионатах они по-прежнему болеют за Камерун или Албанию – короче, за свою прежнюю родину. Поди пойми человеческую природу!
– Я спросил, на кой он провозит это дерьмо контрабандой, Крис! – повторил Винс.
Только тут до меня дошло, что вопрос все-таки не риторический.
– Чтобы бабки сшибить, зачем же еще? Легкая нажива. Слушай, поехали отсюда, а?
– Хорошо. Только знаешь, по этому тракту все-таки хоть и редко, но ездят. Давай я отгоню фургон за угол и сброшу, там его никто не найдет. Встретимся у ворот, – сказал Винс, помахав мне рукой.
С тех пор я повторял в уме эти фразы сотню раз, пытаясь понять, содержался ли в них какой-нибудь намек на то, что было у Винса на уме. Меня измучило чувство вины от того, что я потерял бдительность и вовремя не оценил опасность ситуации. Но тогда я не думал ни о чем. Мне осточертели все сегодняшние накладки, осточертели лес и Винс. Я хотел только одного: поскорее вернуться домой и забыть этот день – но оказалось, что он останется у меня в памяти до гроба. А если существует ад, то и дольше.
- Предыдущая
- 30/45
- Следующая
