Дневник грабителя - Кинг Дэнни - Страница 50
- Предыдущая
- 50/51
- Следующая
— Не беспокойся, через минуту мы пойдем беседовать с сержантом Хейнсом. Я попрошу сержанта Атуэлла принести тебе ботинки.
Чарли стучит в дверь и просит Атуэлла вернуть мне обувь. Тот выполняет его просьбу. Пока я обуваюсь, Чарли садится на стул и начинает разговор. Раньше все происходило иначе — разговаривать постоянно пытался я, он же только задавал мне по нескольку вопросов. На сей раз все по-другому. Чарли заговаривает приглушенным шепотом, никогда в жизни он не беседовал со мной подобным образом.
— Ты должен все сделать так, как я скажу. А пока я не подам тебе знак, вообще молчи. И пообещай, что на сей раз не будешь когда надо и не надо раскрывать свой рот. Ты все понял?
— Что происходит, Чарли? — спрашиваю я.
— Тебе грозит тюрьма, Адриан. Год или даже два. Но у нас есть возможность выкрутиться, естественно, если ты в этом заинтересован. Ты в этом заинтересован?
— Возможность выкрутиться? О чем ты?
Два года, отдается запоздалым эхом в моей голове. Черт возьми.
— Перестань задавать вопросы, Адриан. Я жду ответов. Ты готов сесть в тюрьму? Да или нет?
Я смотрю на Чарли, пытаясь догадаться, к чему клонит этот хитрец. Каким образом ему удастся отмазать меня от тюряги? Неужели хочет, чтобы я настучал на кого-то из ребят, чтобы стал коповским информатором?
Два года! Нет, этого я точно не переживу!
— Ты желаешь избежать заключения, Адриан? Да или нет?
— Да.
— Ты должен строго следовать моим указаниям. Понял?
— Да, — отвечаю я.
— Прекрасно. Мы с тобой оказались в весьма занятной ситуации, Адриан, я бы даже сказал — в исключительной ситуации. У сержанта Хейнса есть к тебе одно предложение.
— Я не стукач, — отрезаю я.
— Адриан, ты опять меня перебиваешь. Если ты продолжишь вести себя подобным образом, все испортишь. Но чтобы успокоить тебя, я заранее говорю: сержант Хейнс не ждет, что ты будешь на кого-то ему стучать. Он желает прямо противоположного: чтобы ты молчал. Чтобы, если выйдешь отсюда, никому не говорил ни слова. Никому, слышишь? Даже родной матери.
— Об этом пусть не волнуется. Матери я и так никогда ничего не рассказываю.
— Адриан.
— Прости. Продолжай.
— Хейнс хочет заключить с тобой сделку: если ты ничего никому не скажешь, ничего не станешь предпринимать, то можешь быть свободен. Все очень просто. Верь, не верь, но это правда. Решение за тобой.
Я ничего не понимаю. И ума не приложу, почему Соболь собирается меня отпустить. Взять и отпустить после стольких лет? И с какой это стати Чарли заговорил о нем так по-доброму? Я ровным счетом ничего не понимаю. От меня явно что-то утаивают — что именно, я не знаю.
Но задавать вопросы боюсь, так как не хочу все испортить.
У меня есть возможность избежать заключения. Но что это за возможность?
— А Олли? — спрашиваю я.
— И Олли тоже. Вы оба можете выйти на свободу за обещание молчать. Ты согласен?
Я смотрю на Чарли и по-прежнему ничего не понимаю, ноя согласен. Я киваю, внезапно охваченный страхом говорить что бы то ни было.
— Ни о чем не беспокойся, Адриан, положись на меня. А теперь пойдем.
Соболь сидит за столом напротив меня и смотрит в пакет с вещественными доказательствами на оброненную мной в спешке фомку. Весьма продолжительное время он не произносит ни звука. Мы все молчим — и я, и Чарли, и Росс.
Я поворачиваю голову и смотрю на Чарли. Тот кивает и движением губ велит мне продолжать хранить молчание.
Еще через несколько минут Соболь достает фомку из пакета и тщательно протирает ее тряпкой. Я опять гляжу на Чарли, но на сей раз он не подает мне никаких знаков. Соболь кладет фомку в другой пакет и опечатывает его. Потом включает магнитофон, говорит привычные вступительные фразы и смотрит на меня.
— Я показываю подозреваемому фомку, найденную на месте ограбления и помеченную как вещественное доказательство номер один. Мистер Бекинсейл, эта фомка принадлежит вам?
Не успеваю я и пикнуть, как замираю в изумлении: Соболь начинает энергично качать башкой. Я перевожу взгляд на Чарли — он тоже крутит головой. То же самое делает и Росс, а я ничего не понимаю.
— Нет? — спрашиваю я. Соболь кивает.
— Мистер Бекинсейл, это вы проникли в дом номер четырнадцать на Блейден-Парк-роуд?
Он опять качает головой. Я отвечаю таким же образом.
— Произнесите это вслух для записи.
— Нет, — говорю я.
— Тогда объясните, пожалуйста, почему вы побежали от моих офицеров, когда они обнаружили вас рядом с местом ограбления, а прежде расскажите, что вы вообще там делали.
Я собираюсь выдать какую-нибудь непродуманную ложь в тот момент, когда Соболь подсовывает мне под нос лист бумаги и говорит одними губами: «Прочти».
— Мы с моим другом, мистером Харрингтоном, ехали в «Розу и корону» на встречу с нашим приятелем, мистером Норрисом?
Я корчу недовольную гримасу и поднимаю голову, но Соболь жестом просит меня читать дальше.
— Мы планировали выпить вместе по нескольку кружек пива и пообщаться. По пути наша машина сломалась — что-то случилось с двигателем, и мы решили, что остаток пути пройдем пешком. Увидев офицеров, я побоялся, что они захотят осмотреть мой автомобиль и обнаружат два колеса с изношенным протектором? — Как трогательно. — Вот мы с мистером Харрингтоном и решили побежать, чтобы отвлечь внимание полиции от моей машины. См.
Я таращусь на это «см.» и на отходящую от него стрелку и ничего не могу понять. Соболь прикладывает к лицу ладони и качает головой, а Росс выхватывает лист из моих рук, переворачивает его и снова сует мне.
— Простите, — произношу я и продолжаю читать. — Теперь я понимаю, что мы поступили глупо, и очень сожалею, что отняли у вас столько времени и не остановились по первому требованию.
Соболь убирает ладони от лица и спрашивает, может ли мистер Норрис подтвердить мои слова. Я говорю «да», видя, как все трое начинают кивать.
— Естественно, мы незамедлительно осмотрим вашу машину и проверим, действительно ли покрышки на двух ее колесах изношенные. Допрос окончен в два двадцать девять ночи. — Соболь выключает магнитофон. — См! Ты беспросветный идиот, Бекс!
Он протягивает нам копию записи, я за нее расписываюсь, и мы с Чарли поднимаемся со стульев, хотя я до сих пор понятия не имею, что происходит.
— При других обстоятельствах мы обвинили бы тебя в данной ситуации во всех смертных грехах. — Соболь грозит мне пальцем. — Понял?
— Понял, — отвечаю я. — Но если честно, ни черта я не понял.
Чарли хватает меня за руку, а Соболь просто спокойно уходит.
— Я кое-что объясню тебе, — говорит Росс. — Парней, которые обижают маленьких мальчишек, мы ненавидим еще больше, чем прожженных грабителей вроде тебя. — Я смотрю на него в замешательстве. — Обо всем остальном тебе расскажет мистер Тейлор, когда вы выйдете за пределы участка. Но запомни: о том, что здесь только что произошло, никому ни слова! Только пикнешь — и сразу вернешься к нам. На гораздо более долгий срок, поверь. Итак, джентльмены, все свободны.
Парней, которые обижают маленьких мальчишек, мы ненавидим еще больше, чем прожженных грабителей вроде тебя.
О подробностях этой истории Чарли рассказал нам с Олли по дороге домой. Речь шла о том доме, который мы обработали полгода назад, и о кассете, обнаруженной в видаке Электриком. Более двенадцати человек — вернее, дегенератов, — были арестованы после получения полицией вещественного доказательства. Прислал его Соболю я. Быть может, никто никогда и не догадался бы о том, что вытворяли эти подонки, если бы мы с Олли не обчистили тогда их дом. Сколько еще своих грязных фильмов они отсняли бы? Сколько маленьких мальчишек измучили бы?
Насколько я понял, Соболь, и Росс, и Атуэлл, и все остальные решили, что на сей раз они обязаны нас отпустить. И насколько бы неправдоподобно ни звучал бы мой рассказ, эти кретины действительно отпустили нас. Впервые в жизни я почувствовал, что мы и они — одна команда, и не испытал при этом никаких отрицательных эмоций. Хрен его знает, как им удалось определить, что кассету прислал Соболю именно я, быть может, на ней остались мои отпечатки пальцев. В будущем надо вести себя более осторожно.
- Предыдущая
- 50/51
- Следующая
