Манюня пишет фантастичЫскЫй роман - Абгарян Наринэ Юрьевна - Страница 14

• Предыдущая
• 14/60
• Следующая

Наступила самая настоящая южная зима — кругом раскинулись высокие и рыхлые сугробы, машины недовольно фырчат и буксуют, скользя летними шинами по размокшей колее, с серого неба косо валят большущие, величиной с бабочку-капустницу, снежинки.

— Ураааа! — заорали мы. — Ураааа!

— Нельзя терять ни минуты, а то к вечеру небось снег уже растает. Прямо сразу начинаем веселиться! — скомандовала Манька.

Два раза повторять ей не пришлось. Мы с Каринкой дружно повалили ее в сугроб и закидали снегом так, что наружу торчала только голова.

— Я самый большой червяк на свете, — довольно запела Манька. Щечки ее зарумянились, глаза блестели, как две звездочки.

Но тут из дома выбежала Ба, вытащила Маню за шиворот и хорошенечко отряхнула.

— Ты же можешь заболеть!

— Ба, у меня же непромокаемый комбинезон, — ныла Манька, — что со мной может случиться?

— Так под снегом же холодно! Простыть можно.

— Ничего не холодно, ты же сама рассказывала, что в джунглях люди закапываются в снег, чтобы от холода спастись.

— Во-первых, не в джунглях, а в тундре, а во-вторых, если я еще раз увижу такое безобразие, то собственноручно закопаю вас в снег, ясно? Всех одним пучком. И грейтесь там до весны!

— Ба, а можно тогда в тебя хотя бы снежком кинуть? — спросила Каринка и, не дожидаясь ответа, запустила в Ба снежком.

Ба отвесила сестре подзатыльник.

— А можно тебе подзатыльник отвесить? — спросила она.

— Га-га-гаааа, — загоготали мы, — Каринке достался подзатыльник!

Ба огрела и нас.

— А это вам, чтобы обидно не было. Я сейчас к соседке тете Вале на часик зайду, а потом вернусь обратно. Буду из окна за вами наблюдать. Вы же знаете, что из Валиных окон наш двор хорошо просматривается?

— Знаем, — хором ответили мы.

— Вот и попробуйте вести себя плохо. Ясно?

— Ясно!

— Или, может, мне вас домой отправить?

— Не надо, — испугались мы.

— Буду через шестьдесят минут! Хоть одна выходка, и вам несдобровать. Понятно?

— Поняяяятно!

Ба смерила каждую из нас долгим недоверчивым взглядом, потом кивнула.

— Я вас предупредила, вы меня услышали!

Как только она вышла за калитку, мы тут же принялись остервенело кидаться друг в дружку снежками.

— Я все вижу! — пророкотала Ба из-за Тетивалиного забора.

— А мы чего, мы ничего!

— Смотрите у меня!

— Давайте лепить снеговика, а то она нам нормально поиграть не даст, — вздохнула Манька.

— А давайте лучше к нам во двор пойдем, — сказала Каринка, — можно вдоволь поваляться в снегу, опять же Маринка из тридцать восьмой жаловалась, что ей Гарик прохода не дает. Надо его проучить.

— Де-ти! — выглянула из Тетивалиного окна Ба. — Я вас вижу!

— Ба, а можно мы к Нарке пойдем? — крикнула Манька.

— Нет, оставайтесь у нас во дворе. Ясно?

— Ясно!

Делать было нечего, пришлось довольствоваться периметром Маниного двора.

Мы принялись лепить снеговика. Снег был пушистый, рыхлый, легко скатывался в комья и приятно поскрипывал под ногами.

Лепить было не так интересно, как закапывать Манюню в снег. Поэтому мы чуть-чуть повозились со снеговиком, а потом развалили его и воровато съели по снежку.

— Чем бы нам еще заняться? — протянула я.

— Я придумала, — вдруг вскочила Каринка, — нужно сделать сюрприз Ба.

— Какой сюрприз? — недоверчиво покосилась я на Каринку. По горькому опыту знала — все сюрпризы, которые приходили сестре в голову, рано или поздно заканчивались поркой.

— Нужно соорудить настоящего снеговика, а не снежного!

— То есть как это настоящего?

— Чтобы двигался. Представляете: Ба заходит во двор, а тут снеговик начинает шевелить руками и разговаривать.

— Ты с ума сошла? Где мы найдем такого снеговика?

— Слепим! — У сестры разгорелись глаза. — Из тебя!

— Де-ти!!! — высунулась в окно Ба. — Что это вы топчетесь на одном месте? Замышляете чего?

— Нет, — испугались мы, — ничего мы не замышляем. Сейчас будем снеговика лепить.

— Возьмите морковку в погребе, а глаза можете из угольков сделать, там, в ведре возле печки, достаточно угля.

— Лааадно!

— И смотрите у меня!

— Роза, ну не разрушат же они дом за полчаса, иди уже, кофе стынет, — раздался голос тети Вали.

— Да они и за десять минут могут дом по кирпичику разобрать, — проворчала Ба и захлопнула окно.

Она еще с минуту гипнотизировала нас взглядом из-за стекол, а потом ушла в дом. Времени оставалось в обрез.

Мы быстренько слепили несколько больших снежных комьев.

— Теперь надо соорудить из Нарки снеговика, — скомандовала Каринка.

— А как вы себе это представляете? — испугалась я. — Вы меня будете снегом закидывать? Я же простужусь и заболею.

— Так это же недолго! Ба вернется, и ты вылезешь!

— А Ба не испугается?

— Что, Ба снеговиков не видела? — вылупилась Манька.

— Снеговиков видела, а вот живых — вряд ли.

— Вот и будет ей приятный сюрприз. Мы же не поджигаем тебя, а статую лепим! Вот если бы мы тебя подожгли — тогда другое дело. А статуя — это красиво.

— И неопасно! — добавила Каринка.

— Это да, — протянула я.

— Ну так стой и не двигайся, — приказала сестра и стала быстро-быстро заваливать мои ноги снегом.

В скором времени стало ясно, что никакого снеговика из меня не получится, ведь, чтобы покрыть меня с ног до головы, снега нужно больше, чем мы успеем собрать.

— Ничего, — нашла выход Манька, — мы ее завалили до попы — и нормально. Я сейчас принесу скатерть с кухонного стола, она беленькая. Накинем ее Нарке на плечи. Будет красиво.

— Какая же ты находчивая! — выдохнули мы с Каринкой.

Манька зарделась.

— Да-да-да, я иногда бываю находчивой. Когда хочу! — И она побежала в дом.

Пока Манька бегала за скатертью, Каринка принесла из погреба морковку.

— Зачем морковь? — испугалась я. — Как ты ее приклеишь к моему носу?

— А ты ее будешь во рту держать.

— Не хочу, — обиделась я, — она грязная!

— Я ее снегом протерла, — успокоила меня Каринка.

— И вообще, — ныла я, — ногам холодно.

— Ну потерпи чуток, скоро Ба вернется. — И сестра забила мне рот грязной морковкой.

Я вонзилась зубами в морковь и встала, как вкопанная. Манька выскочила из дома со скатертью и на миг замерла на месте.

— Красотааа!!! — выдохнула она.

— М-м-м, — пожаловалась я.

Но Маня не стала обращать внимания на мое скорбное мычание, накинула мне на плечи скатерть и пришпилила ее сзади бельевой прищепкой. Расправила края так, чтобы скатерть прикрывала пальто. Потом водрузила мне на голову красную эмалированную кастрюлю. Они с сестрой придирчиво оглядели меня.

— Не очень, — покачали они головами, — лицо у нее синее, а надо, чтобы белое, как у настоящего снеговика.

— Снегом залепить? — предложила Манька.

— Нет! — выплюнула я морковь. — А как я дышать буду? А лицо синее, потому что мне холодно! И вообще, давайте морковку в самом конце приладим, а то мне челюсти сводит.

— Ладно, — смилостивились девочки.

— Я придумала! — запрыгала Манька. — Нужно Наркино лицо присыпкой обсыпать!

Сказано-сделано. Девочки притащили тальк, густо обсыпали мне лицо, водрузили на голову кастрюлю и всучили в руки метлу, которой Ба подметала двор. Чуть подумали, сбегали к печке и приволокли кочергу.

— Девочки, — высунулась в окно Ба, — а что это вы делаете?

— Снеговика лепим, — заслонили меня спинами девочки.

— А где Нарка?

— В туалет пошла.

— Смотрите у меня, я через пять минут буду!

— Хорошо, — пискнули девочки и, дождавшись, когда Ба закроет окно, быстро стали меня инструктировать.

— Нарка, смотри сюда, стоишь молча, не двигаешься. Как только Ба заходит во двор, ты начинаешь медленно поднимать и опускать метлу с кочергой и петь песню.

— Какую песню? И как мне петь, если морковь во рту?

— Промычи, ничего страшного. Новогоднюю песенку, про «в лесу родилась елочка».

• Предыдущая
• 14/60
• Следующая