Замужем с утра (Обвенчанные утром) - Клейпас Лиза - Страница 31

• Предыдущая
• 31/67
• Следующая

 — К счастью, Ратледж вмешался прежде, чем ее силой заставили... — Его голос сорвался от ярости, и Лео смущенно замолчал. Немного успокоившись, он продолжил: — Не буду углубляться в детали. Едва ли Кэт захотелось бы обсуждать с кем-то эту сторону своего прошлого. Последние восемь лет она скрывалась, но вчера вечером Латимер ее узнал. Кэтрин расстроена и сильно напугана. Не удивлюсь, если утром она проснется с мыслью покинуть Гэмпшир.

Лицо Меррипена оставалось суровым, но в темных глазах его читалось сочувствие.

 — Ей нет нужды уезжать. Здесь, с нами, она в безопасности.

Лео кивнул, взволнованно водя пальцем по краю чашки.

 — Я объясню это Кэтрин, когда буду говорить с ней.

 — Лео, — нерешительно возразила Амелия, — ты уверен, что найдешь нужные слова? Вы так часто ссорились и пререкались...

Лео смерил сестру пристальным взглядом:

 — Уверен.

 — Амелия? — раздался робкий голос со стороны двери.

В столовую вошла Беатрикс в голубом домашнем платье с оборками, ее спутанные темные кудри рассыпались по плечам. Девушка казалась встревоженной, озабоченная морщинка прорезала ее гладкий лоб.

 — Доброе утро, дорогая, — ласково улыбнулась Амелия. — Можешь не вставать так рано, если не хочешь.

Беатрикс ответила сбивчивой скороговоркой:

 — Я хотела проведать раненую сову, которую держу в сарае. И еще поискать Доджера, я не видела его со вчерашнего дня. Поэтому я чуть приоткрыла дверь в комнату мисс Маркс, хотела заглянуть одним глазком, нет ли там Доджера. Вы же знаете, как он любит спать у нее в ящике для туфель...

 — Но его там не оказалось? — подсказала Амелия.

Беатрикс покачала головой.

 — И мисс Маркс тоже нет. Ее постель заправлена, а дорожная сумка исчезла. А это я нашла на туалетном столике.

Беатрикс передала сестре сложенный лист бумаги. Амелия развернула и пробежала глазами записку.

 — О чем там говорится? — воскликнул Лео, вскакивая на ноги.

Амелия молча протянула ему листок.

«Пожалуйста, простите, что уезжаю не попрощавшись. У меня нет выбора. Не могу выразить, как я благодарна вам за ваше великодушие и доброту. Надеюсь, вы не сочтете за дерзость, если я скажу, что хотя в действительности нас не связывали узы родства, в душе я всегда считала вас своей семьей.

Мне будет не хватать всех вас.

Искренне ваша, Кэтрин Маркс».

 — Черт побери! — прорычал Лео, швырнув записку на стол. — Это просто невыносимо! Я думал, что мы можем спокойно сесть и обсудить, что делать с Рамзи-Хаусом, а она вместо этого сбегает под покровом ночи, оставив письмо, полное сентиментальной чепухи.

 — Это вовсе не чепуха, — возмутилась Амелия.

Уин прочитала записку, и глаза ее наполнились слезами жалости.

 — Кев, мы должны разыскать ее.

Меррипен ласково сжал руку жены.

 — Она уехала в Лондон, — пробормотал Лео. Насколько он мог судить, Гарри Ратледж был единственным человеком, к которому обратилась бы Кэт. Хотя Гарри и Поппи получили приглашение на бал, дела задержали их в Лондоне.

Гнев и нетерпение охватили Лео. Он старался не показывать своих чувств, но мысль о том, что Кэтрин покинула... бросила его... приводила Лео в бешенство. Никогда прежде он не испытывал подобной ярости. Ярости обладателя, лишившегося самого дорогого.

 — Почтовый дилижанс обычно отправляется из Стоуни-Кросс в пять тридцать, — заметил Меррипен. — Значит, вы можете ее обогнать, до того как она прибудет в Гилфорд. Я поеду с вами, если хотите.

 — Я тоже! — воскликнула Уин.

 — Мы все поедем, — объявила Амелия.

 — Нет, — резко возразил Лео. — Я поеду один. Вам лучше не видеть, как я настигну Маркс.

 — Лео, —Амелия подозрительно нахмурилась, — что ты собираешься делать?

 — Почему ты всегда так настойчиво задаешь вопросы, зная, что ответы тебе не понравятся?

 — Потому что, будучи оптимисткой, я всегда надеюсь, что ошиблась, — язвительно отозвалась Амелия.

С тех пор как почту начали перевозить по железной дороге, почтовые кареты стали ходить реже. Кэтрин посчастливилось занять свободное место в дилижансе, отправляющемся в Лондон.

Однако она вовсе не чувствовала себя счастливой.

Грустная, поникшая, она дрожала от холода даже в набитой битком душной карете. Внутри дилижанса и снаружи теснились пассажиры, кое-как привязанные почтовые посылки и багаж громоздились на крыше. Карета опасно кренилась и грозила перевернуться, грохоча по ухабистой дороге. Один из джентльменов, сидевших напротив Кэтрин, с восхищением отозвался о силе и выносливости почтовой упряжки, веско заметив, что тяжелый экипаж преодолевает не меньше десяти миль в час.

Кэтрин угрюмо смотрела в окно, наблюдая, как зеленые луга Гэмпшира сменяются густыми лесами и оживленными городками Суррея.

Кроме нее в дилижансе была лишь одна женщина. Хорошо одетая пухлая матрона, путешествующая вместе с мужем. Она дремала, тоненько похрапывая, в углу кареты, напротив Кэтрин. Когда экипаж встряхивало, украшения на ее шляпке колыхались и брякали. Шляпа эта, усеянная гроздьями искусственных вишен, с пышным пером и маленькой птичкой, выглядела весьма внушительно.

В полдень карета остановилась на постоялом дворе, чтобы сменить упряжку, приготовиться к следующему переезду. Обрадованные короткой передышкой пассажиры выбрались из дилижанса и вошли в трактир.

Кэтрин взяла с собой дорожную сумку, опасаясь оставить ее в карете. Сумка оказалась довольно увесистой. Там лежали ночная сорочка, белье, чулки, набор гребней и шпилек, щетка для волос, шаль и толстенный роман с шаловливой дарственной надписью от Беатрикс: «Эта повесть непременно развлечет мисс Маркс, хотя уж точно ничему ее не научит! С любовью от неисправимой Б. X.».

Постоялый двор казался вполне сносным жилищем, хотя и далеко не роскошным. В такого рода местах обычно останавливаются на ночлег конюхи и крестьяне. Кэтрин уныло обвела глазами деревянную стену, где пестрели почтовые листки, и повернулась посмотреть, как конюхи меняют лошадей.

В следующее мгновение она едва не выронила из рук сумку: внутри что-то шевелилось. Было непохоже, что вещи сбились в кучу... скорее... в сумке был кто-то живой.

Сердце Кэтрин отчаянно затрепыхалось.

 — О нет, — прошептала она. Отвернувшись к стене и тщательно пряча сумку от посторонних взглядов, Кэтрин расстегнула замок, приоткрыв маленькую щель.

Из саквояжа выглянула маленькая блестящая головка. Кэтрин с ужасом увидела знакомые хитрые глазки и дрожащие усики.

 — Доджер, — выдохнула она. Хорек радостно загукал в ответ, уголки его рта изогнулись в извечной лукавой усмешке. — Ах ты, гадкий мальчишка! — Должно быть, зверек проскользнул в сумку, пока Кэтрин собирала вещи. — Что мне с тобой делать? — в отчаянии воскликнула девушка. Спрятав поглубже в саквояж голову зверька, Кэтрин успокаивающе погладила Доджера.

Не оставалось выбора, кроме как отвезти злополучное создание в Лондон, а там передать в руки Поппи, чтобы та вернула его Беатрикс.

Как только один из конюхов крикнул: «Готово!» — Кэтрин вернулась в дилижанс и поставила сумку у ног. Незаметно приоткрыв саквояж, она сердито посмотрела на Доджера, уютно свернувшегося на ее ночной сорочке.

 — Сиди тихо, — строго приказала она. — И не вздумай шалить.

 — Что, простите? — пробасила почтенная дама, влезая в карету. Огромное перо на ее шляпке возмущенно затрепетало.

 — О, мадам, я обращалась не к вам, — поспешно выпалила Кэтрин. — Я... читала наставления самой себе.

 — Не сомневаюсь, — фыркнула дама. Презрительно сощурив глаза, она тяжело плюхнулась на сиденье кареты напротив девушки.

Кэтрин настороженно замерла, ожидая услышать предательское шуршание. Она боялась, что Доджер затеет возню в сумке и выдаст себя подозрительным шумом, но тот сидел тихо.

Почтенная матрона закрыла глаза, уткнувшись подбородком в пышную грудь. Буквально через пару минут она уже снова задремала.

• Предыдущая
• 31/67
• Следующая